втором этаже большого угрюмого дома на берегу Гудзона, дома, заполненного до такой степени, что просто негде было повернуться, самой безобразной мебелью, которую ему когда-либо приходилось видеть. Это была необычайно крепкая женщина лет шестидесяти, с незапамятных времен известная в высшем свете Нью-Йорка. Сейчас она ушла в со сцены и явно этим наслаждалась, но, должно быть, время от времени это ей надоедало, и потому она так живо приветствовала их появление.
В дверях улыбалась стоявшая наготове служанка, но Макки отклонил приглашение.
- Я бы очень рад, мисс Рен, но у меня слишком трудно со временем.
- Ну ладно. Нен, - мисс Рен повернулась к служанке, - заберите Туддлса вниз.
Туддлсом звали ожиревшего и дряхлого фокстерьера, грозно рычавшего и явно собиравшегося укусить. Он обнюхивал ноги Тодхантера, сидевшего совершенно неподвижно и делавшего вид, что он деревянный. Его белые носки, казалось, приводили Туддлса в возбуждение. Служанка подхватила собаку и исчезла.
- Неприятная собачонка, верно? - заметила мисс Рен, улыбаясь гостям. Я имею в виду, для вас. Ему уже четырнадцать лет. Но мне нравится его скверный характер. Меня никогда особенно не привлекало дружелюбие, это же чертовски противно. Ну, я думаю, что вы пришли из-за Барбары Бэрон?
Она продолжала улыбаться. Ее спокойствие, которое, казалось, превосходило её пышные размеры, позволяло ей с равной стойкостью воспринимать и жизнь, и смерть.
Макки подтвердил и после нескольких вступительных фраз спросил:
- Мисс Рен, что вы можете сказать об отношениях между Барбарой Бэрон и её отцом?
Величественная престарелая дама пристально посмотрела на него, перебирая пальцами свои драгоценности, поблескивавшие в приглушенном полусвете гостиной.
- Ну, это довольно серьезный вопрос, не так ли? А чтонибудь не так с Хью? Я влюблена в Хью. Надеюсь, вы не думаете, что он мог убить Барбару?
Она хохотнула, но тут же вновь стала серьезной. Подумав немного, она сказала:
- Нет, инспектор. Хью никого не смог бы убить. У него нет, - как бы это сказать, - железа в характере. Если бы он мог, он должен был убить свою жену, вместо того, чтобы позволять ей умереть своей смертью. Я знала Вирджинию ван Скотт с раннего детства и до могилы. Не думаю, что кто-либо ещё был мне так неприятен.
Она вздохнула.
- Бедный Хью! Вирджиния была прекрасной, изящной, блестящей и испорченной. Она сохраняла свою якобы девическую манеру поведения долго после того, как та стала совершенно неприемлемой, пытаясь ей маскировать свой змеиный характер. Слава Богу, что я родилась некрасивой. Никогда не перестаю благодарить Его за это. Старея, я испытывала удовольствие, а не боль. Для Вирджинии это было невыносимым страданием. Вот почему она доставляла Хью такие неприятности. Она коллекционировала мужчин примерно так же, как я в свое время коллекционировала чайники, и примерно с такими же чувствами. Она просто хотела оттачивать на них свое самолюбие. Барбара выросла очень похожей на мать.
- Миссис Бэрон оставила все состояние своей дочери, не так ли, мисс Рен?
- Да, но не полностью. Большая его часть вложена в бизнес Хью и должна была оставаться там до тех пор, пока Барбара не выйдет замуж, или ей не исполнится двадцать пять лет. Она все время жаловалась на безденежье. Мне кажется, это стало одной из причин её замужества - после брака с Джорданом Фэрчайлдом она могла немедленно заполучить крупную сумму денег.
- Мисс Рен, когда вы узнали о её предстоящем замужестве?
- В начале того вечера, когда Барбара погибла. Мне позвонила Фанни Инглиш. Она была очень возбуждена и хотела, чтобы я что-то сделала. Предостерегала меня. Единственная вещь, которой люди охотно делятся с другими - это ответственность: что бы после не случилось, они всегда могут сказать, что это была ваша ошибка.
- Складывается впечатление, что миссис Инглиш противилась этому браку, хотя и не имела для этого причин, так что я...
