воспитания – слава Богу, у него самого другие методы – обычно дают соответствующие результаты. Из деликатности выпускники не присутствовали на перекличке, и в гимнастическом зале находились только ученики школы, к которым сухо обратился ректор.
– Не часто бывает, что я не понимаю вас, но признаюсь, что сегодня как раз такой случай. Некоторые из вас после идиотского спектакля на уроке решили, что я тот самый человек, которого нужно почему-то приветствовать в связи этим. Но я покажу вам, что вы ошибаетесь.
Аплодисменты снова раздались в опровержение его слов, и лицо ректора в свете газового рожка приобрело сердитое выражение.
– Ну, хватит. Вы ничего этим не добьетесь. Малышня (младшие классы не любили, когда их так называли) напишет мне в каникулы по триста строк на каждого. С ними все. Старшие классы напишут мне в каникулы по тысяче строк и покажут мне вечером в день возвращения. И, кроме того...
– Черт, все ему мало! – прошептал Сталки.
– За ваше отношение к мистеру Мейсону я устрою завтра порку всем старшим классам, когда буду выдавать проездные деньги. Сюда будут также включены трое приходящих учеников, которые танцевали на партах, когда я вошел. Старосты, останьтесь после переклички.
Ученики в молчании вышли, но группками стояли у дверей гимнастического зала в ожидании грозы.
– А теперь, Флинт, – сказал ректор, – будь добр и объясни мне, пожалуйста, ваше поведение.
– Ну, сэр, – в отчаянии произнес Флинт, – если вы спасли жизнь человека, рискуя своей собственной, когда он умирал от дифтерита, а колледж об этом узнал, то... то чего можно ожидать, сэр?
– Гм, понятно. Значит, этот шум не предполагал... непослушания. Я могу простить распущенность, но я не потерплю наглости. Однако это не оправдывает ваше нахальное поведение по отношению к мистеру Мейсону. На этот раз я воздержусь от назначения строк, но порка остается.
Новость распространилась, потрясенные и восхищенные ученики ахнули, когда ректор направился к своему корпусу. Вот человек достойный уважения! В тех редких случаях, когда он применял розги, он делал это по-научному, и наказание становилось событием историческим... потрясающим.
– Все в порядке, ректор-сахиб. Мы знаем, – сказал Крэнделл, когда ректор, ворча, снял свою мантию в курительной. – Я узнал об этом вчера от нашего запасного. Он спросил меня вчера вечером в спальне, что я думаю о вашем поступке. Я не знал тогда, что он говорит о вас. Молодой прохиндей – такой парень в веснушках, с глазами как... Кажется, его фамилия Коркран.
– Его-то я знаю, спасибо, – сказал ректор и, задумавшись, продолжил: – Да-а. Нужно было включить его в число наказуемых не глядя.
– Если бы колледж не раздухарился так, мы бы сами понесли вас на стуле по коридору, – сказал инженер. – Послушайте, Бейтс, как вы могли пойти на такое? Вы бы сами могли заболеть, и что бы мы тогда делали?
– Я всегда предполагал, что вы стоите двадцати, таких как мы, а теперь я в этом не сомневаюсь, – сказал командир эскадрона, оглядываясь по сторонам в поисках возражений.
– Нельзя так руководить школой. Обещайте, что это никогда не повторится, Бейтс-сахиб. Мы... мы не можем спокойно уехать, зная, что вы можете подвергать себя такому риску, – сказал канонир.
– Бейтс-сахиб, неужели вы собираетесь выпороть всех старшеклассников?
– Я могу простить распущенность, как я уже сказал, но я не потерплю наглости. Мейсон очень расстроен, даже несмотря на мою поддержку. Кроме того, в гольф-клубе слышали, как они распевали непристойную песню. Завтра у меня будут жалобы от родителей приходящих учеников. Необходимо соблюдать приличия.
– Мы поможем вам, – хором сказали все гости.
Старшеклассников пороли по очереди, в руках у них уже были пальто, на дороге их ждали коляски, чтобы отвезти на станцию, а на столе лежали проездные деньги. Ректор начал со Сталки, Жука и Мактурка. Во время процедуры он был очень любезен с ними.
