– Вовсе нет, – ответил он. – У тебя прекрасные ноги. Действительно очень красивые. Я говорю о других туфлях.
Карли растерялась, не имея возможности оценить второй комплимент, так как слишком беспокоилась о том, что уместнее сказать. Эван перестроился на соседнюю полосу, чтобы обогнать грузовик с птицей, вслед за которым летело снежное облако перьев.
– В чем именно заключается история? – пояснил свой вопрос Эван, так и не дождавшись ответа. – Я полагаю, что какая-то история непременно существует.
Карли сунула ноги в босоножки.
– Нет, ты ошибаешься. Никакой истории не существует.
– Как бы не так! Можно подумать, что ты взялась за работу объемом в целый месяц лишь потому, что купила подходящую по цвету сумочку и не хочешь нарушать гармонию.
– Эти туфли имеют всего лишь эмоциональную ценность, и ничего больше.
– И в чем же заключается их эмоциональная ценность?
Карли понимала, что искреннее объяснение вовсе не поднимет ее во мнении Эвана. Она считала, что в его глазах занимает на лестнице млекопитающих почетную ступеньку где-то между лопоухим кроликом и карликовой козой. Но знала также и то, что если не ответит на вопрос, то Эван не отстанет до самого Лос- Анджелеса.
– Эти туфли приносят мне удачу, – произнесла она наконец.
Эван перестал смотреть на дорогу и уставился на пассажирку, смерив ее взглядом с ног до головы.
– Удачу? В каком смысле? Когда они у тебя на ногах, тебя осеняет высшее вдохновение, прозрение?
– Нет! – раздраженно ответила Карли. – Удачу в смысле обычного человеческого везения. Туфли приносят успех, благоприятную карму.
– Карму ты создаешь сама, – поправил Эван.
– Ах, прости, пожалуйста, – саркастически извинилась Карли. – И как только я могла забыть! Но дело в том, что мне платят за чтение слов, а не за понимание.
Она скрестила руки и сердито уставилась в окно, понимая, что излишние эмоции вовсе не исправят положения, а лишь укрепят упрямца в мысли о ее ущербности.
– Удачу! – презрительно повторил Эван. – Ты называешь свои высокие гонорары удачей? Считаешь, что тебе платят в два раза больше, чем другим, лишь потому, что ты удачлива, а остальные нет, а вовсе не потому, что хорошо делаешь свое дело? Значит, просто везет?! Прекрасно!
Разве этот человек мог понять, каково ей живется в профессиональном мире? Эван всегда был личностью, победителем; воздух вокруг него немедленно наполнялся золотым светом успеха. А к Карли успех никогда не приходил легко, сам собой. Она иногда говорила, что стоит ей купить лотерейный билет, как все шансы на успех тут же убегают.
– Таким людям, как ты, не дано этого понять. – Голос Карли звучал спокойно. – Когда ты был ребенком, наверняка сверстники не жаловались на то, что ты оказался в их команде: «О, вот идет Эван! Ну уж с ним- то мы ни за что не проиграем! Он такая сила!»
Маклиш пожал плечами, вовсе не собираясь оспаривать очевидного.
– А я в детстве была первой дурочкой. Популярностью никогда не пользовалась, одевалась, как головорез, говорила глупости и отличалась странным вкусом в музыке. Всегда все теряла и постоянно появлялась не там, где нужно, и не тогда, когда нужно. Волосы у меня были некрасивыми, я носила очки и брекеты на зубах, а потому, когда в класс приходил фотограф, всегда пряталась в надежде, что обо мне забудут. Настало время, когда я наотрез отказалась от очков, брекетов и плохого парикмахера, но во всем остальном была все такой же нелепой.
Эван покачал головой – возможно, недоверчиво, но скорее всего сочувственно.
– Уверена, что тебе никогда не приходилось чувствовать себя отвергнутым, обделенным или что-нибудь в этом роде, – горько продолжала Карли. – Просто не могу представить, чтобы твоя мама подсовывала тебе книги типа «Уроки общения для дурачков».
Эван не верил:
– Ты ведь шутишь, правда?
– Добро пожаловать в мой мир, Эван Маклиш, – беззаботно пригласила Карли и тут же изменила голос, не слишком старательно подражая охрипшему от крика киношному зазывале: – В ближайшем кинотеатре! «Ничтожная жизнь», в главной роли – Карли Бек. Фильм основан на скучной, но правдивой истории. Детям до семнадцати лет смотреть не рекомендуется из-за откровенных сцен глупости и реалистичного изображения полнейшей неудачливости!
– Тебя вряд ли можно назвать неудачницей, Карли, – заметил Эван, пристально взглянув ей прямо в глаза, словно смотреть на дорогу было вовсе не обязательно. – На самом деле туфли ничего не значат. Твоя жизнь такова, какой ее делаешь ты. Никакие талисманы не действуют и не помогают – вообще не оказывают никакого влияния.
Карли упрямо покачала головой.
– Но ведь ты совсем не знаешь, какой ужасной была моя жизнь. И с тех пор как я купила эти туфли, она полностью изменилась и стала хорошей. Иначе с какой стати я согласилась бы терпеть из-за них такие лишения?
– Туфли – ничто.
– Туфли – все.
Эван смерил спутницу презрительным взглядом и самоуверенно-нагло заявил:
