Приближающихся к нему шагов слышно не было. Он подтянулся на руках так, чтобы глаза оказались чуть выше края изгороди.
В лагере горело несколько костров, вокруг которых копошились люди. Видимо, они готовили завтрак для своих товарищей. Эль Мюрид, судя по всему, решил начать день пораньше.
Гарун попытался залезть на ограду. Но часть стены обрушилась, и обломки посыпались вниз со страшным, как ему показалось, шумом. Ограждение было сооружено из каких-то деревянных обломков и камней, скрепленных глиной. Глина успела высохнуть и теперь легко крошилась. Он нащупал рукой твердую опору, подтянулся, перекатился через стену и затаился, прильнув к хилым мосткам, идущим с внутренней стороны ограждения. Он лежал неподвижно, как камень, ожидая тревоги и фиксируя в уме план лагеря, чтобы знать, куда двигаться в огне схватки.
Но на шум никто не обратил внимания.
Интересно, как скоро заметят отсутствие часовых? Видимо, скоро. Минут через десять? Это оставляло ему очень мало времени. Нужно отыскать Ученика, прежде чем тот сможет нанести удар.
Прежде чем двинуться дальше, он произнес одно из простых заклинаний, делающих его невидимым для случайного взгляда. Теперь никто не мог увидеть его, пока он сам не совершит каких-нибудь неосторожных действий.
Гарун спрыгнул на землю и тихо крался вдоль стены до тех пор, пока не смог нырнуть в тень лагерных шатров. Он вслушался в свое пока ещё слабое шестое чувство шагана, пытаясь определить местонахождение Ученика по ауре его амулета. Юноша уловил лишь общее направление. Эль Мюрид находился в центральной части лагеря. Для того чтобы это сообразить, никаких мистических способностей не требовалось. Он пожалел, что так мало времени проводил со своими учителями и не имел возможности позаниматься с подлинными мастерами, чтобы достигнуть самых высоких степеней магического искусства. Но было так много важных вещей, которым следовало учиться, и так мало времени для ученья…
Там! В том направлении, где пульсация амулета ощущалось всего сильнее.
Юноша двигался словно пантера — тень между теней. Свойственный его душе романтизм захватил его полностью. Сейчас Гарун казался себе могучим мстителем, не знающим страха. Он ничего не боялся. Но это бесстрашие было бесстрашием глупости.
Центр лагеря отделялся от остального пространства полосой голой земли шириной в двадцать ярдов. За этой полосой стояла примерно дюжина шатров, охраняемых двумя десятками Непобедимых. Стражи располагались настолько близко один от другого, что проскользнуть между ними было невозможно.
Гарун не мог определить, какой из шатров занимал сам Ученик. Время уходило. Исчезновение часовых может быть обнаружено в любой момент. Он просто обязан что-то предпринять.
Прибегнув снова к уже испробованной магии, он послал несколько крошечных смертельных шариков на охоту. Гарун безостановочно выстреливал ими с такой быстротой, на какую был способен.
Другого пути он не видел. Прозвучит сигнал тревоги, все засуетятся, наступит момент замешательства, которое поможет свершить ему его главное дело.
Один из Непобедимых вскрикнул… и тут же затих. Те, кто соприкасался со смертельной каплей, замолкали навсегда.
Не прекращая создавать свое оружие, Гарун двигался вперед до тех пор… пока не оказался перед гигантом в белом балахоне. Слабенькое Заклинание Сокрытия не ввело гиганта в заблуждение. Сверкнул ятаган. Гарун метнулся в сторону, налетел на невысокую палатку, споткнулся, упал в тень и, скорчившись, уставился на Непобедимого. Тот на мгновение потерял юношу из виду. Подняв ятаган, гигант ринулся на Гаруна. Гарун, вскочив на ноги, тоже обнажил клинок.
Лагерь начал возвращаться к жизни. Отовсюду слышались громкие голоса. Пологи палаток распахивались. Командиры требовали докладов. В одном из офицеров Гарун узнал Эль Надима и попытался выстрелить в него фиолетовой смертью. Но гигант снова был рядом с ним.
Юноша парировал удар, оказавшийся настолько сильным, что его рука онемела. Непобедимый был открыт для ответного удара, но у Гаруна не было сил, чтобы нанести его.
