Л. Пушкину. 20-е числа (после 23) мая - июня 1835 г. Петербург. (Черновое)
Votre revenu est de
[22,000] последнее долгу на имении 176
11,800 (20) а la maison - 11,800
1,500 а Lйon . . . . . . . . . . 1,500
1,500 а Olga . . . . . . . . . . 1,500
500 а l'intendant . . . . . . 600 (22)
--- . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ---
22<000> . . . . . . . . . . . . . 15,400 (23)
15,200 (21)
--
7,000
la dette est de - la dette
d'arriйrй - d'arriиre
[vous] donc vous avez а payer de plus
Vous avez gagnй . . 1600
22,0<00> . . . . 16,000 (24) de payй
15,400 . . . . . . . 2500 (25) - de < нрзб.>
--
6,600 (26) . . . 2000 devoir pa
1076. А. X. Бенкендорфу. 4 июля 1835 г. Петербург.
Милостивый государь
граф Александр Христофорович
Государю угодно было отметить на письме моем к Вашему сиятельству, что не льзя мне будет отправиться на несколько лет в деревню иначе, как взяв отставку. Предаю совершенно судьбу мою в царскую волю, и желаю только, чтоб решение его величества не было для меня знаком немилости и чтоб вход в архивы, когда обстоятельства позволят мне оставаться в Петербурге, не был мне запрещен.
С глубочайшим почтением, преданностию и благодарностию честь имею быть,
милостивый государь
Вашего сиятельства
покорнейшим слугою.
Александр Пушкин. 4 июля 1835 С. П. Б.
1077. А. П. Плещеев - Пушкину. 5 июля 1835 г. Проскуров.
Почтеннейший Александр Сергеевич!
Весьма тебе благодарен за высылку 150 рублей, в счет двух тысяч и тридцати червонцев, должных мне твоим братом, об сих, изволишь видеть, червонцах, (27) кажется, тебе Лев ничего не говорил, думаю оттого, что он позабыл все долги свои, и всякого рода обязательства, а потому прилагаю при сем его письмо, из коего усмотришь, как люди пишут, как кажись чувствуют и как исполняют; господь бог ниспосылает на ум тебе скаски и повести, кои ты печатаешь и продаешь, вырученные за оные деньга не бросаешь в Неву реку, а поди чай кладешь в шкатулку; вынь оттуда 500 рублей и 30 червонцев; будь друг и благодетель пришли ко мне; а в проценты пришли бунт Пугачева, до нас еще эта книжица не дошла, - в нашей стороне больше питают брюхо нежели голову (за исключением винных паров, коими приисполнены головы всех классов, полов и родов людей). Прощай будь здоров умен богат и развратен как Саломон.
Твой Плещеев.
Каменец-Под.<ольской> губер.<нии>
г. Проскуров Июля 5-го д.<ня> Командиру 5-й артиллер. бригады.
<Приложение: письмо Л. С. Пушкина А. П. Плещееву>
18 января 1834 г. Петербург
Кругом виноватый, не знаю как приняться обьяснить тебе мое положение. - Надежды мои на заем в Петербурге денег рушились, ибо мало людей, готовых подобно тебе, помогать другому; голод и неурожаи лишили нынешний год моего отца почти всякого дохода; дела брата расстроеннее прежнего и я не могу надеяться на его помощь. С самого приезда моего в Петербург я живу в долг, не имея даже средства доставить в Варшаву необходимую и д<о>вольно незначительную сумму на уплату долгов весьма тягостных. Все сие не дозволило мне кончить с Аничковым дела касательно твоего перевода; он просил меня тебя о сем уведомить. Грустно и совестно перед ним и перед тобою, но нельзя сделать невозможного и я остаюсь должным прежние две тысячи рублей и тридцать червонцев. Весною я надеюсь уехать далеко и на долго, но прежде я должен окончить все денежные мои счеты. - Принимаешь ли ты снова на себя до сего времени вышеупомянутую сумму - уведоми меня поспешнее.
Кончаю сие тягостное для меня письмо не имея ни духу ни права перед тобою извиняться; но видит бог, что непредвиденные обстоятельства, а не собственная вина ввели меня в таковую несостоятельность. - Прощай, желаю тебе всего возможного счастия и для себя желаю, чтобы ты не поминал меня лихом.
