кошкой, а Ролле - жуликом (34) берегись, оцарапают (35) презренной прозой (36) Счастлив, кто и т. д. (37) падение.
(38) и проч., и проч.
(39) Вы позволили мне изложить Вашему превосходительству
(40) Ваш доход равняется [22 000] <....................................................> 11,800 в дом 1,500 Льву 11,800 1,500 Ольге 1,500 500 управляющему 1,500
---22<000> 15,200 600 -----7,000 15,400 долг равняется -долг недоимки недоимки [вы] итак вы должны платить больше Вы выручили 1600 22,0<00> 16,000 уплаченных 15,400 2500 от< нрзб.> [25] 6,600 2000 должно платить
--
(41) Письма к провинциалу (42) презренной и пресмыкающейся (43) что бы ни говорили (44) бедного Кальпиджи
(45) что дух, господствующий в твоих стихах, не винный дух < йsprit du vin - винный спирт>.
(46) Граф.
Я имел честь явиться к Вашему сиятельству, но к несчастью не застал вас дома.
Осыпанный милостями его величества, к вам, граф, должен я обратиться, чтобы поблагодарить за участие, которое Вам было угодно проявлять ко мне, и чтобы откровенно объяснить мое положение.
В течение последних пяти лет моего проживания в Петербурге я задолжал около шестидесяти тысяч рублей. Кроме того, я был вынужден взять в свои руки дела моей семьи; это вовлекло меня в такие затруднения, что я был принужден отказаться от наследства, и что единственными средствами привести в порядок мои дела были: либо удалиться в деревню, либо единовременно занять крупную сумму денег. Но последний исход почти невозможен в России, где закон предоставляет слишком слабое обеспечение заимодавцу и где займы суть почти всегда долги между друзьями и на слово.
Благодарность для меня чувство не тягостное; и, конечно, моя преданность особе государя не смущена никакой задней мыслью стыда или угрызений совести; но не могу скрыть от себя, что я не имею решительно никакого права на благодеяния его величества и что мне невозможно просить чего-либо.
Итак, вам, граф, еще раз вверяю решение моей участи и, прося вас принять уверение в моем высоком уважении, имею честь быть с почтением и признательностью Вашего сиятельства, граф, нижайший и покорнейший слуга
Александр Пушкин.
22 июля 1835. С.-Петербург
(47) Граф,
Мне тяжело в ту минуту, когда я получаю неожиданную милость, просить еще о двух других, но я решаюсь прибегнуть со всей откровенностью к тому, кто удостоил быть моим провидением.
Из 60000 моих долгов половина - долги чести. Чтобы расплатиться с ними, я вижу себя вынужденным занимать у ростовщиков, что усугубит мои затруднения или же поставит меня в необходимость вновь прибегнуть к великодушию государя.
Итак, я умоляю его величество оказать мне милость полную и совершенную: во-первых, дав мне возможность уплатить эти 30000 рублей, и во-вторых, соизволив разрешить мне смотреть на эту сумму как на заем и приказав, следовательно, приостановить выплату мне жалованья впредь до погашения этого долга.
Поручая себя вашей снисходительности, имею честь быть с глубочайшим уважением и живейшей благодарностью вашего сиятельства, граф, нижайший и покорнейший слуга
Александр Пушкин 26 июля 1835. С.-Петербург.
(48) Милостивый государь.
Честь имеем препроводить Вам на обороте счет расходов по печатанию, гравированию, пересылке и проч. портрета Пугачева, на сумму Р. 750. 15 коп. Мы произвели эти расходы, сделав вам любезность, и надеемся, что вы соблаговолите их нам немедлено возместить.
К сожалению, ввиду необходимости привести в ясность ваши поступления мы вынуждены напомнить вам, что, за вычетом всех произведенных вами платежей, счет наших поставок 1834 г. составляет еще сумму в 1566 р. 38 к. - Поэтому мы были бы вам весьма признательны, если бы вы могли равным образом за них расплатиться, или же, по меньшей мере, внести в погашение задолженности рублей тысячу, необходимую нам в данный момент для расчета по обязательствам, тем более тягостным, что дела наши сильно пострадали вследствие обстоятельств, в которых мы оказалась ныне.
Домогаться этих двух платежей с настойчивостью, вам обычно не свойственной, - значит доказать вам наиболее явным образом, до какой степени нам важно, чтобы вы соблаговолили удовлетворить вашу просьбу. В надежде на это
Имеем честь быть, милостивый государь, вашими нижайшими и покорнейшими слугами
Ф. Беллизар и К+ С.-Петербург, 7 августа 1835. Господину Алекс. Пушкину и проч., и проч., в городе.
