Чтобы доказать вам, что мы о вас тоже помним - я чуть было не послала вам банку [барбариса] крыжовника, но непродолжительность зимней погоды остановила посылку людей, и она будет отправлена лишь, когда снега сделают дороги проезжими. Позавчера мой зять передал мне письмо, полученное им от Сергея Львовича, где между прочим он сообщает нам, что вы отказываетесь от Михайловского. Неужто это правда, дорогой Александр Сергеевич - прошу вас, скажите мне. Надеюсь, вы не думаете, что мне сделалось безразлично все, вас касающееся, - но я по многим причинам хочу знать ваше мнение на этот счет. - И кроме того, бедные крестьяне в большом беспокойстве, они не знают, кому они принадлежат и у кого им искать защиты и совета. Если вы решились продать это имение, хотя на сердце у меня становится совсем тяжело от этой мысли, - скажите мне и назначьте цену.
Если госпожа Пушкина сохранила обо мне память, передайте ей, дорогой Александр Сергеевич, что я желаю ей приятно провести конец этого года; пусть с него начнется длинный ряд прекрасных и счастливых лет. Прошу вас, сообщите о себе старому другу, который, право, привязан к вам не меньше, чем все эти молодые, которые перед вами распинаются. П. О.
(175) Барон.
Спешу сообщить Вашему превосходительству сведения, которые вы желали иметь относительно правил, определяющих литературную собственность в России.
Литература стала у нас значительной отраслью промышленности лишь за последние двадцать лет или около того. До тех пор на нее смотрели только как на изящное аристократическое занятие. Г-жа де Сталь говорила в 1811 г.: в России несколько дворян занялись литературой. (10 лет изгнания). Никто не думал извлекать из своих произведений других выгод, кроме успехов в обществе, авторы сами поощряли их перепечатку и тщеславились этим, между тем как наши академии со спокойной совестью и ничего не опасаясь подавали пример этого правонарушения. Первая жалоба на перепечатку была подана в 1824 г. Оказалось, что подобный случай не был предусмотрен законодателем. Литературная собственность была признана нынешним монархом. Вот собственные выражения закона:
Всякий автор или переводчик книги имеет право ее издать и продать как собственность приобретенную (не наследственную).
Его законные наследники имеют право издавать и продавать его произведения (в случае, если право собственности не было отчуждено) в течение 25 лет.
По истечении 25 лет, считая со дня его смерти, его произведения становятся общественным достоянием. Закон 22 апреля 1828 г.
Приложение от 28 апреля того же года объясняет и дополняет эти правила. Вот его главные статьи:
Литературное произведение, напечатанное или находящееся в рукописи, не может быть продано ни при жизни автора, ни после его смерти, для удовлетворения его кредиторов, если только он сам того не потребует.
Автор имеет право, не взирая на все прежние обязательства, выпустить новое издание своего произведения, если две трети в нем заменены или же совершенно переделаны.
Будет считаться виновным в контрафакции <незаконном перепечатывании>: 1) тот, кто, перепечатывая книгу, не соблюдает [правил] формальностей, требуемых законом, 2) тот, кто продаст рукопись или право ее напечатания двум или нескольким лицам одновременно, не имея на то согласия, 3) тот, кто издаст перевод произведения напечатанного в России (или же с одобрения русской цензуры), присоединив к нему текст подлинника, 4) кто перепечатает за границей произведение, изданное в России, или же с одобрения русской цензуры, и будет продавать экземпляры в России.
Эти правила далеко не разрешают всех вопросов, которые могут возникнуть в будущем. В законе нет никаких условий относительно посмертных произведений. Законные наследники должны были бы обладать полным правом собственности на них, со всеми преимуществами самого автора. Автор произведения, изданного под псевдонимом или же приписываемого известному писателю, теряет ли свое право собственности, и какому правилу следовать в таком случае? Закон ничего не говорит об этом.
Перепечатывание иностранных книг не запрещается и не может быть запрещено. Русские книгопродавцы всегда сумеют получать большие барыши, перепечатывая иностранные книги, сбыт которых всегда будет им обеспечен даже без вывоза, тогда как иностранец не сможет перепечатывать русские произведения из-за отсутствия читателей.
