Ша-Намэ на немецком (Герреса) только вс это, когда заведутся у меня свои пенязи в подарок приму от тебя с благодарностью вс русское, что рассудишь переслать мне. - Нашею критикою и я не слишком доволен; только не думаю, чтоб она в наше время была лучше; Честности-то точно было более; но, друг, иная простота хуже воровства. - Не слишком ли ты строг и к Кукольнику? - К тебе я конечно писал бы о нем несколько иначе, чем к племянникам; но вс же он не то, что Тимофеев, который (par parenthиse) безбожно обкрадывает и тебя и меня. - Язык Кукольник знает плохо, стих его слишком изнежен, главный порок его - болтовня; но вс же он стоит, чтоб на пр.<имер> ты принял его в руки; в нем мог бы быть путь; дай ему более сжатости, силы, бойкости: мыслей в чувства у него довольно, особенно, (не во гнев тебе) если сравнить его кое с кем из наших сверстников и старших братий. - Гоголь? - Из выписок Сенковского, который его впрочем ругает, вижу, что он должен быть человек с истинным дарованием. Пришли мне его комедию. Трагедию Хомякова (только не Ермака) Ник.<олай> Глинка мне расхвалил. Точно ли она хороша?
Где Лев Сергеевич? Пишет ли? Прошу ему кланяться. - Обнимаю тебя.
Твой Вильгельм.
P. S. Je ne vous ai pas remerciй pour Votre lettre: mais c'est que tout procйdй gйnйreux et noble est une chose, qui Vous est tout naturelle, et sur laquelle on ne fait pas de phrases, quand on parle а Pouchkine.
Разумеется, что статьи, которые стану посылать к тебе, будут подлиннее нынешней.
1240. С. Л. Пушкин - Пушкину. 7 августа 1836 г. Село Коровино.
7 Aoыt 1836.
Mon cher Alexandre. Je viens de recevoir quelques lignes d'Olinka. Elle est bien malade, et dans la lettre de M-r Павлищев, il me dit tout crыment, qu'il n'y a d'espйrance que dans la bontй divine. Je suis au desespoir. La lettre de M-r Павлищев, pleine de dйtails sur l'administration de Михайловское et sur le partage de la succession de maman, m'a dйchirй l'вme et m'a brisй le coeur - j'ai passй une nuit blanche. Elle est si inconvenante, йcrite [si] mкme avec la plus grands [impol]impolitesse, sans aucun mйnagement, ni pour ma position, ni pour le peu de temps qui s'est passй depuis mon malheur. - C'est un homme bien avide, bien intйressй et qui s'entend trиs peu a ce qu'il prend sur lui.
Ne pourras [pas] tu pas, me donner des nouvelles plus consolantes d'Olinka. Elle t'a йcrit, elle me dit mкme, qu'elle y a insйrй une lettre pour moi. As-tu reзa la mienne et 100 r. pour la femme de chambre?
Adieu cher ami, je vous embrasse tous les deux, [et] ainsi que les enfants. Je perds la tкte.
S. P.
Reflexion faite, je t'envoyй la lettre de M-r Павлищев en original. Prends la patience de la lire. Tu verras combien il est avide, comme il exagиre la (61) valeur de Михайловское, et comme il s'entend peu а l'administration d'une campagne. - Les comptes avec l'Intendant sont aussi exagйrйs et puis quelle froideur!... Il ne parle de la maladie d'Olinka qu'en passant, et comme s'il faisait part de l'йtat d'une personne qui lui est йtrangиre, а une autre qui le lui est encore d'avantage.
<Приложение: письмо H. И. и О. С. Павлищевых - С. Л. Пушкину.>
<Н. И. Павлищев:>
Михайловское, 18 июля 1836.
Вот уже пять недель как мы в Михайловском. Ольга писала к вам отсюда любезнейший батюшка, и я удивляюсь, почему вы не получили ее письма. Оно было вложено в моем конверте к Александру Сергеевичу: не запоздал ли он вручить вам это письмо, когда вы были еще в Петербурге? А может быть и почта виновата. Теперь, когда вы отдалились от Петербурга слишком на тысячу верст, я воображаю, как долго будут ходить наши письма. К тому же, я не могу требовать от барона Вревского, и не ожидаю, чтобы письма наши всегда исправно принимались на Островской почте. Вот по- моему, одна из главных невыгод деревенской жизни.
Я ехал сюда на покой и с полным предубеждением в пользу управителя. Но вышло иначе. Надо вам знать, что А.<лександр> С.<ергеевич> просил меня заглянуть здесь в хозяйство. На досуге я принялся рассматривать приходорасходные книги г. Рингеля, и к сожалению, открыл в них большие плутни. Вот результат моей поверки, основанный на неопровержимых доводах. Я буду говорить об одном 1835 годе, когда вас здесь не было.
1) Ржи, овса, ячменя и гречи оказалось, против бирок замолотчика, в недостаче до 30 четвертей, что по прошлогодним ценам составит до 660 рублей.
