Николас дал знак, чтобы седлали коней. С удивлением он наблюдал, как Аврора по-своему договорилась с Громом.
Все вышло именно так, как она обещала. Оба коня были послушными, как младенцы.
Николасу хотелось спросить свою жену, что она собирается нашептать на ухо ему, чтобы сделать таким же ручным.
Николас посмотрел на часы, стоящие на каминной полке. Наступила его первая брачная ночь.
Он еще раз огляделся, чтобы удостовериться в том, что все сделано как положено. Окна были закрыты тяжелыми портьерами. В камине весело плясал огонь. Горели свечи в двух серебряных канделябрах.
Николас надел черный бархатный халат и взглянул на закрытую дверь, разделявшую супружеские спальни. Неужели Аврора откажется спать с ним? Николас желал ее, но при этом не хотел обидеть.
Он заметил, что рука его слегка дрожала, когда он осторожно постучал в дверь. Что ждет его за дверью? Быть может, жена забьется в угол и закричит, едва он к ней приблизится? Николас невольно улыбнулся.
Как только он постучал, дверь распахнулась. Значит, Аврора ждала его.
Аврора, теперь его жена, стояла в дверном проеме, прямая. и тонкая, словно натянутая струна, с выражением решимости на лице. Николасу вдруг пришло на ум сравнение с картиной, однажды увиденной им в Риме. Там были изображены христианские мученики, обреченные на растерзание львами. Вот и она стояла с таким видом, будто решила принести себя в жертву его похоти.
Николас захотел подойти и приласкать ее. Успокоить. Так, как он успокаивал бы ребенка. Но он подавил это желание. Он знал, что если сегодня станет обращаться с ней как с ребенком, она усвоит это и в их браке всегда останется ребенком, неспособным отвечать за свои поступки. Нет, сегодня она должна была стать женщиной.
Николас заглянул в ее глаза.
— Ты очень красивая, — сказал он.
Аврора стояла в ночной рубашке. Ткань была такой тонкой, что казалось, она соткана из лунных лучей. Были видны красивые плечи и маленькие груди, живот и длинные стройные ноги.
— Пойдем, — прошептал Николас.
Аврора сделала шаг и остановилась. Ее взгляд устремился к картине на потолке.
— Что это? — спросила она.
— Похищение сабинянок, — спокойно ответил Николас.
Чтобы скрыть смущение, Аврора быстро спросила:
— Как ты можешь спать с этим над головой!
— Человек ко всему привыкает. Я даже дал имя каждому из участников этой драмы.
Аврора чуть-чуть улыбнулась.
— Вот тот толстяк, что тащит двух женщин, был назван мной Морисом, а вот тот тощий, что никак не может уговорить вон ту девицу справа, — его зовут Харви.
Аврора рассмеялась.
— А кто тот мрачный уродливый тип возле херувимчика?
— Конечно же, Овертон.
Аврора недоверчиво взглянула на мужа.
— Вы шутите.
— Почему? Не кажется ли тебе, что это имя подходит тому малому? Ведь он, как и лорд Овертон, весьма озабочен своей внешностью.
Аврора захихикала.
— Если бы лорд Овертон услышал ваши слова, он бы воспринял это как оскорбление и вызвал бы вас на дуэль.
— Смею сказать, пистолеты пришлось бы готовить на двоих, а кофе — лишь на одного.
Шутливый тон помог снять напряжение. Аврора села в кресло у камина и начала пить из бокала вино.
Николас подошел к ней и обнял за плечи.
— Можно я выпью все? — спросила она.
Николас понимал душевное состояние Авроры. Но заниматься любовью с пьяной женщиной не входило в его намерения. Аврора должна была ясно сознавать, что происходит. Эта ночь должна стать памятной и для нее тоже. Он строго взглянул на нее и отрицательно покачал головой.
Николас был согласен не торопить события. Он был очарован своей женой. Она расслабилась в кресле и некоторое время глядела на огонь в камине. Николас погладил ее по голове, наслаждаясь мягкостью ее волос. Она не вздрогнула и не отстранилась. Тогда он провел рукой по ее щеке, чувствуя, как растет в нем желание.
Время пришло.
Он обошел ее кресло и встал перед ней. С улыбкой он протянул ей руку:
— Иди ко мне.
Аврора замерла. Мгновение, которого она ждала с тревогой, наступило. Она обвела глазами комнату, ища орудия его извращенной страсти, о которых когда-то услышала.
— Что ты ищешь, Аврора? — удивленно спросил Николас. — Думаешь, как тебе от меня сбежать? Уверяю, такой возможности у тебя нет.
Вино развязало ей язык, и она выпалила напрямик:
— Я ищу березовые розги.
Николас расхохотался так, что стены задрожали.
— С какой стати я должен держать розги в спальне?
Но голос его постепенно становился все тише, а глаза превратились в серые щелки. Причина ее непонятного страха становилась более чем ясной.
Он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.
— Аврора, я не собираюсь тебя обидеть.
Аврора проглотила стоявший в горле комок и с трудом выдавила:
— Ночью во время бала я подслушала один разговор.
— Ты скажешь мне, что это были за люди? О чем именно они говорили?
Аврора пересказала разговор во всех подробностях. Николас вдруг вскочил на ноги и бросился к камину. Он припал лбом к каминной полке, стараясь совладать с гневом.
— Если бы только знать, кто это! Я бы вызвал их на дуэль!
Аврора чуть не расплакалась от радости.
— Ты хочешь сказать, что не?..
Николас подошел к Авроре и прижал ее к сердцу.
— Милая моя, сладкая! Глупышка моя! Может, я и повеса, но женщин не бью и не беру их силой. И уж конечно, не собираю у себя в спальне зрителей!
Аврора прижалась пылающими щеками к мягкому бархату его халата.
У себя над головой она слышала его тихий шепот:
— Я обижал тебя прежде тем, что целовал?
Аврора покачала головой.
— Я тебе когда-нибудь делал больно?
— Н-нет.
— Тогда ты должна знать, что я и сегодня тебя не обижу. Даю слово джентльмена.
Аврора вздохнула. Как она могла поверить в гнусные сплетни о человеке, который столько для нее сделал?
— Пожалуйста, прости меня, Николас, — прошептала она. — Я была такой глупой. Я должна была бы догадаться, что эти люди просто злословят. Что за этим ничего не стоит.
Он приподнял ее лицо за подбородок — так, чтобы она могла посмотреть на него.
— Я могу понять, почему ты им поверила. Видит Бог, я этого заслужил. Но я хотел бы, чтобы ты мне доверяла.
