немного помолчав, добавил: - Приедем на место - разберемся.
Лева скептически поджал губы. Он не любил фантазировать и удивлялся, что друзья придают значение болтовне старого монаха.
Сладко зевнув, он подошел к Тате и положил руку на ее голову.
- О синеокая! Счастье твое, что старый лама не заметил под платком этих огненных кудрей, а то оставил бы себе на память добрую их половину.
- Ты-то уж молчи! Сам хорош! - фыркнула Тата и больно дернула его за рыжий хохол.
Ранним утром провожать караван собрались почти все жители сомона. На прощанье Харагшан подарил эфовцам двух жирных баранов и несколько овечьих сыров.
Несмотря на то, что с вечера все как будто было подготовлено к выходу, сборы затягивались.
Чтобы эфовцы сами научились быстро сворачивать лагерь и навьючивать верблюдов, Алексей отказался от помощи аратов.
Непривычные к караванным сборам, да еще побаивающиеся верблюдов, студенты суетились и часто невпопад старались помогать проводнику с погонщиком. Араты, сидевшие в стороне, посмеивались, наблюдая за шумными сборами.
Шуму действительно было более чем достаточно. Дамба покрикивал на неловких студентов, Сорджи недовольно ворчал. Верблюды орали противными скрипучими голосами. Собаки лаяли. А ребятишки визжали от восторга, глядя как Лева с Игорем тащат отчаянно упирающихся баранов.
Наконец животных завьючили. Можно было выходить.
- По коням, хлопцы! - весело скомандовал Алексей.
Лева с опаской подошел к своему верблюду, осторожно уселся между горбами и тут...
То, что увидели эфовцы, превзошло их самые худшие опасения.
Оказалось, что верблюд встает в три приема. По счету раз он поднялся на передние колени. Лева, чтобы удержаться, обхватил его за шею; по счету два верблюд рывком выпрямил задние ноги и перепуганный парень ласточкой полетел через его голову. По счету три верблюд выпрямился полностью.
Выплевывая изо рта песок и нещадно чертыхаясь, Лев сгоряча заявил, что с него достаточно такой экзотики, и он лучше пойдет пешком, чем согласится еще хоть раз сесть на 'этого урода'.
Сдерживая смех, друзья принялись уговаривать расходившегося парня, но тот упрямо стоял на своем.
Тогда Прохор, ни слова не говоря, схватил Леву поперек туловища и забросил его на спину верблюда.
- Если слезешь - пеняй на себя, - погрозил он кулаком.
Вытянувшись цепочкой, небольшой караван тронулся в далекий нелегкий путь. Первым, напевая что-то себе под нос, ехал Дамба, за ним остальные и замыкали караван два барана, бегущие на поводу за верблюдом Сорджи.
Глава 7
Коршун неподвижно сидел на развалинах полузасыпанной песком башни и только изредка поворачивал голову, осматривая пустыню. Около русла пересохшей реки высились желтые бугры, покрытые застывшей рябью свея. На обрывистом берегу, между барханами, кое-где выступали из песка древние руины. По ним бегали маленькие плоскоголовые ящерицы. В глубине каньона, в ямах, бывших когда-то глубоководными омутами, скопился крепкий рассол.
Коршун все чаще поглядывал в одну и ту же сторону. Ни изменчивые переливы миража, ни гуляющие по пескам пыльные вихри не привлекали его внимания. Зоркие глаз птицы заметил вдали цепочку верблюдов. То заходя за бугры, то поднимаясь на них, они медленно приблизились к руслу и скрылись под обрывом.
Птица насторожилась.
Но вот караван пересек русло и начал выбираться из каньона.
Завидев сидящих на верблюдах людей, коршун злобно блеснул глазами, сорвался с развалин и, тяжело махая крыльями, полетел в глубь пустыни.
После недельного перехода по бугристым, местами сыпучим пескам, друзья достигли цели.
За это, хотя и небольшое время они освоились с особенностями караванного передвижения. Похудевшие, загорелые до черноты, эфовцы окрепли, привыкли к жаре и чувствовали себя совсем не плохо. Теперь они смеялись, вспоминая, как в первые дни езды на верблюдах то одного, то другого укачивало до рвоты.
Привыкли друзья и к жесткому водяному режиму. Беспорядочное и обильное питье при походе в жару расслабляет человека, поэтому Алексей с первого же дня выхода в пустыню установил норму потребления воды. Ко времени прихода в Лу-Хото эфовцы, по словам Левы, стали такими же неприхотливыми, как и их верблюды.
Установив у подножия развалин башни две палатки - большую для парней, поменьше для Таты, - друзья на следующее утро принялись обследовать то немногое, что осталось от древнего города.
Первое впечатление было неутешительным. Сыпучие пески погребли под собой почти все. Кроме башни, только кое-где выступали наружу остатки сложенных из камня стен домов.
В глубине каньона, у берега пересохшей реки, виднелись следы древних каменных разработок. Оттуда жители брали камень для строительства жилищ.
Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулось однообразное желтое море песков. Только в ложбинах, между барханами темнели поросли высохшей колючей травы, да кое-где одинокие деревья саксаула растопырили узловатые, словно изуродованные ревматизмом голые ветки.
В невеселом настроении друзья собрались у палатки. Трудно было рассчитывать быстро найти что-нибудь интересное. Все понимали: здесь нужны серьезные планомерные раскопки, а времени и средств на это не было.
- Однако тут 'нахапок' не возьмешь, - высказал свое мнение Прохор.
Лева тяжело вздохнул. Его совсем не радовала перспектива тяжелых земляных работ да еще и с сомнительной надеждой на успех.
Влюбленный в археологию, Игорь всегда был готов из-за какого-нибудь древнего черепка, как крот, рыться в земле, но и он ожидал от Лу-Хото гораздо большего.
- Сюда бы хоть какой-нибудь завалящий бульдо-озер, - протянула Тата.
Алексей посмотрел на вытянувшиеся лица приятелей и его взяло зло.
- Ну, что раскисли? - раздраженно спросил он. - Может обратно поедем?
- Нет уж, раз пришли - будем копаться, - заявил Прохор.
- И давайте начнем с башни, - добавил Игорь.
Чтобы потом не отрываться от работы, друзья решили начать раскопки на следующий день, а сегодня запасти топливо и воду.
Дамба с Алексеем отправились к ближнему колодцу, остальные поехали ломать саксаул. Тату оставили кашеварить.
К вечеру все собрались в лагере усталые, но довольные. Воды и топлива запасли дней на десять. Теперь можно было начинать раскопки.
После того как Алексей услышал легенду, ему снова вспомнилось все увиденное на экране в приморской обсерватории. Теперь, придя в Лу- Хото, он внимательно разглядывал местность и, еще не смея верить в счастливый случай, все больше и больше убеждался в ее сходстве с панорамой древнего города и его окрестностей.
Такие же унылые барханы, такой же обрывистый каньон. Правда, в том каньоне бурлила река, а на ее берегу, в зелени деревьев, прятались строения... Тем не менее, все удивительно совпадало с легендой. Пересохла река, замерла жизнь и теперь только выглядывающие из-под сыпучих песков развалины молчаливо свидетельствуют о былой культуре.
Неотвязчивые мысли волновали Алексея и не давали ему покоя. Что если это действительно то самое место, которое он увидел на экране? Тогда недалеко отсюда плоскогорье, с которого взлетел звездолет загадочных космонавтов. Там должны остаться следы их пребывания на Земле. Да и легенда говорит о чудесном талисмане.
Рассуждая так, Алексей решил убедиться, насколько правильны его догадки и попросил Тату узнать у монголов, что находится дальше, в пустыне.
Тата переговорила с Дамбой и Сорджи.
Монголы сказали, что пески кончаются около гор с плоскими вершинами, а в горах похоронен Великий Дракон. Они там не были и туда нельзя ходить, если не хочешь навлечь на себя несчастье.
После этого Алексей уже не сомневался, что они зашли именно в те места, куда тысячелетия назад прилетали посланцы иного мира.
Окрыленный такой удачей, он хотел было рассказать обо всем товарищам и уговорить их немедленно отправиться к плоскогорью, но, обдумав все как следует, решил подождать до окончания раскопок башни. Нельзя было отвлекать друзей от основной цели похода - изучения древней, исчезнувшей в веках цивилизации, раскрытия ее тайн.
Только на пятый день эфовцам удалось докопаться до выложенного каменными плитами пола старинной башни. Кроме нескольких наконечников стрел ничего интересного пока найдено не было.
Непривычная тяжелая работа под палящим солнцем утомила даже богатыря Прохора. Отбросив лопату, он подошел к приятелям, лежащим в тени под стеной.
- Подвиньтесь, доходяги! - Сибиряк снял рубашку, уселся на камень и с наслаждением подставил ветерку потную волосатую грудь. Чтобы не обгореть на солнце, парни работали одетыми, а это, при такой жаре, еще больше утомляло.
Прохор начал было клевать носом, но тут заметил большую мохнатую фалангу. Она не спеша ползла, направляясь прямо к нему. Сибиряк с опаской посмотрел на невиданное насекомое, поднял лопату и толкнул его кончиком черенка.
Фаланга остановилась и приняла оборонительную позу.
Лева заинтересовался поединком, привстал, но на всякий случай отодвинулся подальше.
Прохор снова толкнул фалангу. Она вцепилась в черенок, потом присела и вдруг неожиданно прыгнула на обидчика.
Сибиряк громко рявкнул, подскочил и, отчаянно замахав руками, стряхнул паука прямо на Леву.
Тот взвизгнул истошным голосом и мгновенно взлетел по разваленной стене на самый верх, но, потеряв равновесие, свалился, увлекая за собой груду обломков.
Алексей с Игорем, хохоча до слез, подняли перепуганного приятеля.
- Г-где она? - заикаясь от волнения,
