– Я предлагаю вам заняться этим лишь на время, – задумчиво проговорил он, видимо, давно обдумав эту возможность, – до тех пор, пока вы не поправитесь и не вернетесь в балет. Ниниан и его новый гувернер, с которым нам исключительно повезло, теперь живут в замке Хабердин и останутся там на зиму. Естественно, я оплачу расходы за ваш переезд в Норхемптоншир, а также заплачу за ваше возвращение в Лондон, когда вы снова сможете танцевать. И вас ждет хорошее жалованье.
– Нечто вроде возмещения за болезнь? – недоверчиво спросила она.
Он улыбнулся и ответил:
– Не стану отрицать, что Ниниан – крепкий орешек, и с ним придется нелегко, но уверен, что вы на него хорошо повлияете. Он просил передать вам, что будет держать себя в руках. Поскольку мы оба виноваты в ваших теперешних невзгодах, то считаем, что должны вам так или иначе отплатить и предоставить работу. Я прошу вас обдумать мое предложение. Я прибыл сюда вовсе не затем, чтобы вы сразу согласились или отвергли его и вообще принимали бы поспешное решение. Могу я зайти к вам завтра – не для того, чтобы услышать ваш ответ? Нет, мне просто хочется узнать, как вы себя будете чувствовать.
– Если... если вам так угодно, – неуверенно проговорила она. – Ваша светлость, вы решили остаться на ночь в Бибери?
– В подобных обстоятельствах я буду просто счастлив здесь немного передохнуть.
– Тут и правда спокойно, – согласилась она.
– Мне это вполне подходит. Когда я учился в университете, то часто приезжал в этот округ рыбачить, а в Фэрфорде мы как-то отлично провели неделю. Подозреваю, что и в вашей речке водится много рыбы. Лишь бы мне удалось раздобыть удочки, снасти и прочее снаряжение.
Она снова окинула его беглым взглядом, и на ее щеках заиграл легкий румянец. Джервас подал ей руку и сказал:
– До завтра, мисс Лавгроув.
Через четверть часа Джервас расположился в уютном номере в тихом крыле гостиницы «Лебедь». По счастливому совпадению, окна его комнаты выходили на спальню Розали, и он сразу узнал ее зеленые шторы.
Хозяин гостиницы, смущенный громким титулом постояльца, заверил, что Джерваса хорошо обслужат.
– Я имел честь подавать чай вашей матушке, герцогине, несколько лет назад, – гордо сообщил он. – Она остановилась здесь и поменяла лошадей.
– Завтра я намерен порыбачить, если позволит погода. Можно. ли здесь раздобыть удочку?
– Конечно, ваша светлость; я буду польщен, если вы воспользуетесь моей, – предложил хозяин гостиницы. – А также и наживкой.
– Вы очень любезны, но я предпочел бы купить собственную. Если вам не трудно, проводите Уэбстера в магазин, где он смог бы купить все необходимое.
На ужин подали жареного каплуна и пирог с голубями, после чего Джервас сразу принялся за работу. Уэбстер достал золотые и серебряные нити у сельской швеи, а жена хозяина гостиницы дала ему нитки, ножницы, воск и несколько разноцветных перьев дичи, приготовленной к обеду. Джервас с удовольствием занялся любимым делом, его взгляд стал сосредоточенным, а брови нахмурились, пока он насаживал крючки и петли на точные копии «мух» для ужения, на серые мушки и другие приманки. Его сознание работало так же безостановочно, как и пальцы.
Обдумав свой короткий разговор с танцовщицей, он пришел к выводу, что, по всей вероятности, она откажется от его предложения. И причиной ее отказа, решил он, станет этот безрассудный, страстный поцелуй. Ему следует как-то загладить свою вину перед ней и убедить девушку в добрых намерениях.
Она не обвиняла ни его, ни Ниниана в случившемся, однако истинные чувства Розали были написаны на ее выразительном лице. Она оказалась законной дочерью, развеяла его ложные подозрения, но сама эта тема была ей неприятна.
Да и вся ее жизнь, прошлая и настоящая, оставалась для него тайной. Он боялся рисковать и расспрашивать ее открыто. Да, Розали необычна и хороша собой, она способна очаровать любого, но все же лучше сохранить дистанцию, убеждал себя Джервас, складывая крючки в коробку для наживки.
Потушив свечи, он подошел к окну и посмотрел на спальню Розали, убранную и освещенную наподобие миниатюрной сцены. Он стоял так, пока не увидел соблазнительный силуэт девушки в ночной рубашке. Джервас тут же отвернулся, испугавшись, что она заметит, как он подглядывает.
«Заплела ли она на ночь косы или убрала волосы под чепец?» Закончив насаживать наживку, он задумался над этим, но ответа так и не нашел. Образ Розали продолжал мучать и дразнить воображение герцога, и только крепкий сон прервал его размышления.
7
Полет ее танца рожден воображением.
На следующее утро обе леди Лавгроув продолжали обсуждать визит герцога Солуэй и его цель. Матильда согласилась с Розали, что предложенная его светлостью работа была актом благотворительности. Однако она не поддержала племянницу, решившую немедленно отказаться.
– Когда ты легла спать, я достала старый «Дебретт» моего отца и принялась изучать родословную герцога, – проговорила Матильда, и спицы замелькали в ее руках. – Род Марчантов древний, очень знатный, он восходит к Тюдорам и Стюардам. Твой герцог в нем восемьдесят второй, у него есть брат Эдгар и две сестры, Имоджен и Офелия. Ты не знаешь, они тоже живут в его замке?
– Его сестры, должно быть, замужем, – ответила Розали, – а лорд Эдгар служит в армии и сражается сейчас в Испании.
– Я также нашла в альбоме гравюру замка Хабердин; по-моему, он похож на огромную груду старых камней. Скажу откровенно, тебе просто необходимо поменять обстановку. Возможно, юный граф – распущенный мальчик, но вряд ли он хуже знакомых тебе актерских детей. В конце концов, это весьма лестное предложение, и ты сможешь извлечь из него немалую пользу.
