предполагаемые собеседники:
Алексей Оленин junior.
Грибоедов,
Киселев,
Пушкин.
К.<нязь> Сергей Голицын
Шиллинг,
Мицкевич.
Если проект мой будет одобрен честными господами, то приглашаю их приступить к принятию потребных мер в отношениях личных, местных и съестных, а тем паче питейных. Я за ранее даю на вс свое согласие. В четверг явлюсь с ответом.
<А. А. Оленин:>
Читал junior.
<Пушкин:>
Читал Пушкин и лапку приложил.
380. H. M. Языкову. 14 июня 1828 г. Петербург.
К тебе сбирался я давно В немецкий град тобой воспетый, С тобой попить, как пьют поэты, Тобой воспетое вино. Уж зазывал меня с собою Тобой воспетый Киселев, И я с веселою душою Оставить был совсем готов Неволю Невских берегов И что ж? Гербовые заботы Схватили за полы меня И на Неве, хоть нет охоты, Окованным остался я. Ах юность, юность удалая! Могу ль тебя не пожалеть? В долгах, бывало, утопая, Заимодавцев избегая, Готов я всюду был лететь; Теперь докучно посещаю Своих ленивых должников И тяжесть денег и годов, Остепенившись, проклинаю.
Прости, Певец! играй, пируй, С Кипридой, Фебом торжествуй, Не знай ни скуки, ни жеманства, Не знай любезных должников И не плати своих долгов По праву русского дворянства.
Стихов, ради бога стихов! Душа просит. Простите, желал бы сказать до свидания.
14 июня С. П. Б.
Адрес (неизвестною рукою): Н. М. Языкову. В Дерпт.
381. М. П. Погодину. 1 июля 1828 г. Петербург.
Простите мне долгое мое молчание, любезный Михайла Петрович; право всякой день упрекал я себя в неизвинительной лени, всякой день собирался к Вам писать и вс не собрался. По сему самому не присылал вам ничего и в Моск.<овский> Вестн.<ик>. Правда, что и посылать было нечего; но дайте сроку - осень у ворот; я заберусь в деревню и пришлю Вам оброк сполна. Надобно, чтоб наш журнал издавался и на следующий год. Он конечно, буде сказано между нами, первый, единственный журнал на святой Руси. Должно терпением, добросовестностию, благородством и особенно настойчивостию оправдать ожидания истинных друзей словесности и ободрение великого Гете. Честь и слава милому нашему Шевыреву! Вы прекрасно сделали, что напечатали письмо нашего Германского Патриарха. Оно, надеюсь, даст Шевыреву более весу во мнении общем. А того-то нам и надобно. Пора Уму и Знаниям вытеснить Булгарина и Федорова. Я здесь на досуге поддразниваю их за несогласие их мнений с мнением Гете. За разбор Мысли, одного из замечательнейших стихотворений текущей словесности, уже досталось нашим северным шмелям от Крылова, осудившего (19) их и Шевырева, каждого по достоинству. Вперед! и да здравствует Моск.<овский> Вес.<тник>! Растолковали ли вы Телеграфу, что он дурак? Ксенофонт Телеграф, в бытность свою в С.-П<етербур>ге, со мною в том было согласился (но сие да будет между нами; Телеграф добрый и честный человек (20) и с ним я ссориться не хочу). Кланяйтесь Калибану. На днях пишу к нему. Пришлю ему денег, а Вам стихов. За сим обнимаю Вас от сердца.
1 июля.
К стати: похвалите Славянина, он нам нужен, как навоз нужен пашне, как свинья нужна кухне, а Шишков русской Академии. На днях читал я стихи Языкова, где говорит он о своих стихах
Что ж? в Белокаменную с богом,
В Моск.<овский> Вестн.<ик>. - Трудно, брат,
Он выступает в чине строгом,
Разборчив, строг, Аристократ
Так и приязнь ему не в лад
Со мной, Парнасским Демогогом.
Ну, в Афиней. - Что Афиней?
Журнал казенно-философский,
Отступник Пушкина, злодей,
Благонамеренный Московский.
382. С. А. Соболевскому. 3 июля 1828 г. Петербург.
Посылаю тебе что мог пока собрать: 1750 р. Из коих отошли, ради Христа, 250 Зубкову. Писать пока некогда. Прощай, обжирайся на здаровье.
3 июля.
Мой адрес: на имя Плетнева Петр.<а> Алекс.<андровича> - в Екатер.<ининский> Инст.<итут>.
383. В. К. Кюхельбекер - Пушкину и А. С. Грибоедову. 10 июля 1828 г. Динабург.
Любезные друзья и братья,
поэты Александры.