2) Сена в течение 10-ти зимних месяцев, на корм 50-ти коров и 35 овец, истравлено 8695 пудов, - количество достаточное для прокормления круглый год кавалерийского эскадрона!.. Между тем коровы, по всем справкам, не видали сена больше двух возов, а овцы больше двух недель: в доказательство чего истреблена вся яровая и ржаная солома двух лет, - а скот в самом жалком теле. Украдено на худой конец 3/т. пудов, что по самой низкой цене (я полагаю по 30 коп., а управитель еще прикупил сена 20 пудов по 80 копеек!..) даст 900 рублей.
3) Масла от 20 дойных коров выведено в приходе 7 пудов. Теперь при мне, от 16 коров сбито в 4 недели масла 2 пуда, что даст в год 26 пудов; следовательно украдено до 20 пудов, ценою на 300 рублей.
4) Льну (не говоря об утаенном) продано 3 берковца по 25 руб!.. Было время, что лен продавался и по 120; в прошлом году от изобильного урожая цены упали, но и тут наши крестьяне продали свой по 65 и по 75 р., а г. Рингель сбыл за 25!.. Украдено 150 рублей.
5) На корм 40 птиц с приплодом израсходовано ржи и ячменя слишком 10 четвертей, - ценою на 224 рубля, тогда как они не стоят больше 60 р., по ценам самого управителя. Нужно всего 6 четв., - украдено 88 руб.
Не стану разбирать каждой статьи. От поверки составились у меня толстые отчетные ведомости. Довольно прибавить, что холста и пряжи недостает ровно половины; - что лес, особенно на Земиной горе, вырублен просеками, что караул в лесу снят более года и восстановлен уже мною, после случившейся порубки у самой часовни; что дворня оборвана, получая от управителя только по 5 ф. льну на душу; что птичня развалилась, тогда как барщинники делали для г. Рингеля дрожки и т. п. Словом, управитель украл в 1835 г. до 2500 р., да убытку сделал на столько же.
Что он украл так много, - это из рук вон; а что он должен был украсть, это объясняется тем, что ему для прокормления себя, жены и пятерых детей нужно по крайней мере (применяясь к месячине) 1000 рублей. Вывесть эти деньги в расходе он не смел, а утаив их, запутался в книгах и обнаружил все свои плутовства.
После этого я не мог уже считать его доверенным лицом: сообразив при том что амбары пусты, что сена и соломы ни клока; что картофели и круп ни зерна; что поэтому придется кому-нибудь из нас голодать; что тощим скотом я голодными птицами съумеет управлять и всякая баба, - я ему откланялся. Он был так озадачен, что молчал, и только вымолвил: 'батюшка не погубите', т. е. не разглашайте. Из уважения к его семейному положению, я дал ему атестат, с которым он может снова других обкрадывать. Без него, я успел уже землю, которая ходила в 75 р., отдать внаймы за 95, а другую, ходившую в 175, за 300. Хозяйство, благодаря 6oгa, идет своим порядком. Управлять здесь может и староста, - задача, которую в праве решить будущий владелец Михайловского.
Я зову сюда Алек.<сандра> С.<ергеевича>, чтобы кончить раздел. Он предлагал в Петербурге 500 руб. за душу, т. е. 40/т.<ысяч> за вс имение, считая в нем только 700 десятин земли. Но дело в том, что здесь земли без малого 2000 десятин; что лесу, сенных покосов, рыбы и других угодьев вдоволь; что мша с садом и строениями не безделица; что имение, при самом дурном наемном управлении, по 10-ти-летней сложности, дает до 3500 р. дохода. По этому имение стоит по меньшей мере 75/т.<ысяч.> Уступку можно сделать; во только А.<лександру> С.<ергееви>чу, и то никак не ниже 64/т.<ысяч>, т. е. 800 р. душу. Таким образом на законную часть Ольги, включая и вашу седьмую, придется не 8 т.<ысяч> (как расчитывал А.<лександр> С.<ергеевич>), а 13 т.<ысяч> - капитал составляющий вс ваше достояние, - залог существования нашего сына, в случае моей смерти, или удаления от службы по каким-нибудь не предвиденным причинам. Надо же сказать, что все мои способы заключаются в месте, которого я могу лишиться по первой прихоти начальства. Конечно 13/т.<ысяч> не велики деньги (на пример, для А.<лександра> С.<ергеевича>, который за одну квартиру платит столько, сколько я получаю жалованья); но в моем положении они составляют кусок хлеба на черный день. При том, соблюдая пользу Ольги, я сохраняю выгоды и Льва Сергеевича, который прислал мне от себя доверенность: он верно скажет спасибо, если вместо 15/т.<ысяч> получит по моей оценке 25/т.<ысяч>.
Так или иначе кончится раздел, - я вс однакож не вижу, как мы отсюда выедем. У меня нет ни гроша, и занять негде. В Варшаве, в подобном случае, помог мне брат мой, прислав заимообразно 2/т.<ысячи> р., которыми я и зажал рот некоторым кредиторам; но вторично просить его не смею и не должен, тем более, что он сам нуждается, будучи отцем семейства: словом, я не вижу впреди ничего хорошего. В конце августа, или в начале сентября, я должен быть в Варшаве; в случае просрочки могу отвечать и даже поплатиться местом. Чему быть, тому не миновать, а мне пособить нечем. К этому присоединилась у меня другая тяжкая забота. Ольга очень больна; ужасный кашель, начавшийся еще в Петербурге, истощает приметно ее силы;