Душевно тебе преданный
Лев Пушкин.
С.-Петербург 1834 года. Генв. 18 дня.
Адрес мой: в С.-Петерб. у Казанского мосту на Невском проспекте в доме Энгельгарда во 2 N.
Адрес: Его Высокоблагородию
Милостивому государю
Александру Павловичу Плещееву
1078. П. А. Катенин - Пушкину. 7 июля 1835 г. Ставрополь.
Купив для похода тройку повозочных лошадей с хомутами, палатку с прибором и другое кое-что, издержав на эти припасы около тысячи рублей, я вс по грехам моим задержан неоконченным делом, на меня наваленным, и не могу из скучного города Ставрополя отправиться хоть на Черкесские сабли; со скуки, с досады etc. пишу и, без мала месяц тому назад, отправил к Каратыгину толстый пакет разных стихов и прозы. Полюбопытствуй, милый Александр Сергеевич, взглянуть на вс писание сие и посоветуй: что с ним делать? Ты всегда хвалил меня как критика, и мне хочется знать: по мысли ли придется тебе, что там есть, и чему продолжение; о комедии в прозе также готово, и при первом удобном случае также пошлется. Если ты полагаешь, что оно годится в печать, сиречь в журнал, ибо особо нельзя, пока не вс готово, то я бы желал тиснуть, отчасти ради денег, в коих мне очень нужда. Того же ради, прошу без промедления издать и прилагаемую при сем басню, в которой не вижу зацеп для г-жи Ценсуры, разве что в иных случаях правда борется со властью; но это старая аксиома, всего сильнее выраженная у набожного Паскаля в Lettres provinciales, и кажется, сказанное им не ставится в грех никому. Я своей баснью вообще доволен, но жду суда умного со стороны, для уверенности, и прошу тебя мне сказать: тогда я тебе скажу, что думаю вообще о баснях. Кантата; Сафо рисуется прелестно в воображении, так и манит; но без топора не рубят дров, и я с низким поклоном повторяю мое прошение о присылке оного, то есть немногих греческих стихов в оболочке новейшей прозы, сколько можно vile et servile. Почти совестно писать вс о себе и вс неважное, по крайней мере для другого, даже для приятеля; но отселе не придумаю, что может сообщаться прямо занимательного, а прошу наоборот, такого из столицы, которое quoiqu'on dit всем всего лучше; беда моя, что жду и не дождусь: все заняты своим, и до povero Calpigi никому дела нет. Прощай, любезнейший Александр Сергеевич, и кол и басня тебе доставит хоть миг удовольствия, расплатись письмом. Весь твой
Павел Катенин Июля 7-го 1835.
Ставрополь.
1079. H. И. Гончаровой. 14 июля 1835 г. Петербург.
Милостивая государыня матушка Наталия Ивановна,
Искренно благодарю Вас за подарок, который изволили Вы пожаловать моему новорожденному и который пришел очень к стати. Мы ждали Дмитрия Николаевича на крестины, но не дождались. Он пишет, что дела задержали его, а что его предположения косательно графини N. не исполнились. Кажется он не в отчаянии. Жену я, по вашему препоручению, поцаловал как можно нежнее; она цалует Ваши ручки и сбирается к Вам писать. Мы живем теперь на даче, на Черной речке, а отселе думаем ехать в деревню и даже на несколько лет: того требуют обстоятельства. Впрочем ожидаю решения судьбы моей от государя, который очень был ко мне милостив, и коего воля будет для меня законом.
Обращаюсь к Вам с просьбою и с домашными объяснениями: до сих пор главные наши хлопоты состоят в том, что не можем сладить с поварами, которые в Петербурге избалованы и дороги не померно. Если в Ярополице есть у Вас какой-нибудь ненужный Вам повар (только был бы хорошего, честного и не- развратного поведения), то Вы бы сделали нам истинное благодеяние, отправя его к нам - особенно в случае нашего отъезда в деревню. Простите меня, что я без церемонии и прямо к Вам обращаюсь - надеясь на Вашу снисходительность и благосклонность.
