Но прежде чем она смогла решиться, возле нее появилось Никани. Остановившись перед Джозефом, оно критически его оглядело.
— Ты отлично выглядишь, — проговорило оно. — Как ты себя чувствуешь?
— Все хорошо.
— Так и должно быть.
Никани оглянулось на Габриэля и Тэйт.
— Что не скажешь о ваших друзьях — к сожалению, их будущее еще не определено до конца. По крайней мере одного из них.
— Да? Но почему?
Никани пошелестело своими щупальцами.
— Кахгуяхт пытается что-то сделать. Я предупреждало его, и оно согласилось с тем, что у меня талант в общении с людьми, но Тэйт и Габриэль понадобились ему позарез. Женщина выживет почти наверняка, а вот выживет ли ее мужчина — под вопросом.
— Но почему? — потребовала ответа Лилит.
— Он сам может больше не захотеть жить. Хотя таланты Кахгуяхта весьма велики. Эта пара самая спокойная из всего зала, не считая вас, конечно.
На мгновение щупальца Никани сосредоточились на руке Джозефа, которую тот стиснул в кулак настолько сильно, что ногти впились в ладонь, и из ладони уже сочилась и капала на пол кровь.
Потом Никани отвернулось от Джозефа, целиком, всем телом. Его инстинкты приказывали ему исцелить, излечить рану, успокоить боль. Но, уже хорошо зная Джозефа, оно решило не мешать ему причинять боль себе самому.
— Ты что же, умеешь предсказывать будущее? — спросил Джозеф, голос которого напоминал хриплый шепот. — Гейб собирается убить себя, так прикажешь тебя понимать?
— Не в полном смысле этого слова, но бессознательно шагнуть навстречу своей гибели он может. Что касается будущего, то предсказывать его мы не умеем. Кахгуяхт попытается спасти Габриэля — он стоит трудов. Но исходя из его прошлого поведения, ясно видно, что с ним нелегко работать.
Никани выбросило в сторону Джозефа чувственную руку и взяло его раненую ладонь, очевидно долее будучи не в силах переносить такое мучительное зрелище.
— Вам добавили в пищу успокоительное, слабый синтетический препарат, — сказало оно ему. — Сейчас я помогу тебе.
Джозеф попытался вырваться, но Никани держало его крепко. Рассмотрев кровоточащую ладонь, оно ввело Джозефу добавочную порцию успокоительного, все это время не переставая с ним говорить, тоном негромким и умиротворяющим.
— Ты же знаешь, я не причиню тебе вреда. Тебе не следует бояться меня, никакой боли или неприятных ощущений не последует. Постепенно ты привыкнешь и к необычности моего внешнего вида. Нет, нет, стой спокойно. Расслабься, не напрягай свое тело. Вот так, и еще немного. Если ты сможешь полностью расслабиться, так будет лучше, тебе проще будет перебороть страх. Прислонись к стене — вот так. Я помогу тебе перенести первый шок, не затуманивая твой разум. Понимаешь меня?
Повернувшись к Никани, Джозеф поглядел на него, потом снова отвернулся прочь, и все это медленно, почти лениво, словно движениям его препятствовала вязкость неспешно покидающих его эмоций. Никани заставило его опуститься около стены на пол, и уселось рядом само, обняв Джозефа чувственной рукой за плечи.
— Твой страх на самом деле меньше, чем тебе кажется, — сказало ему оно. — Но и даже и этот страх скоро пройдет.
Глядя на то, как Никани занимается с Джозефом, то есть исполняет свою работу, она понимала, что оолой ввел своему пациенту лишь малое количество препарата — возможно просто стимулировал выработку собственного эндорфина Джозефа, в результате чего тот немного расслабился и теперь чувствовал себя словно был немного под кайфом. Голос Никани, говорящий успокаивающие негромкие слова, действовал как дополнительное успокоительное, долженствующее привнести чувство безопасности и комфорта.
Джозеф вздохнул.
— Не понимаю, почему ваш внешний вид так пугает меня, — сказал он.
Его голос больше не звучал испуганным.
— Вид ваш совсем не угрожающий. Вы просто… немного другие.
— В животном мире различия видов часто в первую очередь означают угрозу, — ответило Никани. — Отличие подразумевает опасность. Незнакомое существо может оказаться твоим смертельным врагом, может убить тебя. Так было у ваших ближайших предков из животного мира и так есть сейчас у ваших животных-родственников. И потому это же правило действует и для вас.
Никани разгладило свои головные щупальца.
— Для вас, людей, гораздо безопаснее преодолевать чувство страха индивидуально, чем в составе большой группы. Вот почему мы все устроили именно так, как это происходит сейчас.
Никани обвело рукой вокруг себя, указывая на оолой и людей, с которыми те разговаривали.
— Мы решили, что будет лучше и безопасней для тебя, Лилит, если все закончится вот так — при помощи успокоительного и взрослых оолой.
— Значит, вы больше не доверяете мне?
— Ты великолепно подходишь в пару ко мне, Лилит. Мои взрослые коллеги считают, что ты — наилучшая пара, которая была у меня в течение периода взросления. Йядайя считает, что тебя удастся привести ко мне без помощи препаратов, и он, по-моему, прав.
Лилит поджала плечами.
— Я больше не хочу, чтобы между нами что-то было, Никани. Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Ты поступаешь неразумно. Посмотри на свою подругу Тэйт.
Оглянувшись, Лилит увидела, как Тэйт протянула руку Кахгуяхту. Резко выкрикнув что- то, Габриэль оттолкнул ее, его лицо было разгневанным.
На множество слов Габриэля Тэйт отвечала односложно, но несмотря на это, через минуту он отпустил ее. В течение всего этого времени Кахгуяхт не двигалось с места и не произносило ни слова. Оно ждало. Оно стояло спокойно, позволяя Тэйт рассмотреть себя во всех подробностях еще раз, возможно для того, чтобы та успела собраться с духом. Как только Тэйт снова протянула ему руку, оно захватил ее, одним неуловимо быстрым и грациозным движением, в котором в то же время не было ничего угрожающего, а была одна нежность. В своем движении чувственная рука напоминала атакующую кобру, в то же время удивительно мягкую и игриво-ласковую. Тэйт даже не вздрогнула.
— Как ему удается так двигаться? — пробормотала Лилит.
— Кахгуяхт решило вступить в игру, ему показалось, что у Тэйт не хватит мужества и она отдернет руку, — ответило Никани. — Уверен, что так бы оно и случилось.
— Пока я смогла решиться, протягивала и отдергивала руку уже не помню сколько раз.
— Йядайя хотел, чтобы ты прошла до самого конца сама. Он не хотел тебе помогать.
— И что же изменилось теперь? — спросил Джозеф.
— Мы останемся здесь с вами на несколько дней. Как только вы привыкнете к нам, мы отведем вас на специально созданное тренировочное поле — в джунгли.
