Люк приоткрыл глаза.
Она посмотрела на него и ахнула.
– Ты был в сознании! – в ужасе воскликнула Мерри и отвернулась.
Люк едва заметно кивнул.
«Не расстраивайся, Мерри. Это было изумительно».
Даже не оглянувшись, Мерри бросилась вон из комнаты.
Люк обругал себя. Зачем он признался, что был в сознании? Он вспомнил, как растерялась Мерри в таверне, сбитая с толку его отчуждением. Как он мог так унизить ее?
Он дал ей ясно понять, что их единственная ночь в Айверсли ничего не значила для него. И все же он снова выдал свое физическое влечение к ней, капитулировав под влиянием ее прикосновений. Все это делало их неизбежное расставание более тягостным не только для нее, но и для него.
Он снова задумался над возможностью сделать Мерри своей любовницей.
Куда подевались цели, которым он до сих пор твердо следовал? Он мечтал владеть Арунделом. Он почти достиг респектабельного положения, к которому стремился, и не мог позволить страсти, испытываемой к Мерри, разрушить все его планы.
И все же стоило ему снова представить ее нежные руки, ее искреннее желание доставить ему удовольствие, как его тело тут же предательски отреагировало и плоть подала признаки жизни, желая снова испытать наслаждение, которое Мерри столь бескорыстно ему подарила.
Мерри заметила, что Кит перебрался с изножья кровати к изголовью и свернулся клубочком рядом с ней. Его громкое мурлыканье заглушало звуки, доносившиеся со двора, и далекое скандирование толпы у ворот.
Пресвятая Богородица! Как же ей стыдно! Она думала, что Люк пребывает в беспамятстве. Она даже спросила его, не снится ли ему сон, но он не произнес ни слова. Ни слова! Тогда она поддалась своим сладострастным фантазиям, полагая, что он об этом никогда не узнает.
Мерри снова застонала, и на ее щеку скатилась горячая слеза. Как низко она пала в его глазах!
Видя, что он возбудился от ее прикосновений, Мерри захотела, чтобы он испытал наслаждение. Он заслужил награду за то, что, несмотря на ее упреки, бросился ее спасать и рисковал жизнью, выступив против отряда охотников за наживой.
Ее благородный рыцарь. Он снова и снова приходил ей на помощь, ничего не требуя взамен. Она вздохнула. Не так-то легко быть человеком чести, преданным слугой принца.
Неудивительно, что после их ночи в Айверсли он отстранился от нее. Это был единственный способ уберечь ее от глупых грез.
Она никогда больше не сможет посмотреть ему в глаза. Ухаживать за ним теперь будет горничная Мегги. Но сама эта мысль вызвала у нее острый приступ ревности. Конечно, Мегги не придется его мыть, как это делала Мерри, она будет приносить ему еду и убирать. Люк на пути к выздоровлению. Он сам сможет мыться, обрабатывать рану мазью и делать себе перевязки. Он больше в ней не нуждается.
Он больше в ней не нуждается. Значит, все кончено. Свой долг она Фениксу вернула. Не имея больше цели, она будет проводить дни в безделье, заточенная в стенах Хелмсли. Правда, лишь в том случае, если Рубака позволит ей остаться.
Толпа у ворот неистовствовала. Некоторые швыряли через стену камни. Кто-то запустил в крытую тростником крышу зажженную стрелу.
Случится чудо, если муж сестры позволит ей остаться. Зачем ему это нужно, если он даже не сможет открыть ворота? Они жили, как в осаде, расходуя провизию из запасов, вместо того чтобы есть свежие продукты с полей. И все это они терпели из-за Мерри, встречи с которой Рубака избегал всеми правдами и неправдами. Но она его не винила.
В отчаянии Мерри закрыла глаза. Останется ли она в Хелмсли или попадет в руки охотников за наживой, которые передадут ее церкви, судьба у нее незавидная. В любом случае она обречена мечтать о мужчине, который никогда не будет ей принадлежать.
Мерри не жалела, что Люк появился в ее жизни. Благодаря ему она узнала, что семья все еще любит ее, что она может применять свое искусство с добрыми намерениями и находить в этом удовлетворение. Но за все в жизни приходится платить. Мерри пришлось заплатить собственным разбитым сердцем.
Мерри не знала, когда именно полюбила Феникса. То ли когда он вынес ее из огня в монастыре, то ли когда первый раз поцеловал. А может быть, в ту ночь, когда показал ей разницу между насилием и любовью.
Единственное, что Мерри знала, – ее сердце ей больше не принадлежит. Мерри отдала его Люку Ленуару.
Глава 13
Люк сел в постели – единственная дань вежливости, какую он мог себе позволить из-за раненой ноги. Вплывшая в комнату женщина не была горничной Мегги, которая приносила ему еду и баночки с мазями и убирала грязные повязки. Не была она и Мерри, которую он жаждал увидеть и просил позвать, но она так и не пришла.
Женщина, которую увидел Люк, обладала поразительным сходством с той, которая завладела его мыслями. Леди Кларисса была выше Мерри, и ее рыжие волосы имели мягкий золотистый оттенок. На ней было великолепное платье из бордового шелка.
– Добрый день, – пробормотал он, чувствуя себя оборванцем в замызганной серой тунике и коротких штанах.
Леди Кларисса не ответила на приветствие, лишь окинула его критическим взглядом. Люк попытался встать.
– Пожалуйста, – заговорила наконец женщина, – не беспокойтесь.
