аварии позже других машин. Его водитель сейчас осматривал место происшествия.
Прошептав молитву, я начал пробираться вдоль края оврага под прикрытием кустарника, время от времени выглядывая наружу и проверяя, не заметил ли меня кто-нибудь и не забил ли тревогу.
Наконец я добрался до конца оврага. От аэромобиля меня отделял открытый участок шириной в двадцать футов.
Было очень темно, к тому же при таком скоплении народа вряд ли кто-нибудь обратил бы на меня внимание.
Я почувствовал себя как человек, вступающий в последний бой, но все же заставил себя подняться на ноги.
Очень медленно и осторожно приблизившись к машине, я протянул руку к дверце и, открыв ее, уселся на водительское сиденье.
В это время на землю спускался еще один аэромобиль — наверное, тот, что должен был привести инструменты.
Я замер.
Когда второй аэромобиль приземлился, я включил зажигание и медленно начал подниматься в воздух, держа курс на Замок Мрака.
Внизу раздались крики, потом выстрелы: наверное, водитель заметил, что я угнал его машину.
За мной началась погоня! Я дал полный газ, каждой клеточкой тела ощущая, что на такой скорости могу не справиться с управлением, и все же продолжал жать на педаль.
Но куда же я лечу?
К горам Блайк!
Нет. Должно быть, охрана уже получила предупреждение, и меня очень быстро поймают.
В Замок Мрака?
Я еще не сошел с ума!
И тут я понял, что у меня есть еще один выход: суд и быстрая казнь. Это лучше, чем попасть в лапы Аппарата и целый месяц агонизировать под пытками. Из двух зол выбирают меньшее.
Я взял курс на Правительственный город, преследуемый выстрелами догоняющих меня машин, ловко ускользая от летящих мне вслед снарядов.
Погасив все фары, я сбросил высоту до минимума.
Подумать только, я убивал себя собственными руками.
При скорости пятьсот миль в час меня так заносило, что я едва не терял управление. Я надеялся, что преследователи потеряют меня из виду среди скал.
Выстрелы стали реже, и я знал почему: они рассчитывали, что меня перехватят у края пустыни.
Наверное, эфир сейчас наводнен сообщениями полиции Правительственного города о моем побеге.
Я настроил радио на главную волну. Вот оно — номер моего аэромобиля! Приказ всем «синебутылочникам» остановить машину с таким номером. Эти слова заставили меня вздрогнуть.
Но мысль о тридцатидневной изощренной пытке в подвалах Аппарата быстро привела меня в чувство. На максимальной скорости, не думая о том, что в любую минуту двигатель может взорваться от перегрева, я начал петлять среди скал, вырастающих на пути к моей заветной цели.
Впереди, в мутном лунном свете зияла черная пасть каньона; я устремился туда и помчался по нему, едва не цепляясь за стены и дно.
Это показалось мне опасным, я поднял аэромобиль выше и оказался между двумя горными вершинами.
Внизу темной пропастью разверзся еще один каньон, узкий, уходящий глубоко вниз. И я стремительно полетел в эту пропасть.
Только теперь я почувствовал, что мои руки кровоточат; одно запястье определенно было вывихнуто. Но я стиснул зубы и не думал сдаваться.
На бешеной скорости — более пятисот миль в час — я выскочил из каньона и увидел прямо перед собой огни Правительственного города.
На холме вырисовывался силуэт королевской тюрьмы, суровой и ужасной крепости, казавшейся в зеленом свете луны еще ужаснее, но именно здесь мне по иронии судьбы суждено было искать убежища.
Если я сюда попаду, Ломбар не сможет до меня добраться.
Зловещее здание очень быстро увеличивалось в размерах, слишком быстро!
Резко сбросив скорость, я услышал скрежет тормозов и едва не врезался в ворота королевской тюрьмы.
Глава 7
Когда дым рассеялся, я был настолько поражен размерами каменных арок над головой, что даже не удивился, как я еще до сих пор мог двигаться.
Я за что-то зацепился и не мог встать. Потом понял, что это сумка, висевшая у меня на шее, задела рычаг управления.
Освободившись, я вылез из аэромобиля и, шатаясь и спотыкаясь о камни, побежал к воротам.
Охранники!
Они опустили свои пики!
— Стой! Сюда нельзя!
— О, пожалуйста, ради Бога! — заплакал я, со страхом оглянувшись через плечо, и, снова повернувшись к охранникам, принялся их умолять: — Я должен видеть верховного судью Волтара, срочно!
— Что там? — спросил охранник, указывая на мою сумку. — Бомба?
— Убирайся отсюда! — крикнул второй охранник. О боги, это моя последняя надежда!
— Пожалуйста! — взвизгнул я.
С балкона здания суда раздался чей-то недовольный голос:
— Что за шум?
— Этот человек хочет попасть в тюрьму, ваша светлость. Такого раньше никогда не случалось!
— Что ему надо?
— Доказательства! — прокричал я, подняв вверх сумку. — У меня здесь доказательства!
— Проведите его в камеру для посетителей, — произнес недовольный голос. — Я надену мантию и спущусь. Никогда не слышал ничего подобного — кто-то хочет попасть в тюрьму!
Я услышал, как хлопнула балконная дверь, и в страхе посмотрел на небо.
Меня провели по камням внутреннего дворика, потом мои охранники подали сигнал, и еще один страж отворил скрипучую дверь.
Я пошел дальше по плиткам коридора; в тусклом свете настенных канделябров тени моих сопровождающих казались мне прямо-таки огромными.
Меня втолкнули в большую камеру, уставленную скамьями. В противоположном конце камеры находилась большая темная ниша. Маленькая дверь в ней открылась.
Вспыхнул свет. В нише, на высокой платформе в огромном кресле с такой же большой спинкой сидел судья.
— Потрепанный экземпляр, — произнес судья. Он был очень стар и сед; мантия его краснела, как кровь. — Подведите его сюда. Ну, что у вас за доказательства?
Я тряхнул сумкой.
— Все здесь. Все.
— Доказательства чего? — спросил судья. — Кстати, кто вы такой?
— Я служащий Аппарата Солтен Грис, — ответил я, трясущимися руками протягивая ему свое удостоверение.