Срок давности по делам о перепечатывании определен в два года.
Вопрос о литературной собственности очень упрощен в России, где никто не может представить свою рукопись в цензуру, не назвав автора и не поставив его тем самым под непосредственную охрану со стороны правительства.
Остаюсь с уважением, барон, вашего превосходительства нижайший и покорнейший слуга
Александр Пушкин. 16 декабря 1836. С.-Пб.
(176) и проч., и проч.
(177) С.-Петербург, 23 декабря 1836 г.
Господину Пушкину, в городе.
Следовательно, как мы с вами условились, решено, что я отпечатаю том Ваших стихотворений, в 2500 экземплярах, формат в 8-ю долю листа и я имею честь препроводить Вам при сем образец бумаги, предназначенной для этого издания, ценою в двадцать рублей за стопу.
Так как мне вовсе не известно число листов, из которых составится ваш том, ограничиваюсь сообщением, что печатный лист, не считая расходов по переплету и брошюровке, обойдется вам в пятьдесят рублей ассигнациями при тираже в 2500 экз.
Продажа книги будет поручена исключительно мне, за что вы согласны предоставить мне скидку в 15% (пятнадцать процентов). Я произвожу за ваш счет все предварительные расходы по этому изданию, и эти издержки, равно как и тысяча пятьсот рублей асс., выданная мною вам сегодня, будут удержаны мною из сумм, вырученных за продажу первых экземпляров.
Благоволите подтвердить получение этого письма и уведомить меня, во всем ли мы с вами согласны в отношении этих последних условий.
Благоволите принять, милостивый государь, принять уверение в моем искреннем уважении.
А. Плюшар.
(178) 24 дек<абря>.
Вы не поверите, дорогая <Прасковья Александровиа>, сколько удовольствия доставило мне ваше письмо. Я не имел от Вас известий больше четырех месяцев; и только позавчера г-н Львов сообщил мне их; в тот же день я получил ваше письмо. Я надеялся повидаться с вами осенью, но мне помешали отчасти мои дела, отчасти Павлищев, который привел меня в плохое настроение, так что я не захотел, чтобы казалось, будто я приехал в Михайловское для раздела.
Лишь с большим сожалением вынужден я был отказаться [потерять] от того чтобы быть вашим соседом, и я все еще надеюсь не потерять этого места, которое предпочитаю многим другим. <Вот в чем дело:> сначала я предложил взять все имение на себя одного, обязуясь выплачивать причитающиеся им части, из расчета по 500 р. за душу <........> Я послал его к чорту, заявив, что если имение стоит вдвое дороже, я не хочу наживаться за счет брата и сестры. На этом дело остановилось. Хотите звать, чего бы я хотел? Я желал бы, чтобы вы были владелицей Михайловского, а я - я оставил бы за собой усадьбу с садом и десятком дворовых. У меня большое желание приехать этой зимой ненадолго в Тригорское. Мы переговорим обо всем этом. А тем временем шлю вам привет от всего сердца. Жена благодарит вас за память. <.....> Передайте от меня поклон всему семейству; Евпраксии Николаевне в особенности.
(179) Милостивый государь.
Я совершенно согласен на все условия, которые вы были добры мне предложить относительно издания тома моих стихотворений (в вашем письме от 23 декабря 1836 г.). Итак, решено, что вы распорядитесь отпечатать его в 2500 экземплярах, на бумаге, которую сами выберете, что вам одному будет поручена продажа издания с предоставлением 15% скидки и что доход с первых проданных томов пойдет на возмещение всех издержек по изданию, а также и 1500 рублей ассигнациями, которые вы любезно выдали мне вперед.
Благоволите принять, милостивый государь, уверение в моем совершенном уважении.
А. Пушкин.
29 декабря 1836. С.-Петербург.
(180) Милостивый государь.
Примите, прошу вас, самую искреннюю благодарность, какая только может быть на свете; я никогда не забуду, с какой добротой вы отнеслись ко мне. Честь имею быть
преданная вам
K. <или Ц > П. Адрес: Милостивому государю господину Пушкину.
(181) - и проч.
(182) <Е. М. Хитрово (рукою Пушкина):>
