– Возможно. Но я все равно понравился бы ей.
– Почему ты так уверен? Ты ведь ее не знал.
– Потому что я человек чести. Вашу семью погубило вовсе не упорство твоего отца, а отсутствие у него порядочности.
Она испытующе посмотрела на Дрейка. Известны ли ему вся правда, весь ужас предательства, совершенного ее отцом? Нет, конечно же, нет!
– Что ты имеешь в виду?
– Только бесчестный человек мог так легко поверить, что его жена пренебрегла честью.
Тея не могла опровергнуть его доводы, найти в них хоть малейший изъян. Если Дрейк прав и настоящей причиной крушения брака ее родителей послужили исключительно низость и подлость ее отца, то как в свете этого следует рассматривать обещание, данное ею матери? Никто не мог бы обвинить Дрейка в непорядочности и отсутствии чести. На ее взгляд, порядочности у него было даже с избытком. Все это ставило ее в тупик. Насколько же проще была ее жизнь до того, как она обнаружила хищения в компании, встретилась с Дрейком и отправилась в плавание на его корабле!
А с этим проклятым растратчиком еще предстояло встретиться…
– Ну хорошо. – Тея решила заговорить о другом. – Если ты не желаешь считаться с моими чувствами, то хотя бы подумай, как ты расстроил тетушку.
Он взглянул на нее вопросительно:
– Тебя беспокоит, что она не одобрит твой брак с бастардом? Ты стыдишься нашей связи, Тея?
Гнев, внезапно охвативший ее, не шел ни в какое сравнение с тем раздражением, которое она испытывала вначале.
– Не смей никогда больше так себя называть! – закричала она.
Дрейк осадил лошадей и остановил экипаж перед особняком своей тети.
– Я такой и есть, Тея, – с невозмутимым видом проговорил он. – Пора бы тебе свыкнуться с этим.
– Ты вовсе не бастард! – Она так сильно сжала зонтик, который держала в руках, что чуть не сломала ручку. – Ты внебрачный сын женщины, которая, по общему мнению, является истинной леди и превосходной матерью. Твой отец, очевидно, оказался слишком тупым, чтобы признать тебя, но это не превращает тебя в бастарда. Никогда больше не произноси это слово в моем присутствии.
Она не осознавала, что ее пылкую речь может кто-то услышать, пока рядом не раздалось деликатное покашливание слуги – тот вышел из дома, чтобы позаботиться о лошадях.
Не обращая на слугу внимания, Тея продолжала:
– Ты меня понял? Понял, Пирсон? Он с той же невозмутимостью ответил:
– Как тебе будет угодно. Она кивнула:
– Вот и хорошо.
Внезапно он улыбнулся и воскликнул:
– Наконец-то мы с тобой договорились! Скажи, а теперь мы можем выбраться из коляски? А то вокруг уже начинает собираться толпа.
Тея осмотрелась и увидела, что Дрейк говорил правду. На них глазели мужчина и женщина, проезжавшие мимо в экипаже, а также няня, гулявшая со своим подопечным. Неужели она своим порывом поставила Дрейка в неловкое положение? Что ж, если и так, он должен винить за это только себя. В конце концов, она не потеряла бы самообладания, если бы он не произнес это отвратительное слово.
Но Тея не собиралась покидать экипаж.
– А я думала, что от леди Апуорт мы поедем прямо в контору «Мериуэзер шиппинг», – сказала она.
– Тебе нужно отдохнуть, – мягко возразил Дрейк. – Сегодня тебе многое пришлось пережить.
Тея вдруг почувствовала стеснение в груди. Но все же она решила, что не должна уступать Дрейку.
– Я не такая уж слабая, – заявила Тея.
Кроме того, им не следовало терять время. Пока они не найдут вора, дяде Эшби будет угрожать опасность.
– Поехали в контору, Дрейк!
Он посмотрел на нее с удивлением:
– Тея, что за тон? Она вздохнула:
– Дрейк, пожалуйста…
– Как пожелает моя прекрасная леди, – ответил он с усмешкой. Взглянув на слугу, по-прежнему стоявшего у коляски, Дрейк сказал: – Сообщи тетушке, что мы вернемся к чаю.
Слуга поклонился и отступил на несколько шагов. Дрейк тотчас же потянул поводья, и коляска тронулась с места.
Когда Тея, как разъяренная тигрица, набросилась на Дрейка из-за того, что он назвал себя бастардом, что-то словно переменилось и успокоилось в его душе. Она знала, каковы обстоятельства его рождения, но не считала, что кто-то вправе унижать его. Не считала, потому что он, по ее мнению, заслуживал уважения.
Дрейк украдкой взглянул на Тею. Она по-прежнему хмурилась, словно все еще сердилась на него. Возможно, она не понимала, как много значит для него ее искреннее расположение. До сих пор
