'Коля' целый день. Стоять и кричать с разными интонациями 'Ко-ля, выйди'. Все дело в интонации.
- А лично вы всегда согласны с автором, которого читаете со сцены?
- Не согласен часто по поводу концовок. Я Мише говорю: 'Нету финала'. А он мне - 'Иди отсюда'. Я ему всегда уступаю. Он чуть постарше и на девяносто процентов бывает прав.
- А согласны, например, с такой фразой: 'У нас многое изменилось, хотя ничего не произошло'?
- Конечно согласен, хотя у Миши есть другая замечательная фраза: 'История России - борьба невежества с несправедливостью'. Это лучше, чем 'народ заслуживает то правительство, которое он имеет'. А ту фразу, о которой вы говорите, я переделал: 'Хотя многое изменилось, но ничего не произошло'. И если материально действительно стало лучше, то морально - хуже. Никто не знает, чем это кончится. И я не знаю.
- Если честно, если бы не было Жванецкого - были бы вы?
- Был бы. На уровне наших эстрадных артистов, может быть, чуть лучше. Автор определяет лицо любого артиста, театра.
- Жванецкий, который сам сейчас много читает, он конкурент вам?
- Он мне сказал: 'О, ты мой конкурент'. Полушутя сказал. Для меня это смешно. Какой конкурент? Какая страна у нас, сколько городов, работай - не хочу.
Одессизм № 2
(исполняется как 'О' № 1)
В Одессе детей насилуют едой. Худой ребенок - значит больной. И вообще к детям особое отношение. Я как-то пошел в магазин и вот вижу в углу парадного стоит пара и стоит ребенок. Худой и страшный. Папа зажал его в углу и говорит: 'Гриша, у тебя три яблока. Ты съел одно. Сколько у тебя осталось?' Гриша мужественно думает. Отец его бац по голове. Гриша плачет - а-а-а. Я ушел в магазин, где-то полтора часа ходил. Возвращаюсь: Гриша уже сидит на полу, папа возле него. 'Ты съел два яблока, сколько у тебя осталось?' Я ушел. Он продолжал мучить его в подъезде. Я вышел, вынес ему яблоко.
- В Одессе, даже если там свирепствовала холера, все воспринималось с юмором.
- А если девушка уходит от парня, это тоже смешно в Одессе?
- Какой юмор - жуткие идут разборки, драки. Не девушек бьют, а соперников. Там нет такого разговора джентльменского. Там сразу бьют и все.
- Вы тоже так поступали?
- Из-за своей жены? Бывало. Одесситы очень вспыльчивы. Они медлительны, они могут какое-то время терпеть. И даже если девушку пригласили на танец, скажут: 'Ладно'. А если уж прижал или поцеловал руку, то... А потом ей попадает дома, конечно, потому что она была поводом драки. Как моя мама говорила: 'Никогда никого не надо ни в чем винить, только себя. Если тебя ударили - ты виноват, если тебя оскорбили - ты не ходи туда'.
- Говорят, у вас очень красивая жена. Это значит, что у вас была напряженная жизнь?
- Была напряженная, да. Это честно говорю. Жена не то что красивая, обаятельная. Есть шарм. Конечно, бывали случаи, когда я бесился (сейчас не так, как раньше). Чуть что, я сразу в драку лез. Камнем, кирпичом по голове все, что под рукой. Ну я был маленький всегда, легкий, очень спортивный. И даже, если я видел, что противник сильнее, я мог вжарить и убежать.
Одессизм № 3
(чуть меньше темперамента, мимика
и интонации те же)
У нас в доме культуры была уборщица. Однажды после моего выступления она подошла и сказала: 'Роман, вы очень хороший артист. Но вы слишком пересаливаете лицом'. Вы поняли это? Так могут сказать только в Одессе. А другая работала в филармонии. Ей было 100 лет или около того. Она любила говорить: 'Я умру на контроле'. Она рвала трояки и пятерки, которые ей совали в руки вместо билетов.
- Знаете, Роман, мне кажется, что вы себя чувствуете чужаком в Москве.
- Нет. В Москве я привык. Мы же ведь с Райкиным в Москве с шестьдесят второго года околачивались. Мы в Москву переехали ради работы. Потому что в Одессе не хватало публики. Там каждый спектакль шел два-три года. Два месяца мы играли в Одессе, два месяца отпуск и восемь месяцев мотались по стране. И в Москву мы переехали, чтобы не мотаться.
