Зачем кровь воеводы позорить в теремах королевских?
- Я то же говорю ему, - вмешался Чудин. - На силу нужно силою отвечать.
Оба, по-видимому, подстрекали его к мести. Вышата недоверчиво покачал головой.
- Оберегают ее! Нам с тобою не отнять... если князь за себя не умеет постоять, так что ему наша обида?
- Вот как! - гневно воскликнул Чудин. - Хотя князь боится ляхов, которых привел сюда на свою голову, но и то надо сказать - не так страшен черт, как его малюют. Как, Добрыня?
И Чудин выразительно посмотрел на Добрыню.
- Не видал его, не знаю, - тихо отвечал колдун.
Боярин не переставал шутить:
- Давно уже не видал? Люди бают, ты каждый четверг ездишь к нему на Лысую гору вечерять.
Добрыня пасмурно посмотрел на прибывших.
- Вольно вам смеяться надо мною, бояре. А вот тысяцкому из Берестова, верно, не до смеха!
Вышата, задетый за живое, не мог удержаться.
- Мне не жаль девушки, Добрыня! Пусть ее любит, кого хочет, на то ее воля, но мое сердце болит при виде ляхов. Да разве одна моя Люда в их руках? А все-таки ни одной не вырвали из рук ляхов.
- А я скажу вашей милости, что есть средство...
В глазах Вышаты сверкнула молния. Он знал, что Люда не любила его, она добровольно бросилась в объятия ляшского короля, но то, что он не может вырвать ее из этих объятий, злило и возбуждало зависть. Хоть она его не любила, он готов был пожертвовать собою, только бы вырвать ее из рук возлюбленного. Вышата любил изменницу любовью, преисполненной страсти и зависти, любил и не мог заставить себя успокоиться. Ободряющие слова Добрыни нравились ему не как вселяющие надежду на счастье, нет, они поддерживали в нем жажду мести, сулили избавление от зависти.
- Какое? - быстро спросил он.
- Это уже мое дело. Мне жаль тебя, молодой боярин, и я исторгну твою возлюбленную хоть из ада. Да, исторгну, король сам прогонит ее... но только по моей воле. Дай мне срок, надо подумать!
- Ну, а как насчет ляхов? - спросил Чудин.
- Делайте так, как я вам сказал, но только потихоньку... Вы переловите их по одному, словно волков в засаде... Если это вам удастся, то Изяслав останется в Киеве, а если нет, то он так же будет княжить над полянами, как я над вами.
- Говоришь ты гладко, но умно ли, посмотрим! - заметил Чудин. Возвращаясь из Берестова, заеду к тебе, Добрыня, и, может, пришлю гостей для совета. А пока бывай здоров!
- Поезжайте с Богом, бояре!
- Едем! - сказал Вышата, взглянув на небо. - Солнце уже высоко, надо поспешить.
Они отвязали лошадей, переседлали их, подтянули подпруги, попрощались с Добрынею и той же тропинкой поехали под гору. Через полчаса, когда они опять взобрались на крутую гору, направо от них мелькнул между деревьями Соколиный Рог, еще окутанный утренним туманом. Вдали замелькала средь лозы и тростников река Лыбедь, и наконец заблистал крест на Берестовском монастыре.
VI
СОКОЛИНАЯ ОХОТА
Не долго Чудин и Вышата пробыли в Берестове. Боярин Чудин сумел уговорить Вышату перейти на его сторону. Последний, ничего не подозревая о засаде и не догадываясь, что Чудин желает расположить его к себе и умышленно разжигает в нем чувство мести, запутался, как зверь, пойманный в сети. Казалось, оба были согласны во всем и действовали единодушно, но в сущности это было иначе. Один старался выслужиться перед князем, другого угнетала сердечная боль и зависть... Оба не отличались терпением. Вышата только желал узнать, расположен ли к нему князь. Скоро представился случай убедиться: Изяслав призвал его к себе посоветоваться, как прогнать половцев, которые появились недалеко от Киева, появлялись на Лыбеди, нападали на сады и огороды киевлян и даже переправлялись на лодках около Неводницкой пристани, затем ярами и берегами Лыбеди подходили к самому городу. Чудин поехал вперед, чтобы предупредить князя о том, что Вышата приручен. Через два дня тысяцкий также явился на княжеский двор, и Изяслав встретил его с сияющим лицом.
