Оолой Питера должно было обратить внимание на то, что в некоторые моменты поведения и слова его подопечного расходились с тем, что говорило в это время его тело. Но по всей вероятности это оолой было еще недостаточно знакомо с расой людей, чтобы суметь разобраться в таком его представителе, как Питер. Оолой Питера было старше Никани — скорее, приближалось годами к Кахгуяхту. Но при этом оно не отличалось проницательностью, столь свойственной и Никани и Кахгуяхту, и не имело и половины ума каждого из них.
В результате все закончилось весьма трагично. Оставшись наедине с Питером в его комнате и заперев за собой дверной проем, оолой подвергло себя неоправданному риску — заметив, что противник остался с ним один на один, Питер решил атаковать, и первый же его сильнейший удар к несчастью пришелся в нервный центр оолой, после чего тот, не владея собой от боли, прибегнул к рефлекторному приему защиты. Прежде чем Питер успел разобрать в чем дело, оолой мгновенным выпадом впрыснуло ему смертельную дозу яда, и Питер свалился на пол, содрогаясь в конвульсиях. Спазматически сократившиеся мышцы Питера переломили его кости как спички, после чего он впал в шок.
Как только оолой Питера оправился после первого приступа боли, оно попыталось спасти своего питомца, но было уже поздно. Питер был мертв. Тогда, опустившись около тела Питера, оолой замерло, свернув все свои щупальца в тугие пучки. Оно не желало ни говорить, ни двигаться. Его прохладная кожа стала еще более холодна, и на вид оолой быстро стало походить на человека, которого оно недавно убило.
К несчастью Питера, за происходящим в тот момент не наблюдал ни один сторонний зритель, иначе его, может быть, еще удалось спасти. Но в огромном зале было и без того полно оолой. Необходимости устанавливать наблюдение не было.
К тому времени, когда кто-то из оолой наконец обратил внимание на Джин, сидящую в одиночестве снаружи, рядом с закрытой дверью ее и Питера комнаты, все давно было кончено. Ничего, кроме того, чтобы вынести Питера наружу и передать тело семье убившего его оолой, поделать было уже нельзя. Оолой же остался в такой же, как и прежде, неподвижности.
Джин, все еще пребывающая под легким воздействием наркотика, остро переживающая одиночество и испуганная, избегала общества людей, собирающихся вокруг ее комнаты. Стоя в стороне, она смотрела на то, как выносили тело ее мертвого друга. Заметив ее, Лилит подошла ближе, зная, что ничем не сможет ей помочь, но все равно желая сказать слова утешения.
— Нет! — крикнула ей Джин, заметив ее приближение. — Не подходи ко мне!
Лилит вздохнула. Джин пребывала в состоянии продолжающейся самоизоляции, порожденной общением с оолой. Все люди, испытавшие на себе сильное биохимическое воздействие препаратов оолой, в течение долгого времени не выносили ничьего общества, кроме своего партнера-человека и того оолой, которое занималось с ними. Ни Лилит, ни Джозеф ничего подобного не испытывали, по крайней мере в сколь-либо острой форме. Ни сейчас, ни в прошлом Лилит не замечала за собой никаких отрицательных эмоций, кроме слабого отвращения к Кахгуяхту, появившееся после повзросления Никани. Теперь нечто подобное переживал Джозеф, в течение нескольких дней старавшийся держаться поблизости Никани и Лилит. Потом его реакция пошла на убыль и исчезла совсем. Состояние Джин было еще крайне обострено. Что с ней теперь будет дальше?
Лилит оглянулась вокруг в поисках Никани. Заметив его в одной из групп оолой, она подошла к нему и положила руку на плечо.
Оолой сосредоточило на ней часть своих щупалец, не прерывая разговора и не отпуская щупалец и чувственных рук, окружающих его собеседников. С Лилит оно заговорило при помощи тонкого пучка щупалец.
— Ты сможешь позаботиться о Джин? Помоги ей.
— Ей скоро помогут без моего участия.
— Посмотри на нее — она близка к срыву — чужая помощь может не успеть!
Пучок щупалец Никани сосредоточился на Джин. Та уже забрела в угол и уселась на пол, сжавшись в комок. Слезы без конца лились из ее глаз, и на лице у нее была написана растерянность. При том, что Джин была рослой, сильной и решительной женщиной. Теперь она напоминала ребенка.
Отвернувшись от остальных оолой, Никани прервало свои переговоры, в чем бы те ни заключались. Остальные оолой тоже повернулись вслед за ним, их общение стало менее напряженным. Затем все они быстро разошлись к своим многочисленным питомцам, которые стояли, ожидая их, по одному или по двое. В тот же миг, как весть о смерти Питера облетела всех вокруг, всем людям, кроме Лилит и Джин, была введена сильная доза препарата оолой. Никани не захотело давать ничего Лилит. Будучи уверенным, что Лилит удержит себя в руках, оно доверяло ей, а другие оолой доверяли Никани. Что касается Джин, то в зале не было никого, кто бы мог заняться ей, не рискуя причинить ей сильную боль.
Приблизившись к Джин на десяток шагов, Никани остановилось. Не говоря ни слова и не двигаясь с места, оно дождалось, когда Джин обратит на него внимание.
Вздрогнув, Джин с трудом усидела на месте, явно желая подальше втиснуться в угол.
— Не бойся, я не стану подходить ближе, — тихо проговорило Никани. — Скоро тебе помогут другие. Ты не останешься в одиночестве.
— Но… но я теперь осталась совсем одна, — прошептала Джин. — Они оба умерли. Я сама видела это.
— Ты ошибаешься, — поправило Джин Никани. — Умер только один из них.
Спрятав лицо в ладонях, Джин принялась раскачиваться из стороны в сторону.
— Питер погиб, — продолжало тем временем Никани. — Но Тейхяхт только ранен. Скоро здесь появятся его родственники — они помогут тебе.
— О чем ты говоришь?
— Родственники Тейхяхта помогут тебе.
Джин выпрямилась и села, прислонившись спиной к стене, по-прежнему держа опущенной голову, выговаривая слова глухо и неразборчиво:
— У меня никогда не было ни брата, ни сестры. До войны у меня не было никого.
— У Тейхяхта есть семья, она позаботится о тебе.
— Нет — они не простят мне того, что случилось с Тейхяхтом.
— Они обязательно помогут тебе, — сказало Никани и прибавило очень тихим и убедительным голосом: — Они помогут тебе и Тейхяхту. Они помогут вам обоим.
Джин нахмурилась в попытке понять сказанное и стала как никогда прежде похожа на маленькую девочку. Но уже скоро ее лицо изменилось. Тяжело пошатываясь, вдоль стены к ней двинулся Курт, накачанный наркотиками оолой. Сумев удержаться на почтительном расстоянии от Никани, он сделал лишний шаг по направлению к Джин — та поспешно отодвинулась.
Курт потряс головой, потом отступил на шаг.
— Джинни? — позвал он, при этом его густой голос звучал слишком громко, словно у пьяного.
Джин вскочила на ноги, но не ответила ничего.
Курт повернулся к Никани.
— Она одна из нас! — прохрипел он. — И мы в состоянии позаботиться о ней сами!
— К сожалению, это невозможно, — отозвалось Никани.
— В этом нет ничего невозможного! О людях должны заботиться люди. Так было, и так будет и впредь!
— Связь, установленная Джин с оолой, чрезвычайно сильная, слишком сильно