Я и сейчас не москвич. Живу так же, как жил в Одессе. Я не суечусь, не бегаю на все концерты, не бегаю на презентации, не хочу выступать в Елисеевском магазине, в ГУМе. Сейчас вот приглашали на мясокомбинате выступить. Не хочу я еще пока... Ничего страшного в этом нет (кто хочет - тот идет), но в принципе мне больше нравится, когда зрители приходят на спектакль, 'нормально одемшись и посмотремшись в зеркало'. Так что на мясокомбинате пока еще не был. Но, может, к этому приду, потому что в этих местах прилично платят либо дают питанием.
То же самое касается наших отношений с начальством. За всю нашу жизнь мы раза два-три выступали в правительственных концертах. Чисто принудительно. А так каждый раз отлынивали, потому что...
- А на дачи ездили, в банях выступали?
- На дачах - нет. В санаторий 'Барвиха' один раз ездили. Нас привезли спецрейсом из Одессы. Я помню, мы играли миниатюру 'Авас' в гробовой тишине.
Еще пару раз выступали где-то, но вообще, в принципе, у нас с Витей было кредо: мы держали на расстоянии наше начальство и никогда не ручкались с ним. И сейчас так живем. То есть я могу быть знаком, скажем, с Лужковым, здороваться с ним, но чтобы дружить, играть в теннис...
- А что такое, Лужков - плохой мужик? На балалайке вот играет.
- Хороший, но дружить с ним не хочу.
- Чтобы за шута не держал?
- Да. И потом - они начинают предлагать выступать в бане, в предвыборной кампании, где, может быть, мне не хочется выступать. Но я, поскольку с ним дружу и он, в свою очередь, дал мне квартиру или машину, то я должен как-то ему отплатить. Это сейчас многие делают, огромное количество артистов в банях выступали.
- А вы всегда были такой смелый? В банях не выступал, с начальством не ручкался.
- В банях не играли, а в рестораны мы приглашали людей, кормили, поили, чтобы они нам помогали с квартирами. Вот у Мишки на этот счет есть миниатюра, где младший научный сотрудник пригласил большого человека в ресторан, чтобы тот подписал бумажку на прописку его тещи. Витька блестяще играл. Он сам когда-то был крупным начальником.
Одессизм № 4
(По темпераменту - как все предыдущие одессизмы)
В Одессе на пляж собираются очень долго. В субботу все смотрят на небо: 'Ага, звезда'. Начинают жарить, шкварить вечером. Готовят как на свадьбу: холодец, рыбу, синенькие, салат 'Оливье', селедку, водку, пиво берут. На следующий день к двум часам дня, когда уже жара неимоверная или когда ливень дикий, они отправляются на пляж. Потом они приходят на пляж, раскладывают огромные простыни, тут же вынимают еду и начинают жутко жрать. Они могут сидеть до восьми вечера и ни разу не искупаться. И вот маленький мальчик Гриша. Он еще не успел подойти к воде, ему уже кричат: 'Выйди из воды, выйди из воды. Паразит, у тебя ноги синие. Я тебе перебью все ноги, если еще в воду войдешь, сиди здесь, загорай'. Крик, плач: 'Я хочу купаться'. 'Сядь, сиди, пойдешь по моей команде'. Бац-бац. 'Ну ладно, иди, чтоб ты сгорел'. Идет купаться. 'Выйди из воды, я что тебе сказал'. Начинается дикий скандал. Потом они собираются, идут домой. И Грише говорят: 'Вот в следующее воскресенье пойдем на море, будешь купаться...'
- Витя блестяще разбирался в психологии начальства. На худсоветах все Мишины вещи читал именно он. Потому что Витя мог прочесть их так, что ни Миша, ни я, ни комиссия ничего не понимали. Читал он логично, нормально, но никто ничего не понимал. Примерно так говорил Горбачев: 'Мы должны выйти на огромные размышления, мы должны определиться и выйти к другим огромным размышлениям. Когда это все есть, тогда это все оно и будет'.
После таких чтений Мишка белый был, как стена: 'Как можно так прочесть мой текст!' Витька говорил: 'Ну ты видишь, все подписали'. А после выступлений начальство хваталось за голову: 'Как это могли пропустить?' А мы: 'Вот видите - печать стоит'.
- У Вити не было проблем с начальством, а у вас?
- Ни я, ни Миша не умеем ладить с руководством. Потому что вот я что думаю, то в лоб и говорю.