Последовала очередная атака. Гарун снова отбил её и снова не смог нанести ответный удар — его клинок оказался отведенным слишком далеко в сторону.
Непобедимый зарычал на Гаруна. Гарун зарычал на Непобедимого столь же свирепо.
Третий удар… На сей раз клинок Гаруна был отброшен вниз и в сторону, но он извернулся и ловко пнул врага ногой. Носок его сапога угодил в колено гиганта, и тот пошатнулся. Гарун вонзил в Непобедимого клинок, прежде чем тот успел принять защитную позицию.
Развернувшись, он кинулся бежать, сбивая по пути растерянных воинов. Вскоре Гарун оказался у палатки, где никого не было. Он поднял нижний край и нырнул внутрь.
Шум нарастал. Кто-то громко кричал о том, что на лагерь напал валиг. Некоторые солдаты мчались к ограде. Другие в панике метались по лагерю. И лишь немногие искали человека, посмевшего убить Непобедимых, охранявших самого Ученика.
Крики охоты постепенно удалялись. Гарун выглянул из палатки и, никого не увидев, выскользнул наружу и, перебегая от одной тени к другой, стал продвигаться к шатру Эль Мюрида. Теперь он знал его местонахождение.
Позади его занялось пламя. Некоторые воины в панике разметали костры, и от их углей заполыхали палатки. Огонь быстро распространялся по всему лагерю.
Оказалось, что погибших стражников уже успели заменить другими. Гарун выругался. Он не видел возможности нанести удар, о котором мечтал весь день.
Придется использовать Силу. Он не хотел прибегать к этому средству. Он мечтал о том, что Ученик увидит приближение смерти и в последний момент узнает маленького мальчика из Аль-Ремиша. Он хотел, чтобы Ученик знал, кто и почему лишает его жизни.
Фиолетовая смерть здесь не годилась. Она изберет ближайшего к ней Непобедимого, а не того, кто укрылся в шатре. Надо придумать что-то другое. В его арсенале магических средств мало что годилось для поставленной цели. И снова он проклял обстоятельства, помешавшие ему стать настоящим шаганом.
В конце концов он выбрал заклинание, вызывающее у человека все симптомы брюшного тифа, и стал тихо его напевать, стараясь мысленно узреть Эль Мюрида таким, каким он когда-то видел его в Аль-Ремише. Закончив заклятие, он мысленно швырнул его в стоящий перед глазами образ Ученика.
В ответ из шатра раздался крик боли.
Некоторые Непобедимые заспешили к своему владыке, а остальные бросились на Гаруна.
— Что за дьявольщина там творится? — спросил Хаакен.
— Понятия не имею, — ответил Браги. — Но он, похоже, их все-таки достал.
— Может быть, нам стоит ему помочь? Они подумают, что на них напали, и парень в суматохе скроется.
Браги в этом сомневался. Он не верил в то, что Гаруна можно спасти, и размышлял, не стоит ли вернуться назад в Эль Асвад, пока отсутствие отделения остается незамеченным. Но по-видимому, он уже опоздал сделать это. Надо попытаться извлечь максимальную пользу от своего присутствия здесь.
Некоторые солдаты врага убегали из лагеря. В самом же лагере пожар все разрастался. Из-за заграждения доносилось дикое ржание лошадей.
— Хорошо. Пошли. Пуганем тех, кто убегает. А те, кто вооружен луками, пустите-ка несколько стрел через ограду.
Поднявшийся в замке шум разбудил Мегелина Радетика. Еще не проснувшись как следует, он выполз из своей каморки, волоча за собой по полу меч. Он уже успел забыть, когда пользовался им в последний раз. Неужели ночной штурм? Этого он не ожидал. Ночной бой был не в пользу Ученика. Ему следовало методично истреблять обороняющихся — так, как он сделал это вчера.
Радетик остановился и прислушался. Мимо него с криками неслись люди, но раскатов грома он не слышал. Молнии не били в стены Твердыни. Может быть, это вовсе и не штурм?
Что же это в таком случае?
Он вышел в северный двор и увидел, что тот кишит людьми, бегущими к воротам.
— Что случилось? — спросил он, схватив за рукав какого-то воина.
Солдат вырвался и помчался дальше. Так же поступил и следующий, которого ему удалось поймать. Никто не желал уделить старику хотя бы миг. Радетик потащил свои старые кости на стену.
