на решето. В конце концов я плюнул, решив, что каждый развлекается как может. По утрам, за общим столом, этот тип был строг, как тридцать шесть пап, и мы с Соней хихикали про себя, любуясь его левым глазом, красным, как стоп-сигнал. Короче, это была хорошая жизнь. До того самого вечера. Уже не помню, кто первый предложил прокатиться: Соня, ее обмылок или я сам. Поехали мы на моей машине: тачка старика своими размерами уступала разве что авиалайнеру. Я до сих пор не понимаю, как он умудрился протащить ее по горным дорогам. Все шло вполне мило; мы уже возвращались в отель, когда Соне захотелось закурить. Она запустила руку в карман на дверце, куда перед прогулкой засунула свои 'Кравен', и наткнулась на ошейник задавленной собаки - я о нем к тому времени, признаться, успел забыть. - Это еще что такое?- удивилась красотка. - Кто его знает?- пожал я плечами.- На всякий случай, пока не вышло нового распоряжения, я эту штуку называю собачьим ошейником. Соня задохнулась от смеха, я же, признаться, только тут разглядел, насколько нелепой выглядела эта штука. Девушка крутила ее в своих лапках, демонстрируя старику, и в этот момент машина как-то странно дернулась. Я остановил ее и вылез посмотреть, что случилось. Оказалось - всего лишь прокол, поймали гвоздь в шину. Тут мне пришло в голову, что тормоза тормозами, а, меняя колесо на крутом склоне, неплохо бы подложить под соседнее какую-нибудь каменюку посолидней. Огляделся и увидел, что шагах в десяти валяется как раз подходящая. Подошел к ней и только нагнулся, как почувствовал мощный пинок в зад и очутился на земле. Через секунду до меня дошло, что это за моей спиной что-то взорвалось. Поднял голову и обнаружил вместо своей машины густое черное облако. Все еще не вполне осознавая происходящее, я поднялся и медленно, будто в дурном сне, побрел к тому, что минуту назад было моей тачкой. Впечатление было такое, будто гигантская рука вскрыла ее, будто коробку консервов. Внутри было черно. На земле я увидел вставную челюсть папаши. Потом взгляд мой упал на то, что осталось от Сони, и я почувствовал, как содержимое желудка бурно устремилось вверх. Я торопливо кинулся к кустам... Прошу прощения, но при подобных обстоятельствах ничего другого не остается. Вот так все и началось.
Глава 2
Моя добрая матушка Фелиси утверждает, что встречаются бедолаги, с детских лет отмеченные роком. Ни секунды не сомневаюсь, что в первую очередь она имеет в виду меня. Это же надо - встретить такую девочку и так ее потерять! Не-ет, будь моя воля - связал бы своей паршивке-судьбе руки и ноги да выставил в Лувре, зевакам на обозрение... Примерно такой глубины мысли крутились в моей голове, пока я приходил в себя. Не требовалось семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что виной всему - тот самый собачий ошейник. Не ошейник, а мечта террориста. Меня аж в дрожь кинуло, когда я вспомнил, как крутил в руках эту адскую штуковину. Надо же - целых десять дней она валялась в моей тачке, готовая рвануть от малейшего толчка! Тут прибыли местные стражи порядка. С первого взгляда я понял, что с интеллектом у них все в порядке,- достаточно было увидеть их лбы: все как один - не шире околыша форменного кепи. Добавьте к этому глазки, тусклые, как у рыбы, три месяца провалявшейся в холодильнике, и вы получите о них полное представление. То обстоятельство, что они имеют дело с комиссаром Секретной службы - то бишь с вашим покорным слугой,- нисколько их не впечатлило. Они узрели, что моя машина взорвалась именно в тот момент, когда я из нее вышел, и угробила двух пассажиров, нашли, что это подозрительно, и ничто иное в их мозги проникнуть уже не могло. Их бригадир изложил мне это в весьма ученых терминах, усиленных повелительным наклонением. А поскольку в этой жизни он, судя по всему, знал только свой долг и таблицу умножения до пяти, то для более тонкого осмысления событий решил отвезти меня в жандармерию. Я не возражал - в какой-то степени меня это даже устраивало. Терпеть не могу быть мишенью, но ничего не имею против расширенной аудитории. Короче, притащились мы в местный участок. Ну, все, как обычно: выбеленные известкой стены пестрят объявлениями, ветхие столы шатаются, с какой стороны ни притронься, а служивые, тут же решившие взять меня в оборот, еще тупее первых - насколько это, конечно, возможно. Я уж решил, что попал за кулисы Фоли-Бержер. Однако они упорно не хотели оставить меня в покое, и единственное, что оставалось,- навесить им на уши побольше лапши. И я взорвался как фейерверк. Рассказывал им, какая я большая шишка в Париже, как одно мое имя заставляет мелюзгу вроде них вставать во фрунт, и объяснил, что с ними будет, если они не предоставят мне любую мыслимую помощь вместо того, чтобы меня ловить. Я орал так громко, что лейтенант сдался. Правда, предварительно изучив мои бумаги разве что не под микроскопом. - Хорошо, господин комиссар, чего вы хотите? - Наконец-то,- облегченно вздохнул я. Видать, парень встал с той ноги. А может жена ему нынче угодила... Впрочем, меня это не касается.