Я и не предполагала, что сдержанная и деловитая Жаннет способна переживать настолько сильно. Я сказала, что всегда искренне любовалась ее красотой, деловыми качествами и умением себя держать. Последнее подействовало. Жаннет проглотила слезы, и мы молча занялись нашим кофе и пирожными.
Выходит, что папаш все это время был в Шенонсо с какой-то теткой, а теперь хочет на ней жениться. Тут я опять почувствовала на себе взгляд и резко обернулась. Лицо парня пылало, он опустил глаза, а его приятель на этот раз даже не оторвался от чашки. Надо же: краснеющий парень - чудо природы! И что это я не переживаю по поводу отцовской женитьбы, а гораздо больше интересуюсь чудесами природы? Даже неловко перед Жаннет... Вдруг в моей сумке зазвонил телефон. Конечно, папа.
- Клео! Дочечка! Как я рад слышать твой голос! Я соскучился! Приезжай! Я сейчас в Монтрей-Белле, мне нужно рассказать тебе так много...
- О своих матримониальных планах по поводу тетеньки из Шенонсо? - не дрогнув, произнесла я.
- Маркиз? - У Жаннет округлились глаза, я кивнула.
- Откуда ты знаешь? - растерялся папа. - Мы поженились только вчера...
Они уже поженились! Мог хотя бы поставить меня в известность. Впрочем, что я значила для него всегда...
- Клео! Ты меня слышишь? - заволновался папин голос. - Почему ты молчишь?
- Пожалуй, я тоже выйду за первого встречного.
- Девочка моя, зачем ты так? Катрин тебе понравится.
Значит, мою новую 'маман' зовут Катрин. Мило. Я видела, как Жаннет, затаив дыхание, пытается угадать наш разговор.
- Клео, ну не надо дуться. Приезжай, я очень соскучился. У тебя ведь каникулы...
- У меня другие планы. - Соскучился он! - Я завтра уезжаю. - Господи, куда же я уезжаю? - На Мальту. Мы всегда проводили там лето с мамой! - И, отключившись, я заблокировала телефон, отец же наверняка станет перезванивать.
- Жаннет, ты была на Мальте?
- Нет. - Она растерянно пожала плечами.
- У меня каникулы, ты ушла с работы, поехали вместе.
- Клео! Это столь неожиданно, я еще не сняла в Оксфорде гостиницу...
- И не надо. Переночуешь у меня. Утром соберемся - и в аэропорт. С мамой мы обычно останавливались в 'Голубом Окне' на острове Гоцо. Тебе понравится.
- Чего ты ее уговариваешь? - раздалось у меня за спиной.
От неожиданности я даже вздрогнула. Длинноволосый здоровяк плотоядно прищурился.
- Лучше меня на Мальту возьми. Уж точно понравится!
Я не успела ничего ответить, потому что 'чудо природы' из красного сделался пунцовым и, срываясь на фальцет, крикнул:
- Не смей, Гарри! Ты не в Бронксе!
Жаннет потянула меня за рукав.
- Пойдем, отсюда. - И торопливо положила на стол деньги.
Глава 4,
в которой Катрин открыла глаза
Катрин открыла глаза и счастливо улыбнулась. Рядом спал Леон. Как же он красив, подумала она, даже эта проседь только подчеркивает изысканность его лица: широкий лоб, картинный изгиб бровей, точеный нос с элегантной горбинкой, небольшой решительный рот...
До чего же восхитительно поцеловали Катрин вчера его уверенные, но такие ласковые губы, когда священник замковой капеллы объявил их мужем и женой! Какое глупое слово 'муж'! Разве оно способно выразить то, чем на самом деле является для нее Леон? И неужели теперь каждый день она будет просыпаться с ним рядом? И так будет всегда 'в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас'? Нет, нас ждут только радости, думала она. Разве возможно какое-то горе, когда рядом Леон?
Она боялась пошевелиться, чтобы не разбудить Леона, но ей так хотелось запустить пальцы в его волосы и поцеловать его губы! Но эти самые губы тронула улыбка, открылся один глаз, потом другой, и Леон громко прошептал:
- Доброе утро маркиза де Коссе-Бриссак и ла Тремуй! - Звонко поцеловал жену и удивленно сообщил:
- Как же я хочу есть!