- Ну что, боярин! Разве у тебя мало рати для отражения половцев? Ведь они у тебя под носом мелькают, а между тем киевляне не дают мне покоя.
Вышата с досадой махнул рукой.
- Эх, милостивый князь, не всем слухам можно верить! Половцы здесь не ради войны, им нужна добыча... Они переплывают реку по десять - двадцать человек, не с ними же нам вести войну? Покажутся, покричат и разбегутся. Не гоняться же за ними.
- Добро молвишь, боярин... Но ты сам видишь это, - прибавил он, подумав, - а народ кричит, что его никто не защищает.
Вышата призадумался.
- У тебя, милостивый князь, есть приятели под боком хуже всяких половцев...
- Они такие же мне приятели, как и тебе! - отвечал Изяслав с гневом. - Довольно уж я насмотрелся на эти забавы и охоты, пора все кончать... Но раз ты упомянул ляхов, - прибавил он, - то говори, что слышно, ты близок к ним.
- Не много хорошего могу сказать тебе, милостивый князь. Сидят они, как у Бога за печкою, пьют, едят и беседуют с твоими посадниками, воеводами и народом...
Изяслав нахмурился и опустил глаза. А Вышата, точно не замечая этого, продолжал:
- Ляхи скоро поедут на Соколиный Рог охотиться на лебедей с соколами. Там, верно, будут все ляшские старшины, дружина и сам король.
Вошел Чудин и поклонился князю в пояс.
- Слышишь, - обратился князь к нему, - Вышата говорит, что там, - и он показал рукою в направлении Красного двора, - мои посадники и воеводы пьют и братаются с ляхами.
Чудин опять поклонился.
- Да ведь и я не скрывал этого от тебя, милостивый князь, говорил ведь, не доброе думают на Красном дворе... Прости меня, милостивый князь! - Чудин опять поклонился в пояс. - Но так как тысяцкий здесь, я скажу тебе всю правду, а он пусть подтвердит. У ляшского короля двор больше, чем у тебя; ты приглашаешь к себе на пиры, а там каждый день пир, и кто бы ни пришел к нему, всяк желанный гость.
Изяслав крутил усы и бороду, сопел; его лицо налилось кровью, глаза заблестели, как у разъяренного тигра.
- Да что тут скрывать перед тобой, милостивый князь! - отозвался Вышата. - Чудин навряд ли видел несколько раз то, что я вижу каждый день.
Изяслав призадумался и опустил глаза.
- Люблю моих друзей, - сказал он, - но и врагов не боялся никогда... Отныне более не буду пить с ними ни меда, ни вина.
Вдруг он поднял голову.
- Ты говоришь, они думают ехать на Соколиный Рог с соколами, ну, пусть едут... пусть едут... Может, это будет последняя ляшская охота на Русской земле, - угрожающе прибавил он.
Видимо, гнев князя не имел границ: он сидел со сгорбленной спиной и долго думал. Затем вскочил и стал ходить по избе, его лицо пылало.
- Он прокладывал мне дорогу к отцовскому престолу, а теперь торит для себя. Но этому никогда не бывать!
Изяслав смотрел прямо в глаза стоявшему напротив него Вышате.
- Боярин! Ты друг мне?
Вышата поклонился.
- Милостивый князь! - отвечал он. - Мой отец, дед и прадеды были друзьями князей и служили верою и правдой матушке-Руси.
- Хорошо, спасибо! - отвечал князь, несколько успокоившись. Возвращайся домой... смотри в оба. Ты живешь ближе всех от гнезда ос, которых много развелось в нашем доме. Я пришлю к тебе посоветоваться.
Вышата понял намек.
