Например, стражи порядка, которые будут подчиняться только господину Миссинцу. Желтоклыкий хитро облизался: - Ну-ну. Думаешь, власть имущих не насторожит появление этих 'специальных стражей'? Да, задачка оказалась не такой уж и простой! Рокх с досады проглотил целую горсть пряных грибочков и даже не поморщился. - А что, - пробормотал он, - что же тогда? Ответь мне, надзиратель, что тогда?!.. - Неважно, - отрезал вдруг Желтоклыкий. - До Гунархтора не так уж далеко подождешь, пока вернемся. Господин Миссинец тебе все расскажет. А ты лучше расскажи-ка мне кое-что. Рокх неуклюже взмахнул руками: - О надзиратель, неужели есть хоть что-то, что укрылось от твоего внимательного взгляда, что-то, чего ты не знаешь обо мне? - Есть. Я не знаю, чего хочешь ты сам, Рокх. - В каком смысле? - Если завтра тебе предложат стать старостой, или градоправителем, или... словом, если тебе дадут в зубы власть - возьмешь ли ты ее? Вернее, захочешь ли взять? - Вот, - веско произнес Рокх. - Вот именно, - поводил он в воздухе пальцем. - Захочу ли. Интересно, а почему раньше никто не задавался этим вопросом, а-а? Почему ты задаешь мне его только сейчас, надзиратель? Желтоклыкий отвернулся и долго рассматривал засохший вьюнок на стенах. - Ты оставил мне жизнь в пещере. Я решил отплатить тебе тем же. - Кто-то намерен совершить покушение на меня? - искренне удивился Рокх. Кто же? - Никаких покушений. Во всяком случае, убивать тебя никто не собирается. Но бывают ситуации, когда жизнь становится в тягость. - Да-а? И какие же? - Когда ты вынужден делать то, чего делать не хочешь. Не день, не месяц, не сезон дождей - всю жизнь делать то, от чего у тебя встает на загривке шерсть. Воспитатель, каким бы хорошим кхаргом он ни был, всегда... почти всегда хочет сделать из воспитанника свое подобие. Случается, воспитанник лишь рад этому. Но бывает и наоборот. Не слова Желтоклыкого, но тон, которым они были сказаны, отрезвили Рокха. - Допустим, - произнес он медленно, - я понимаю о чем ты. Допустим, я хотел бы пойти собственной дорогой. Как ты можешь мне помочь? - Я отпущу тебя. Вот прямо сейчас встану, развернусь и уйду. Господину Миссинцу скажу, что ты сбежал. Может, он и не поверит, но и поделать ничего не сможет. Правда, тебе придется скрываться от него... а в скором времени, возможно, власть его станет непомерно велика. Но... выбирай сам. - Благодарю. Роскошное предложение, нечего сказать. Ты только об одном забыл упомянуть: в этом деле замешан Одноокий. И если я нужен Ему, никуда мне не скрыться. Да и с побегом... если уже уходить, то будучи при власти. Которая, возможно, в скором времени станет непомерно велика. - А знаешь, - помолчав, добавил Рокх, - что больше всего заставляет меня отказаться от твоего щедрого предложения? Любопытство. Мне оч-чень интересно, как господин Миссинец решит задачку, о которой мы сегодня говорили.
* * *
'Воспитатель мой, - молвил тогда Клеточник, - в беде и в радости, в ливни и в засуху - я всегда буду с тобой. Ибо вижу в тебе промысел Одноокого и не смею противиться воле Его!' 'Но готов ли ты к испытаниям, которые ждут нас?' - вопросил Голос Господен. 'Никто не может ответить на этот вопрос. Но я готов к тому, чтобы смело шагнуть им навстречу!..' И прослезился тогда Голос Господен, и сказал...
* * *
- Привет. Что ж вы так долго-то? Голос Господен был занят, поэтому прибывшие наконец в Гунархтор Рокх и Желтоклыкий получили возможность отдохнуть. Надзиратель, презрев свои прямые обязанности, отправился куда-то по делам, а Рокх, само собой, в 'камеру'. Где и обнаружил Ллурма, корпевшего над широченными сухими листьями, испещренными письменами. - Ну как, удачно?.. - Быстряк заметил наконец ножны и то, что в них покоилось. - Поздравляю. - Он принюхался, одновременно разглядывая меч. Да, внушительная вещь. Годится. - На что годится? - не понял Рокх. - С возвращением! - дверь 'камеры' распахнулась, на пороге возник Голос Господен. Он был явно только-только после изнурительного сеанса занятий: шерсть измялась, единственный глаз лихорадочно блестел, и пахло от воспитателя болезнью или даже смертью. И, похоже, сам господин Миссинец знал это, просто не давал другим понять, что сие хоть немного беспокоит его. - Хор-роший меч! Отличный! Ты справился, Рокх, я горжусь тобой. Правда, подзадержался дольше, чем я рассчитывал, но все равно успел к сроку. - К какому сроку? - К завтрашнему дню. Сегодня можешь отдыхать, только в город не выходи, а завтра займемся делом. Пробил час великих свершений! Наступает время перемен! Неожиданно Рокху стало стыдно за этот дешевый балаган, за эти выспренные фразы, которыми сорил господин Миссинец. Вспомнился Тленуракка и он, грибанутый после доброй порции мяса с пряностями. Знатно они тогда поговорили с Желтоклыким, по душам. ...