Он протянул руку к переговорному устройству, и оно зарапортовало голосом дворецкого:
- С пробуждением, мсье маркиз де Коссе-Бриссак и ла Тремуй, виконт д'Аркур, барон де Лонгевиль, граф Ла Мейре и сеньор де Мелен! Как изволили почивать?
Леон терпеливо выслушал придворного, поблагодарил и попросил принести 'чего-нибудь поесть, мадам маркиза очень голодна'.
- А теперь под дождик! - Леон встал, набросил халат и пару раз с силой взмахнул руками, от чего халат упал. - Спорт, - сказал он, наклонившись за халатом, но возле кровати зазвонил телефон. - Кто это еще в такую рань? Леон снял трубку. - Да! А, доброе утро, Вернье, что это вам не спится? Неужели одиннадцатый час? Нет-нет, увольте, никаких интервью в замке, имею я право на личную жизнь? Через денек-другой, приеду в Париж. Эскизы? Да, конечно, кое-что уже набросал. - Леон подмигнул Катрин. - А 'Гранд Опера' перечислила нам предоплату? И мы сняли уже мерки со всей труппы? Отлично, молодчина, Вернье. Держите меня в курсе. Пока. 'Под таким же дождем мы стояли в июле...' - запел Леон, направляясь в ванную, - 'и как ласковый душ он хлестал по ногам...' Присоединяйтесь, мадам маркиза!
Катрин отрицательно покачала головой и с улыбкой подумала: до чего же он хорош!
В дверь осторожно поскреблись. Катрин сказала:
- Войдите! - и горничная, вкатив тележку, сделала неумелый реверанс.
- Доброе утро, мадам маркиза! Ваш завтрак...
- Спасибо, можете идти, - смущенно произнесла Катрин.
Ну какая я маркиза? - подумала она. Я всего лишь сорокалетняя училка физики из муниципальной школы. Маркиза! Нет, я действительно маркиза и живу в самом настоящем замке. Катрин восторженно обвела взглядом спальню размером со школьный класс, в которой огромная двуспальная кровать выглядела детским креслицем. Катрин встала, надела пеньюар и налила себе кофе.
Боже, какое чудо, она никогда не пила ничего подобного! Она еще раз наполнила тончайшую чашечку и уже медленно, наслаждаясь ароматом, маленькими глоточками начала запивать бисквит. В ванной в полный голос распевал Леон. Господи! Катрин откинулась в кресле. Неужели теперь она может ни о чем не думать, а просто жить? И ничего больше от нее не требуется? Никаких пустых воскресений, никаких ночных взрывов музыки у соседей, никаких уроков, планов и контрольных, никаких долгов до получки? А всего-то нужно любить Леона... Но как же его не любить? Это невозможно, немыслимо!
- Моя королева уже пьет кофе? - Леон наклонился и поцеловал Катрин, она прикоснулась к его влажным волосам, почувствовала их аромат и невольно задохнулась от нахлынувшей волны любви. Ей захотелось сказать: 'Я люблю тебя', - но это прозвучало бы по-киношному банально, и она просто сильнее прижалась к нему, обхватив за шею руками.
- Леон, - она с трудом оторвалась от его губ, - Леон, какой замечательный кофе...
- Правда? Значит, я опять угодил своей королеве! - он выпил из чашки Катрин. - Налей мне сока! - И жадно набросился на буженину. - Так, а что пишут? - Свободной от еды рукой Леон развернул одну из прибывших вместе с завтраком газет. - Похоже, я с прошлого года не держал в руках никакой прессы! Бог мой! Ты только послушай, Катрин! 'Ведущие музеи Англии, Португалии, Франции и Америки соперничают между собой в попытке приобрести остатки каравеллы Колумба, найденные в индейском храме в лесах Амазонки Ричардом Вонахью, 'Шлиманом наших дней', который в январе обнаружил неизвестный индейский город, почти поглощенный джунглями'. Ты только взгляни на фото!
- 'Носовое украшение колумбовой каравеллы 'Нинья', - прочитала Катрин. - Чем она тебе не нравится? По-моему, красивая!
- Нет, Катрин, но это же чушь! Как это португальская фигура пятнадцатого века может быть одета по английской моде конца восемнадцатого века! Так, подробности, связанные с находкой... Ага! 'Подлинность останков каравеллы вызвала сомнения британского академика Шмерлотта, но сейчас он занял нейтральную позицию'. Корифей Шмерлотт? Нейтральную позицию? Да невооруженным глазом видно! Платье, прическа!