Должен господин А. Пушкин Ф. Беллизару и К+. Гравирование портрета Пугачева франков 300 Печатание и бумага 3000 экземпляров на обыкновенной бумаге по 10 фр. 50 сант. за сотню 315 То же 200 экз. на китайской бумаге по 20 фр. за сотню 40 фр. 655.Комиссия и расходы, уплаченные в Париже 10% 65.50 --- Итого 720.50 -------Фр. 720. 50 с. по курсу 110 Руб. 655.- коп. Расходы по пересылке, страхованию, вывозные пошлины, сборы за провоз через проливы, отправка писем и проч., составляющие 13% суммы ' 85. 15 Наша комиссия по приемке ' 10 ----------Итого Руб. 750. 15 коп. С.-Петербург, 18 июля 1835.
(49) 'Опыты' г. Монтэня
(50) и т. п.
(51) бюллетень (52) г-жи Керн (53) г-жи Занд (54) Благодарю ваших сестер.
(55) мадам Катрин
(56) Милостивый государь.
После прочтения Вашего прекрасного труда ('История Пугачевскою бунта') мои занятия, до того очень смутные в беспорядочные, приняли совершенно определенное направление, и мое влечение к истории проявилось окончательно; эпоха, вами избранная и разработанная с таким замечательным мастерством, заинтересовала меня столь живо, что я взялся за ее изучение; и Архив комиссии пограничных споров, как ее назвал А. Гумбольдт, дал мне первые материалы: я начал делать выписки из всего, что мне показалось любопытным в этом архиве, и после 8 месяцев усидчивой работы над 12-ю толстыми фолиантами я в конце концов получил эскиз их содержания, обнимающий историю Пугачева от его бегства из-под Казани до сражения под Татищевой; выписки эти, смею сказать, интересны тем, что представляют все особенности этой эпохи, столь странной и кровавой! Закончив Пугачева, я возымел желание возобновить свои труды в изучил еще 5 фолиантов, писанных очень неразборчивым почерком и содержащих бегство калмыков.
Указы Пугачева, множество простодушных рассказов ('показаний'), отлично рисующих нравы того времени в страны, переписка русского правительства с Китаем - вс это заставляет меня настолько ценить мои труды, чтобы думать, что они не лишены всякого интереса для Вас и что, предлагая их вам, я заслужу Вашу признательность и некоторое уважение, чем и буду гордиться. Однако печальные обстоятельства вынуждают меня соединить с этим преддожением денежный интерес; мне недостает 500 руб.: выручите меня из беды, если имеете к тому возможность, и, удвоив свои усилия, я постараюсь доказать Вам мою благодарность.
Итак, остаюсь в приятном ожидании скорого ответа и с глубочайшим почтением и величайшим уважением пребываю навсегда, милостивый государь, Ваш преданнейший слуга
Константин Бух.
9 октября 1835. Оренбург. Мой адрес <....>
(57) Вот я, сударыня, и прибыл в Петербург. Представьте себе, что молчание моей жены объяснялось тем, что ей взбрело на ум адресовать письма в Опочку. Бог знает, откуда она это взяла. Во всяком случае умоляю вас послать туда кого-нибудь из наших людей сказать почтмейстеру, что меня нет больше в деревне и чтобы он переслал вс у него находящееся обратно в Петербург.
Бедную мать мою я застал почти при смерти, она приехала из Павловска искать квартиру и вдруг почувствовала себя дурно у госпожи Княжниной, где остановилась. Раух и Спасский потеряли всякую надежду. В этом печальном положении я еще с огорчением вижу, что бедная моя Натали стала мишенью для ненависти света. Повсюду говорят: это ужасно, что она так наряжается, в то время как ее свекру и свекрови есть нечего, и ее свекровь умирает у чужих людей. Вы знаете, как обстоит дело. Нельзя конечно сказать, чтобы человек, имеющий 1200 крестьян, был нищим. Стало быть, у отца моего кое-что есть, а у меня нет ничего. Во всяком случае, Натали тут не при чем, и отвечать за нее должен я. Если бы мать моя решила поселиться у вас, Натали, разумеется, ее бы приняла. Но холодный дом, полный детворы и набитый гостями, едва ли годится для больной. Матери моей лучше у себя. Я застал ее уже перебравшейся. Отец мой в положении, всячески достойном жалости. Что до меня, я исхожу желчью и совэршенно ошеломлен.
Поверьте мне, дорогая госпожа Осипова, хотя жизнь - и sьsse Gewohnhelt <сладкая привычка>, однако в ней есть горечь, делающая ее в конце концов отвратительной, а свет - мерзкая куча грязи. Тригорское мне милее. Кланяюсь вам от всего сердца.
(58) говорят, что безумие - несчастье; ошибаются - это благо
(59) Наконец, сударыня, я был утешен получением вашего письма от 27 ноября. Оно было около 4 недель в дороге. Мы не знали, что думать о вашем молчании. Не знаю, но полагаю, что вы в Пскове, и туда адресую это письмо. Матери моей лучше, но до выздоровления еще далеко. Она слаба, однакож
