Девочка принялась возражать, но Мустафа резко оборвал ее:
— Я оказался глупцом. Ты начинаешь рассуждать так, словно ты и впрямь мужчина. Все кончено, Мириам. Отныне и впредь ты будешь находиться среди женщин и станешь выполнять женскую работу.
— Отец!
— Ты слышала меня. Мика, ты тоже слышал мои слова. Начинай сборы.
Его сторонники были готовы возобновить свару, но он их разочаровал.
— Нет, — сказал Мика, — для Королевства Покоя ещё не пришло время бросить вызов не праведным порочным силам, временно захватившим власть. Потерпите. Наш час придет.
Мустафа залился краской и процедил:
— Не выводи меня из себя, мальчик.
Эль Мюрид повернулся лицом к вождю рода аль Хабиб и скрестил руки на груди так, чтобы амулет оказался сверху. Сверкающий камень был обращен прямо на Мустафу. Мальчик молча и не мигая встретил взгляд воина.
Первым не выдержал Мустафа. Он посмотрел на амулет, судорожно сглотнул и зашагал к деревне.
Эль Мюрид неторопливо последовал за ним. Его сподвижники шагали рядом, заглядывая ему в глаза и принося клятвы верности. Но он не обращал на них внимания. Его привлекал Нассеф, который брел между двумя группами, не зная, к которой примкнуть.
Интуиция подсказывала — Нассеф ему необходим. Этот юноша может стать краеугольным камнем всего его дела. Прежде чем уехать, он обязан завоевать доверие Нассефа.
У Эль Мюрида к Нассефу было двойственное отношение, впрочем, как и у сына Мустафы к Эль Мюриду. Нассеф был умен, бесстрашен, жесток и умел. Но в нем присутствовала какая-то темная, пугающая Ученика сторона. Сын Мустафы нес в себе как зачатки большого зла, так и зерно добра.
— Нет, я не стану спорить с Мустафой, — сказал Эль Мюрид сторонникам, умоляющим не покидать их. — Я полностью восстановил силы и настало время странствий. Я вернусь, когда придет срок. Примите на себя мои труды, пока я буду отсутствовать. И пусть, когда я вернусь, передо мной предстанет образцовое поселение.
Он начал один из своих уроков, чтобы ученики его оказались во всеоружии, когда приступят к своей миссионерской деятельности.
Выехав из Эль Акила, он не стал оглядываться. Эль Мюрид сожалел лишь о том, что не получил возможности привести Нассефу новые доводы. Что же, Эль Акила была всего лишь началом.
Правда, не таким хорошим началом, на которое он мог надеяться. Никого из серьезных людей он обратить так и не смог. Монахи и вожди просто отказывались его слушать. Следовало найти способы отверзнуть их глаза и умы.
Он двигался в обратном направлении по тому пути, которым двигался в последний раз караван его отца. Ему хотелось задержаться в том месте, где погибла его семья.
Ангел предупредил его о том, что удел его будет тяжелым и что против него выступят все те, кто извлекает выгоды от приверженности к старым порядкам. Он не поверил. Как можно отказываться от Истины? Ведь она настолько очевидна и так захватывающе прекрасна, что видна каждому.
Эль Мюрид услышал стук подков, когда находился уже в двух милях от Эль Акила. Он оглянулся. Его догоняли два всадника. Он не сразу их узнал, а затем ему показалось, что это те двое, которые утаскивали забиваемого камнями настоятеля. Что им здесь понадобилось? Эль Мюрид обратил взор на восток, стараясь не обращать внимания на преследователей. Оглянувшись вторично, он увидел их в какой-то дюжине ярдов позади себя. В их руках сверкнула обнаженная сталь.
Эль Мюрид ударил пятками в бока своего коня. Белый жеребец рванулся вперед, едва не выбросив его из седла.
Склонившись вперед, он обхватил обеими руками шею скакуна, даже не пытаясь управлять скачкой.
Всадники неслись следом.