– Вот ваши проездные. До свиданья, приятных каникул.
– До свидания. Спасибо, сэр. До свидания.
Ребята пожали другу другу руки.
– На этот раз желание не пережило силу... Нам достались сливки, – сказал Сталки. – Давайте подождем, пока выйдут еще несколько ребят, и поприветствуем его по-настоящему.
– Пожалуйста, не надо ждать нас, – сказал Крэнделл, – мы начинаем прямо сейчас.
Все шло спокойно, пока приветствие ограничивалось коридором, но когда оно распространилось на физкультурный зал, где мальчишки ждали своей очереди, чтобы поприветствовать ректора, он сдался в отчаянии, и остальные ринулись к нему пожимать руки. Они долго приветствовали его – до тех пор, пока коляски не стали покидать это представление.
– Я же говорил, что поквитаюсь с ним? – сказал Сталки, сидя в коляске, катившей по узкой Нортэм- стрит. – Ну а теперь все дружно вместе с дядей Сталки:
ФЛАГ РОДИНЫ
Стояла зима и по утрам было страшно холодно. По этой причине Сталки и Жук (Мактурк, будучи человеком деятельным, при любых обстоятельствах находил время для своего туалета) спали до последнего момента и появлялись в освещаемом газовым рожком гимнастическом зале перед самым началом переклички. В результате они часто опаздывали и, поскольку каждое нарушение расписания приносило им замечание, а три замечания в неделю означали дисциплинарное взыскание, отсюда неизменно следовали долгие часы упражнений под командованием сержанта Фокси. Он муштровал провинившихся со всей помпой своего военного прошлого. «Не думайте, что мне это по душе, – он всегда начинал этими словами. – Я бы лучше спокойно покурил трубку у себя дома, но, похоже, у нас тут сегодня собралась старая гвардия. Эх, были бы вы под моим командованием, мастер Коркран», – говорил он, выравнивая строй.
– Я с вами почти полтора месяца, а вам все неймется. Справа налево, рассчитайсь!
– Не так быстро. Тут я командую! Полоборота нале-во! Медленно, шагом... марш!.. – Двадцать пять лентяев, все как один закоренелые нарушители дисциплины, колонной двинулись в гимнастический зал. – Спокойно взяли гантели и спокойно вернулись на свое место. Справа налево рассчитайсь, говорим тихо! Нечетные номера, шаг вперед! Четные номера, стоим на месте! Теперь, по моему счету, наклоны вперед от бедра!
Гантели поднимались, опускались, звякали и возвращались в исходную позицию. Ребята были специалистами по части силовых упражнений.
– Оч-чень хорошо. Было бы очень жаль, если бы кто-нибудь из вас снова стал бы вдруг пунктуален. Тихо вернули гантели в исходную позицию. А теперь мы попробуем одно простое упражнение.
– Ага! Знаю я это простое упражнение.
– Вот стыдоба-то была бы, если б не знали, мастер Коркран. Но, одновременно, оно не такое простое, как кажется.
– Ставлю шиллинг, что я шагаю не хуже вас, Фокси.
– Посмотрим. Теперь попробуйте представить, что вы не наказанные, а рота на параде под руководством командира. Так, приказа смеяться не было. Если вам повезет, то большинство будет полжизни заниматься строевой. Сделайте мне одолжение. Вы уже бог знает сколько тянете эту лямку.
Они строились по четверо, маршировали, разворачивались и маршировали в обратном направлении, они очень хорошо знали команды движений. Как сказал Фокси, они уже давно тянули эту лямку.
Дверь гимнастического зала открылась, и появился Мактурк в сопровождении пожилого джентльмена.
Сержант, выполняя поворот кругом, не видел их.
– Ну, ничего, неплохо даже, – пробормотал он. – Человек, делающий поворот кругом, всего лишь помечает время упражнения, мастер Суэйн. Ну-ка, мастер Коркран, говорите, значит, что знаете это упражнение. Сделайте одолжение, возьмите командование на себя и повторите все мои команды в обратном порядке, чтобы все стало как раньше.
– Что тут происходит? Что тут происходит? – властным голосом заговорил посетитель.
