Потихоньку, стараясь не особо шуметь, мы вышли на Галкину берлогу. Отсюда был отлично виден весь сексодром, но пока что он был пуст, если не считать пяти-шести мужиков, что возились возле трех катеров, и одного возле открытого капота «Нивы». Вот он-то и привлек мое внимание в первую голову: во-первых, огромным ростом и мощным телосложением, а во-вторых, хозяйским видом, с которым он передвигался по территории. Если меня не подводил нюх, это и был садист и сексуальный маньяк Жорик. Жорик, который, возможно, видел, на какой машине уехал Гена Длинный.
– Макс, ты можешь не заснуть в этой конуре?
– Какие вопросы, шеф.
– Отлично. Ты видишь того типа возле «Нивы»?
– Абсолютно. Неприятный тип.
– Неприятный и злой. А когда ему ампутировали одну очень нужную конечность, стал вообще свирепым. Так вот, Макс, мне нужно с ним решить пару серьезных вопросов, ты уж посматривай, если что… Но учти, говорят, он вооружен.
– Я тоже! И тоже бываю сердит.
– Стреляй только в самой невкусной ситуации, когда другого выхода нет, и только по ногам. Он нужен живой. А если я начну мочиться, немедленно спускайся к нам. Возможно, придется его вязать. Один я с ним не справлюсь.
– Ясное дело. Ни пуха…
– Пошел…
– Взяв левее, я с шумом спускался вниз к пляжной дороге, всем своим видом показывая, что лицо я не опасное и в этих краях случайное. Метрах в десяти выше «Нивы» я выкатился на дорогу. Заинтересованный, Жора отложил ключ, невозмутимо за мной наблюдая.
– Здорово, земеля! – радостно заорал я, подходя к машине. – Закурить не будет, и пить хочу, умираю.
– Здорово, земеля, – ответил он, внимательно рассматривая меня пронзительными глазами хищника, – отчего ж не будет, возьми в машине.
– Да неловко как-то по чужим машинам шариться.
– А я тебе разрешаю, – он неприятно хихикнул, – хорошим людям я все разрешаю.
Хоть убей, не хотел я влезать в его авто, слишком свежа была в памяти история, когда меня, вот так же сунувшего нос в незнакомую машину, увезли черт знает куда.
– Ладно, пойду у ребят спрошу, – кивнул я на катера.
– Да погоди ты, недотрога интеллигент. На тебе сигареты, на тебе «Фанту». Кури, пей на здоровье. Тебя как зовут-то?
– Константин, а тебя?
– Жорой буду. – Он резко нырнул под капот, бзыкая гаечным ключом куда попало.
– Может, помочь, поддержать что-нибудь?
– Да нет, все уже готово. – Он захлопнул капот и тоже закурил. – А ты чего, Константин, в наши луга забрел? По случаю или по нужде? Места у нас особые!
– Какие еще особые? Пляж, он и в Африке пляж.
– Здесь, дорогуша, дешевый публичный дом под открытым небом. Понял?
– Ну да, я знаю, потому и пришел. Товарища ищу. В начале месяца сюда пошел и с концами.
– Что за товарищ?
– Может, знаете, Гена Длинный? Говорят, уехал на машине.
– Гену Длинного я знаю. Но давненько его не видел. Давно!
– А еще говорят, что ваша машина стояла рядом с той, на которой он уехал.
– И кто же это может говорить?
– Да люди разные.
– Хм, люди, они тебе не то скажут. Язык без костей, а длинный и отрубить можно.
Я невольно заржал, проводя аналогию, а он побелел, с трудом сдерживаясь.
– Чего ржешь-то? Пришел по делу, а ржешь, как лошадь.
– Так вы не помните, на какой машине в ту ночь уехал Гена?
– Ну помню! И что?
– Вы бы оказали неоценимую услугу мне и его брату, если бы назвали ее номер.
– Абсурд! Вы помните номер машины своего соседа?
– Нет, – признался я, шестым чувством понимая, что идет игра, в которой я пока проигрываю.
– На бежевой «шестерке» он уехал. За рулем был лысый высокий мужик, кажется, Слава. Он иногда здесь бывает. Но редко, примерно раз в месяц. Вот и все, что я могу сказать.
– Во что был одет Геннадий?
– Кажется, в белую рубашку, а брюки… Не помню. Надеюсь, моя информация вам поможет. И я попросил бы ее источник оставить в тени. До свидания. Вас подбросить?
– Нет, искупаюсь, отдохну.
– Всего наилучшего, не подцепите чего-нибудь.
Злобно урча, «Нива» пошла в гору. А я, раздевшись, с удовольствием бултыхнулся в воду. Плавать – это удовольствие, дарованное нам Творцом много-много лет назад, когда мы еще были головастиками. А еще большее удовольствие при этом думать о чем-нибудь приятном. Например, о Валентине, о ее добром Федоре. Но о них думать не получалось. В голову лезла мерзкая Жорина рожа. Что за тип? То, что он у меня пойдет под суд за убийство девчонки, это бесспорно, но это позже. Сейчас меня больше всего волновало его сегодняшнее поведение, с моей точки зрения совершенно непонятное. Если он врал, то зачем? Ведь он прекрасно понимал, что я буду еще ходить и ходить по пляжу, выспрашивая каждую девку, пока наконец не доберусь до истины. А если ему обо всем доложила Галина? Если он не врал, испугавшись меня, то что я имею? Ровным счетом ничего, эфемерную бежевую «шестерку» да мифического лысого мужика. Черт ногу сломит. А собственно, какой смысл ему говорить неправду? Ну уж очень он мне не понравился, глазки пронзительные, весь на нерве, хотя не хочет этого показать. Дурак ты, Гончаров, ну почему тебе должны все нравиться? Семушкин тебе не нравится. Нейрохирург не нравится, сексуальный убийца Жора тебе тоже не нравится. Ну все, Гончаров, сливай воду, доразмышлялся!
– Мужик, ты там водяным еще не стал? – окликнули меня с одного катера. – Битый час воду буравишь.
– Кайфую.
– Кайфуй, кайфуй, пока не отвалился…
– Мужики, а где Жорин катер?
– А черт его знает, он нам не докладывает. Иногда по неделе его нет. У него где-то есть берлога. То ли на островах, то ли на том берегу.
Растянувшись на песке, я наблюдал, как деловито, по-производственному, словно ткачихи к станкам собираются проститутки. Кто в одиночку, кто парами, на машинах и пешком, постепенно они заполняли пляж, разделяясь то ли на бригады, то ли на звенья. Иные же предпочитали индивидуальный метод.
Ко мне тащился вчерашний сутенер Курас, личность при свете еще более отвратительная.
– Че, мужик, отдыхаем?
– Отдыхаем!
– Ништяк, кого будешь?
– Тебя, кислодриста!
От такой невиданной наглости у него напрочь пропал голос.
– Аик… ик… ко… длу…
– Не кодлу, а падлу, тебя, значит, понял? От Жорика я. И заткни свою вонючую пасть, или я это сделаю сам. Пошел, мразь! Курас-п…
Не поднимаясь, я заехал ему пяткой в пасть, и, судя по его реакции, очень удачно. Согнувшись, он заюлил по песку под сдержанный хохоток своей паствы.
Я поднялся и спокойно пошел по пляжу, давая понять Максу, что все идет по плану. У знакомой лодки расположились мои вчерашние подруги, Верка и Элла.
– Пойдем, что ли? – кивнул я Верке.