- Противилась? Конечно она противилась. Эта женщина обладает воробьиным умом, если у неё вообще есть ум, но это проницательный и хитрый воробей. Потяни Барбара ещё пару лет, вполне могла бы остаться одинокой. Вы же знаете этих очень милых девушек, которые так стремительно стартуют в жизни, но потом это как-то ни к чему не приводит. Да, конечно, я думаю, Фанни представляла себе Барбару в будущем в роли очень богатой тетки старой девы маленького Томми или Джерри или как там зовут зовут малыша Инглишей. Не улыбайтесь. Вы не знаете нашу Фанни так, как знаю я. Когда умрет старый Титус Фэрчайлд, большая часть его денег перейдет к Хью, а ему некому их оставить, кроме Барбары.
Постепенно эта слабая тень на горизонте стала проявляться все сильнее: двести тысяч Титуса Фэрчайлда, из которых должно было остаться вполне достаточно даже после всех расходов, связанных с его смертью, представляли весьма существенный мотив в расследуемом деле. Хотя явная связь все же не просматривалась. Барбара даже не была наследницей, если не считать далекого будущего, и её устранение ничего не решало.
Нет, эта версия явно не работала.
Оливия Рен любила поговорить. Довольно долго она рассказывала, как старый Титус Фэрчайлд сошел с ума, когда умерла его жена Люсиль, как Люсиль была привязана к Дейву Инглишу и Хью Бэрону, единственным сыновьями её сестер, о том, как Барбаре Бэрон поневоле приходилось навещать Титуса и как грубо она вела себя с бедным стариком, особенно когда ещё ребенком её брали на ежегодное празднования дня рождения тети Люсиль. По её словам, именно с тех пор Барбара и Найрн Инглиш возненавидели друг друга. Еще она заговорила о Хью Бэроне, о том, как сильно тот любил свою молодую жену.
- Какими глупцами становятся мужчины, увидев симпатичную мордашку...
Здесь Оливия Рен позволила себе высказать несколько наблюдений по поводу любви, брака и продолжения рода, заставивших Тодхантера покраснеть. Она сказала, что Хью слишком долго терпел всю эту чепуху с Вирджинией и что его это не очень волновало.
- У него существовало множество запретов. Если бы он хоть однажды напился, или завел бы шуры-муры со служанкой - - но было слишком поздно: Вирджи и Бабс постоянно восстанавливали его против женщин.
Странно, но она очень холодно отозвалась о Найрн Инглиш.
- Я предложила этой девушке свой кров, когда умер её отец. Мне нравился Дейв, но думаю, она не захотела запереть себя как в тесной клетке в этом безобразном старом доме с безобразной старой хозяйкой.
С одной стороны с гордостью, а с другой стороны с уязвленным тщеславием Макки был предложен бокал шерри, для чего хозяйка позвонила прислуге, пока инспектор наматывал на ус все эти мелочи, которые позднее могли оказаться полезными.
Оливия Рен знала Монтанов. Она с интересом слушала рассказ Макки о том, что произошло, хлопнула себя по колену и искренне рассмеялась, когда услышала о трюке, который Фил проделал с детективом Лорбером.
- Его отец был настоящим болваном, но сильным человеком. Мальчик, видимо, кое-что унаследовал от него, хотя они недолго были вместе.
В этом месте Макки потерял нить повествования. После он очень сожалел, но не мог ухватить нить рассказа, ибо внимание его было неожиданно отвлечено. Собравшись поставить свой бокал шерри на соседний столик, он заметил две миниатюры, вставленные в двойную золотую рамку на полке размещенного в углу какого - то кошмарного сооружения. Портреты Хью Бэрона и его жены явно писались много лет назад. На Бэроне был мундир, на Вирджинии Бэрон - подвенечное платье и вуаль.
Но не платье, не вуаль и даже не то, что Барбара очень походила на свою мать, заставили его замереть на месте. Художник изобразил все со скрупулезной тщательностью; даже крошечные розы в букете у невесты были ярко-красными, такое же внимание досталось и глазам мужа и жены. Глаза Бэрона были голубовато-серыми с зеленым, глаза Вирджинии - как васильки, их синева напоминала безоблачное небо.
А глаза погибшей красавицы были темно-карими!
Всю дорогу в офис инспектор старался вспомнить те обрывки из теории Менделя, где говорилось о голубоглазых родителях и их потомках. Насколько он мог припомнить, теория наследственности решительно