А может, лучше было принять его предложение и сбежать? Если господин Миссинец намерен претворять в жизнь свою идею, находясь в таком состоянии, то, сколь бы гениальной ни была идея... - А ну-ка пойдем пройдемся, - воспитатель как будто догадался, о чем думает Рокх. В коридоре было пусто. Двери 'камеры' с воспитанниками давно перестали охранять, а больше в этой башенке никто не жил, здесь и комнат-то не было, одни окна. - Я обещал тебе все объяснить, - сказал господин Миссинец. - И я сдержу свое слово. Начну прямо сейчас. Завтра я намерен заложить круг огромной семьи, которая вскорости появится у нас на глазах. Я называю это Державой Сынов Господних. В нее будут входить все земли, на которых сейчас обитают кхарги - и возможно, со временем не только они. Я знаю, что ты можешь мне возразить. Я не намерен - пока не намерен - замахиваться на власть градоправителей и старост. Я возьму то, что издревле оставалось вне сферы их интересов. Вера, религия. Я создам единый храм для всех наших земель. И в этом ты должен мне помочь. - Как? - спросил ошеломленный Рокх. О да, теперь он понимал, что замысленное Голосом Господним вполне способно воплотиться в жизнь. - Об этом я скажу тебе завтра. Но сперва тебе придется выйти к гунархторцам и сыграть свою роль. Это будет несложно... конечно, при одном условии. Если ты сам захочешь помогать мне. - Мой воспитатель, я... - Не торопись. Не торопись уверять меня в своей преданности, ты ведь не кхарг-зверь. Я мог бы, конечно, просто потребовать от тебя то, что мне нужно, - в конце концов, я ведь и вправду твой воспитатель. Но в этом деле я не могу позволить себе такую роскошь. Мне требуется твое искреннее желание быть рядом во время строительства Державы - и участвовать в нем. Иначе толку и надежности в происходящем будет не больше, чем в прошлогодней скорлупе. Подумай хорошенько. Если ты откажешься, я смогу использовать Быстряка. - Тогда ответь, почему ты готовил к той роли, о которой я даже не знаю, именно меня? - Ты лучше подходишь, - отрезал господин Миссинец. - Но на этом этапе вы еще взаимозаменяемы. Я даю тебе шанс - завтра вечером пути назад уже не будет, учти это. - Я выбираю служение тебе, - сказал Рокх. - Только... справлюсь ли я с тем, что ты уготовил мне? - Если не справишься, все мы погибнем. Так что постарайся.
* * *
И в урочный час, в первый день неболивня, собрал Голос Господен всех гунархторцев на площади перед храмом, и сказал он им: 'Вот пришел я и говорю: отныне и вовек быть нам единой семьей и единой державой! Каждый из нас отличается от другого, как и каждый семейный от других семейных, но вера наша, Господь наш, подобно кругу семьи, объединяет нас. Сколь же будем мы, ослепшие в заблуждениях своих, не замечать этого?..'
* * *
Столько кхаргов сразу Рокх еще никогда не видел. Казалось, здесь собрался весь город. Разглядывая площадь через потайное окно, Клеточник в который раз поразился тому, насколько продуманно действовал его воспитатель. Еще несколько дней назад по городу поползли слухи - как о самом факте выступления, так и о его цели. Были они противоречивы до правдоподобности, поэтому в них охотно верили. В город начали сходиться кхарги, причем нередко - весьма подозрительной внешности. По просьбе пророка стражи порядка их не отлавливали и не выпроваживали из Гунархтора. Рокх был уверен, что присутствие сомнительных типов заранее продумано Голосом Господним. Может, и то, что сегодня начало сезона дождей, тоже не случайно? Правда, Рокх пока не понимал, какую пользу может воспитатель извлечь из этого факта. Да, с наступлением неболивня жизнь кхаргов менялась, они значительно больше времени уделяли особам противоположного пола и при этом становились агрессивнее, чем обычно. Но как сие связано с задуманным господином Миссинцем? Рокх оглянулся на Быстряка и Желтоклыкого, стоявших рядом. Голос Господен велел надзирателю привести обоих воспитанников в храм с черного хода, спрятать в этой комнатке и до условленного сигнала никуда не выпускать. Разумеется, о самом сигнале не сказал ни слова, но, судя по уверенности, которой пахли Ллурм и Желтоклыкий, оба знали о нем; только Рокх пребывал в неведении. Но он не стал слишком переживать по этому поводу, зато принялся с интересом разглядывать саму комнатку. Она еще раз укрепила то презрение, с которым Рокх относился к святошам. Это так по-храмовничьи: устроить потайное окошко, чтобы наблюдать за толпой на площади! И продолжать обманывать народ. О нет, к 'народу' Рокх тоже не относился с пиететом; просто он вполне допускал, что, сложись судьба иначе, он мог бы быть любым из тех, кто стоял сейчас на площади: кхаргом-зверем, селюком, ремесленником, купцом, стражем порядка, а то и градоправителем. И Рокх бы не хотел быть обманутым какими-то храмовниками. Он покосился на дальний правый край площади, который просматривался лучше всего. Там возвышался наскоро возведенный помост. Помост окружали стражники из личной гвардии градоправителя, сам же Хитромудрый сидел вместе со своими помощниками-заместителями в центре, выказывая этим свою близость к народу, но в то же время оставаясь надежно защищенным от назойливых просителей и наемных убийц. 'Интересно, он тоже искренне