Теперь он познал тот страх, на который ему не хватило времени во время нападения бандитов на караван отца. Он не представлял, что Властелин Зла так скоро обратит против него свою ярость.
Скакун, обогнув огромный выветренный валун, вынес его в ту долину, где погиб его отец…
Преследователи уже поджидали его. Белый конь встал, чтобы избежать столкновения. Животное с такой силой уперлось ногами, что все четыре копыта полностью ушли в песок. Эль Мюрид вылетел из седла и покатился по земле, пытаясь найти укрытие.
Оружия у него не было. Он всегда верил в то, что Бог защитит его… Эль Мюрид начал молиться.
Позади него в долине раздался стук копыт. Раздались крики. Сталь ударила о сталь. Кто-то застонал и затем все стихло.
— Вылезай, Мика! — заорал кто-то, нарушив гробовую тишину. Он выглянул в щель между двумя валунами и увидел двух лошадей без всадников и два неподвижных тела на каменистой земле.
Над ними возвышался Нассеф, восседавший на огромном черном жеребце. В правой руке он держал окровавленный клинок. Позади него Эль Мюрид увидел трех молодых людей из Эль Акила, Мириам и ещё одну девочку, имени которой он не знал.
— Откуда вы появились? — спросил Эль Мюрид, выползая из-за камней.
— Мы решили отправиться за тобой, — сказал Нассеф, соскакивая с коня и с презрительным видом вытирая лезвие о грудь одного из убитых. — Монахи. Они послали этих полоумных убить тебя.
Убитые братья не были монахами, они всего лишь прислуживали в Святилище. Настоятель кормил их и предоставлял крышу над головой за то, что они ишачили на монастырь.
— Но как вы оказались именно здесь? — спросил Эль Мюрид.
— Мириам заметила, что они отправились вслед за тобой. До этого момента мы спорили, не зная, что делать дальше. Но их отъезд решил все. Здесь есть козья тропа, которая идет не вокруг холмов, а прямо через них. По ней я и поскакал. Я был уверен, что они дадут тебе проехать до этого места, а затем сделают все так, будто ты снова стал жертвой бандитов.
Эль Мюрид стоял над мертвыми братьями, и его глаза наполнились слезами. Эти бедняги были всего лишь слепым орудием в лапах Властелина Зла. Встав на колени, он вознес молитву о спасении их душ, хотя надежды на то, что Бог проявит к ним милосердие, было мало. Бог, как известно, ревнив и мстителен.
Закончив молитву, Эль Мюрид спросил:
— И что же ты собираешься сказать своему отцу?
— Ничего. Мы отправляемся с тобой.
— Но…
— Тебе нужна помощь, Мика. Разве я это только что не доказал?
Эль Мюрид немного постоял в задумчивости, а затем, заключив Нассефа в объятия, произнес:
— Я рад, что ты пришел, Нассеф. Я очень беспокоился за тебя.
Нассеф покраснел. Дети Хаммад-аль-Накира привыкли к рисовке, но им крайне редко приходилось встречаться с проявлениями искренней нежности.
— Надо двигаться дальше, — сказал он. — Нам предстоит длинный путь, если мы не хотим провести ночь в пустыне.
Эль Мюрид снова обнял его:
— Еще раз благодарю тебя, Нассеф. Ты не представляешь, сколь много все это для меня значит. — Он повернулся, обменялся рукопожатиями с остальными молодыми людьми и поцеловал ручки девочкам.
— А я, значит, объятий не заслужила? — поддразнила его Мириам. — Неужели ты любишь Нассефа сильнее, чем меня?
Теперь настала его очередь смущаться. Мириам следует прекратить свои игры.
Но вызов он принял.
— Ну-ка, подойди поближе, — сказал Эль Мюрид.
Когда она приблизилась, проповедник её обнял, чем страшно рассердил Нассефа и привел в страшное смущение девочку.
Эль Мюрид рассмеялся.
Один из молодых людей подвел его коня.
— Благодарю тебя, — сказал юный Мессия.