Пишу к Вам вместе: с тем, чтобы вас друг другу сосводничать. - Я здоров и, благодаря подарку матери моей - Природы, легкомыслию, не несчастлив. Живу du jour au jour, пишу. - Пересылаю вам некоторые безделки, сочиненные мною в Шлюссельбурге. Свидания с тобою, Пушкин, ввек не забуду. - Получил ли Грибоедов мои волоса? Если желаешь, друг, прочесть отрывки из моей поэмы, пиши к С. Бегичеву: я на днях переслал ему (21) их несколько. Простите! Целую вас. В. Кюхельбекер. Дюнабург 10. Июля 1828.
384. А. А. Дельвиг - Пушкину. Первая половина (после 8) июля 1828 г. Чернь.
Хлопочи, хлопочи обо мне, брат Пушкин, и пожалей меня. Добрый отец мой умер. Скажи о моей печали почтеннейшему Сергею Львовичу и Надежде Осиповне. Я уверен, они примут живое участие в горе моем. Целую ручки у Надежде Осиповне, Ольге Сергеевне, Павлищеву кланяюсь. В августе увижусь с тобой. Жена моя целует тебя в гениальный лоб. Будь здоров.
Твой Дельвиг.
Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину.
385. П. А. Вяземский - Пушкину. 26 июля 1828 г. Пенза (?).
26-го июля
Где ты, прекрасный мой, где обитаешь?
Там ли, где песни поет князь Голицын,
Ночи певец и картежник?
В самом деле где ты, как ты, что ты? С самого отъезда из Петербурга не имею о тебе понятия, слышу только от Карамзиных жалобы на тебя, что ты пропал для них без вести, а несется один гул, что ты играешь не на живот, а на смерть. Правда ли? Ах! голубчик, как тебе не совестно. - Ради бога, облегчи меня: вот уже второй день что меня пучит и пучит стих:
Быть может, некогда восплачешь обо мне,
который ты же мне натвердил. Откуда он? чей он? Перерыл я всего Батюшкова, Озерова, тебя и нигде не нахожу, а тут есть что-то Озеровское, Батюшковское. Помнится мне, что это перевод стиха французского, который кончается так:
l'amant qu'elle a perdu.
Да и подлинника сыскать не могу, ни припомнить. Ради бога, сжалься и наведи меня на след. В нашем соседстве есть Бекетов, двоюродный брат Сонцева, добрый и образованный человек: у него я нашел за столом лафит 10-рублевый и шампанское во льду (Нравственно-политико-экономическое наблюдение а la Lomonossoff). Но всего лучше то, qu'il entend malice а votre vers:
С благонамеренным в руках
и полагает, что ты суешь в руки дамские то, что у нас между ног. Я сказал ему, что передам тебе этот комментарий и уверен, что ты полюбишь семейство Сонцевых за догадку двоюродного брата. А название благонамеренный великолепное. К стати, что делает благонамеренный у Junior? У этого Бекетова есть сестра Золотарева, баба молодец, с рожи похожая на Сонцева, все главы Онегина знает наизусть и представляла мне в лицах, как Сонцева жаловалась ей на тебя за стихи Жил да был петух Индейский и заставляла Алину на распев их читать. Ты прыгал бы и катался от смеха. Приезжай зимою к нам в гости и поедем недели на две в Пензу. Здесь тебе покланяются и тебя обожают. Шутки в сторону, приезжай. Что тебе стоит прокататься. А лучше всего приезжай в конце августа в Нижний на ярмарку, или ярмонку (как лучше?) и возвратимся вместе в Пензу. Что тебе сиднем прирости к гранитам Петербургским, или к <----> какой-нибудь без<------> красавицы? Я всю зиму проведу в здешнем краю. Я говорю, что я остепенился, потому что зарылся в степь. Я говорю, que je suis dans la Saratovie pйtrйe (от Петра Александровича Кологривова), que je me suis empйtrй по тому же словопроизводству. Здесь есть милая бабочка, Всеволожская, Пелагея Николаевна, и один Вигель, который влюблен в нее: его в Пензе прозвали: Мосье Финмуш от твоих стихов:
У Пелагеи Николавны
Вс тот же друг Мосье Финмуш.
В провинциях прелесть. Здесь только, как в древности или в Китае, поэт сохраняет свои первобытные права и играет свою роль не хуже капитанаисправника, или дворянского заседателя. В столицах мы считаемся по армии в человеческом роде. Вот портрет Всеволожской, на днях написанный.
Простоволосая головка, Улыбчивость лазурных глаз И своенравная уловка, И блажь затейливых проказ;
Вс в ней так молодо, так живо, Так не похоже на
