сидел в кресле напротив. – Устроил все за моей спиной!
Эван презрительно фыркнул:
– Так что же, договор с твоим агентом теперь называется «устроил за моей спиной»? А я-то, дурак, всю жизнь считал, что в этом заключается его работа.
– Эван, почему ты не обратился ко мне? Не к агенту, а ко мне самой?
– Вот сейчас я как раз к тебе и обращаюсь, – почти прорычал режиссер.
– Слишком поздно. – Карли повесила трубку как раз в тот момент, когда в ней раздался душераздирающий вопль.
На следующий день, когда Карли вернулась домой, на автоответчике ее ждали голоса Глена, Даны, Декса и еще нескольких человек. Целый греческий хор, дружно призывавший согласиться на работу с Эваном. Предатели. Все и каждый – просто предатели. Карли мысленно вычеркнула их из списка постоянных претендентов на свежее печенье. Они вполне могут есть согретые солнцем камни – ей плевать!
– Мяу! – Один смотрел на любимую хозяйку с сочувствием и надеждой.
– Если ты тоже о фильме, – Карли наклонилась, чтобы почесать любимца за ухом, – то я даже слышать ничего не хочу!
Она начала со звонка самому злостному из обидчиков.
– Рудольф слушает.
– Пап, ну как ты только мог?
– Мог что? – словно не понимая, о чем идет речь, переспросил Бек. Голос прозвучал, пожалуй, слишком невинно. Было слышно, что в комнате включен телевизор.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я. – Карли встала перед камином, на котором хранила отцовскую фотографию. – Как ты мог позволить Эвану впутать себя в эту историю? Ведь этот человек даже не вызвал у тебя симпатии.
– И сейчас не вызывает, – согласился отец. – И все же мне кажется, что ты просто обязана довести работу до конца. Ты видела фильм?
– Больше не имею никакого отношения к его созданию, – отрезала Карли.
– Это очень похоже на официальное заявление, если я правильно понимаю.
– Без комментариев.
– Эван вскользь упомянул, что вы разошлись во мнениях.
– Можно сказать и так. Мое мнение заключается в том, что Эван Маклиш – дурак и болван. Но зато он считает себя почти богом.
В ответ Бек рассмеялся.
– Не вижу ничего смешного, пап.
– Прекрасно понимаю тебя, детка. А смеюсь потому, что сам годами веду подобный спор со своим редактором.
– Тогда ты способен понять ситуацию, – заключила Карли. Наконец-то отец перестал делать вид, что ничего не знает.
– Существенная разница, правда, заключается в том, что мой редактор не снимает трубку, когда звонят мне домой.
– Это случилось лишь однажды.
– Но в будний день и рано утром.
– Это здесь совсем ни при чем, – огрызнулась Карли.
– Совершенно верно. – Где-то в глубине отцовской комнаты запела Арлин Барлоу. – Ты просто обязана совладать с чувствами, Карли. Посмотри фильм. Честное слово, ради него не жалко протопать лишнюю милю!
Карли услышала в трубке собственный голос:
– Ты как раз сейчас его смотришь, так ведь?
– Эван решил, что надо немного укрепить мою уверенность, чтобы я, в свою очередь, смог убедить тебя. Работа просто потрясающая, а ты поистине великолепна. Боюсь, что ты пожалеешь, если откажешься закончить.
– Я уже и так жалею, – почти про себя пробурчала Карли. Комплименты отца немного укротили гнев.
– Ну же, Карли, – ворковал Бек, – постарайся быть выше мелочности и сделай дело. Ведь профессионализм в этом и заключается.
Карли состроила упрямую физиономию.
– А йотом сможешь послать этого сукина сына ко всем чертям.
– Пап!
– Да-да, именно так я всегда отвечаю своему редактору, – пояснил Бек Рудольф с улыбкой в голосе. – Самооценка от этого просто расцветает. Но опять же – мой редактор никогда не снимает трубку, когда звонят мне домой.
– Лишь однажды!
