- Он дома? Как ты думаешь? Чтобы даром не сделали крюк...
- Дома!.. Слышишь, собака лает, вода шумит по лотку, должен быть дома.
Лай собаки становился отчетливее, тропинка как будто делалась шире, и вскоре послышался рев скота в поле. По обочинам тропинки росла крапива; далее виднелась сквозь разреженные ветви деревьев поляна, за нею показались почерневшие соломенные крыши. Как бы приветствуя их, на тропинку выскочила собака и начала громко лаять и бросаться на лошадей, но видя, что не может их остановить, бросилась в кусты, заливаясь еще громче. Всадники выехали на небольшую поляну, служившую вместо двора перед домом Добрыни. Они остановились посередине, тихо разговаривая и посматривая на избу, ютившуюся под двумя ветвистыми деревьями.
Изба была невелика, старая, покрытая соломою и почерневшая от дождей и непогоды. Вся крыша поросла зеленым мхом и травою, из которой, точно гиганты, выглядывали колосья ржи и лесной спорыньи. Через темно-бурый покров прорывался дым и, черными клубами прокатившись по соломе, поднимался к вершинам деревьев, расплывался в воздухе, исчезал в золотистой солнечной выси. Услышав топот коней и лай Бурки, чья-то невидимая рука отодвинула слуховое оконце в стене избы, выглянуло чье-то лицо, спряталось, и окошечко снова задвинулось.
Невдалеке от всадников, в густой траве, виднелась протоптанная тропинка, она вела через кусты калины и орешника к ручью. За кустами мелькало колесо мельницы, слышался шум воды.
- Кто-то показался и спрятался, - заметил Вышата. - Видно, боятся!
- Ну, здесь некого бояться, да и нечего, - отвечал Чудин и, как бы в подтверждение своих слов, повернулся к избе и громко крикнул:
- Эй ты, старуха!.. Дома Добрыня?
Дверь избушки открылась, и на пороге показалась дряхлая старуха, опиравшаяся на клюку. Она посмотрела на всадников с любопытством, но не без подозрения.
- Дома, - отвечала она, - где же ему быть... Видно, на мельнице... Сейчас позову его к вашей милости.
И старуха, боязливо озираясь, потихоньку поплелась по тропинке к мельнице.
В ту же минуту на тропинке среди пышных кустов показалась высокая фигура еще довольно сильного старика, шедшего с непокрытой головой. Впереди с лаем бежала собака. Макушка у старика была довольно плешивой, но вокруг волосы были, они спускались на плачи длинные, седые. Борода тоже была седая и длинная. Он шел не торопясь и рассматривал всадников.
Старушка увидела его прежде других и остановилась:
- Да вот и Добрыня!
Вышата и Чудин повернулись в ту сторону.
Старик, подходя к ним, поклонился в пояс с притворной покорностью.
- А мы к тебе, Добрыня, приехали в гости! - сказал Чудин.
Оба всадника сошли с коней, взяли их под уздцы и медленно пошли навстречу старику, между тем как Добрыня, приближаясь к ним, кланялся, но глядел подозрительно.
- Много чести для нищего и одинокого старца! - отвечал он. - Но мне кажется, что-то у вас другое на уме?
Все трое остановились, переглядываясь и перекидываясь редкими словами.
- Простите, бояре, что не приглашаю вас в избу, там тесно, да и незачем задыхаться нам в душной хате, когда перед нами такая прекрасная и просторная изба!
И Добрыня обвел рукою вокруг, показывая ту избу, крышею которой служило голубое небо, сверкающее на востоке ярко восходящим солнцем.
- Лучше пойдем к мельнице, - прибавил он, - там по крайности можно привязать лошадей и свободно поговорить!
И Добрыня повернул назад. За ним гуськом пошли Вышата и Чудин, ведя за собою коней.
- Вот, видите, сколько здесь места, как изба-то велика! - заметил Добрыня.
Всадники привязали коней к шлюзу. Чудин подошел к Добрыне и положил ему руку на плечо.
- Так как же, старина? Что ты на все это скажешь?
Поначалу показалось, что Добрыня знает действительно обо всем происходящем.
- Что же я могу сказать? - равнодушно спросил лукавый старик. - Вы сидите за столом князя и знаете, с кем он ест, с кем пьет, с кем дружбу водит, кто ему приятель, а кто ворог. А я что!.. Вот иногда мне листья, а то и вода, падающая с желоба на колесо, а иногда и звезды, которые смотрят на нас... ну вот иногда кое- что все они и говорят мне, а от людей я ничего не узнаю.
Чудин выказывал нетерпение.
- Нам все равно, кто с тобою говорит... благо ты все знаешь, а коли знаешь, то должен сказать, за тем мы и приехали к тебе. Ведь ты же предсказал Всеславу...
- Правда... предсказал. - Добрыня призадумался. - Скажите мне, бояре, как думает князь поступить с тем? - И он показал в направлении Красного двора.
Чудин взглянул на колдуна исподлобья.
- Плохо, - сказал он как бы про себя, - народ льнет к нему, что мухи к меду.
- Да, ты прав, боярин! - отвечал Добрыня, гладя свою длинную бороду. - Льнет народ, льнут девушки, только до добра это не доведет!
Тут он посмотрел на Вышату, тому явно не понравилось это замечание Добрыни. Он верил, что колдун знает все, и ему хотелось спросить о чем-то, но было совестно.
- Ну, так как же, Добрыня? - приставал Чудин.
- Гм! Как же? Ляхов нужно прогнать, вот и все! Пусть идут себе, откуда пришли. Пока этот королек и его дружина сидят на Красном дворе, Изяслав бесится от злости, не то он князь, не то нет! Ну, а если прогоните ляхов, так и успокоится.
Чудину понравилась речь колдуна.
- Так-так, ты прав, Добрынюшка... Видишь, и Добрыня то же говорит! прибавил он, обращаясь к Вышате.
Вышата молчал. Добрыня улыбнулся ему, похвала боярина пришлась ему по душе, он сам принялся себя хвалить.
- Старик все может угадать, - говорил он. - Старик видит там, где вы ничего не видите.
Это послужило поощрением Чудину.
- А если ты так далеко видишь, старик, то скажи, как нам избавиться от ляхов?
- Это уже дело ваше. У вас на то есть боярская дума, есть дружина... при вас вся сила...
- Ну, а как бы ты поступил на нашем месте? - допытывался Чудин.
Но Добрыня не давал решительного ответа.
- Ну, я сам пособил бы своему горю, - пробурчал он, - пока течет Днепр... пока на дне лежат камни... пока есть липовое лыко...
Он не кончил, как будто испугался.
Чудин понял его намеки, повернулся к Вышате, многозначительно кивнул ему головой и, нагнувшись к уху Добрыни, полушепотом таинственно сказал:
- Ты правду молвил, и за эту правду милостивый князь подарит тебе соболью шубу и кафтан боярский.
- На то его воля... а по-моему, он должен делать так, как я говорю.
Настала минута молчания, во время которого Добрыня взглянул на призадумавшегося Вышату.
- Ну, а что думает ваша милость? - спросил он.
Захваченный врасплох Вышата не знал, что ответить.
- Да что? - сказал он неохотно. - Князю беда от ляхов, но и мне не веселее.
- Так-то оно так, - проговорил Добрыня, как будто знал, в чем тут дело. - Ведь он отнял у тебя твою сизокрылую.
Вышата нахмурился.
- Отнял... пусть держит... потом расплатится.
Добрыня покачал головой.
- Да тебе-то от этого не легче, когда он станет расплачиваться... Нужно теперь вырвать ее из его рук.