- Позвонить в Париж. - Ради бога,- тут же согласился он.- Только сначала я предупрежу службу в Гренобле. Почему бы и нет? Я подождал, пока он выполнит все формальности, а потом набрал номер. Вроде мне уже случалось вам говорить, в чем основное достоинство Старика? Он никогда не вылазит из своей конуры. Когда ни позвони - всегда на проводе. - Здравствуйте, Сан-Антонио,- проскрипел он в своей обычной манере. - Привет, патрон. - Как отдыхается? Может, я от всех переживаний мнительным стал, но в голосе его мне отчетливо послышалась насмешка. Сам-то он отдых презирает, а отпуска не брал с тех самых пор, как стал во главе нашей Службы. - Потрясно отдыхается,- заявил я и изложил всю историю начиная от издыхающей на дороге собаки. - Очень любопытно,- лениво пробормотал он. Ну да меня не обманешь слишком давно мы знакомы. Мысленно он взвился до потолка. - Вы полагаете?- тем же тоном поинтересовался я. - Стало быть, в ошейнике была взрывчатка,- продолжил он, обращаясь больше к себе, чем ко мне.- И сильная. Маленькая антенна служила взрывателем. Наверное, та девица нечаянно привела его в действие. Я промолчал. Да и что тут скажешь? - Вы, случаем, не читали такую повестушку - 'Капут'?- внезапно спросил шеф. Ничего себе. Нашел время для разговоров о литературе. - Нет вроде... - Хотя конечно, куда вам. Она давно вышла. Так вот, в ней рассказывается, как в последней войне Советы дрессировали собак, чтобы взрывать немецкие танки. Псов учили брать еду из-под гусениц. А когда начиналась танковая атака, их и запускали. У этих животин тоже взрывчатка была на шее, а антенна служила детонатором. - Вы что же, стало быть, считаете - эту собачку из России притащили?съязвил я, забыв, что с юмором у Старика слабовато. - Разумеется, нет,- сухо ответил он.- Но кто-то мог набрести на туже мысль. Где, говорите, вы видели собаку? - Шоссе Леон - Гренобль, поворот на Ла-Грив. - А вы не думаете?.. - начал он. - Думаю,- согласился я.- Неплохо бы там поспрошать. Только на мне повисли ребята из местной полиции. Вы не можете меня от них избавить? - Сейчас позвоню в Гренобль. - Вот и чудесно. Буду держать вас в курсе. - Я на это рассчитываю,- с достоинством обронил он, вешая трубку. Я тоже швырнул свою на рычаг. Через минуту раздался звонок. После короткого разговора мой лейтенант, став донельзя почтительным, объявил, что и сам он, и его бойскауты полностью к моим услугам и ждут не дождутся распоряжений. Я объяснил ему, что требуется самая малость - поскорее доставить меня в гостиницу, поскольку я в силу обстоятельств остался без колес. Там я надеялся раздобыть что-нибудь подходящее, не сомневаясь, что Дюбон меня в беде не оставит. Дюбон, если вы еще не забыли,- хозяин гостиницы и мой старый друг. Личность, надо сказать, довольно своеобразная - кем-кем, а пай-мальчиком его уж точно не назовешь. Я, правда, так и не смог понять, чего его вдруг потянуло в эту коробку, но в его биографии и не такие зигзаги случались. Для начала он закончил Лионскую консерваторию по классу органа и даже успел стать лауреатом какого-то конкурса. Но тут началась война, и парня потянуло на подвиги. Он был одним из первых французов, перешедших Рейн, за что и получил в петлицу ленточку Почетного легиона. Стоит ему куда-нибудь войти - женщины ложатся штабелем, а если кому из мужчин это не нравится он отправляет беднягу в окно, не затрудняясь тем, чтобы его открыть, и не беспокоясь о том, на каком этаже находится. Час спустя я с большой помпой причалил к его коробке со жратвой. Дюбон играл в белот с моим соседом-профессором и, как водится, выигрывал. - У тебя найдется пара секунд?- шепнул я. Он швырнул на ковер свой выигрыш и потащил меня в угол зала. - Представь себе...- начал я. - Знаю, знаю,- отмахнулся он.- Из-за тебя я потерял двух клиентов. - Ты в курсе?- удивился я.- Откуда? - Сорока на хвосте принесла,- ухмыльнулся Дюбон.- Ну, еще поставщик подкинул кое-какие подробности. Кстати, из-за меня можешь не переживать: потеряв эту парочку, я приобрел прорву новых. Люди - они что мухи: на падаль стаями слетаются. Я с утра поставщиков обзваниваю - припасов не хватает. Между прочим, а как это у тебя так лихо получилось? Ты что, в своей тачке бенгальские огни перевозил? Я изложил ему историю с собакой. - Обидно,- вздохнул Дюбон.- Староват я стал для таких дел. Так и скисну тут, в этом отеле. - Ничего, у тебя тут тоже развлечений хватает,- утешил я его.- Только смотри, приятель, личная просьба: рот на замок. - Ты же знаешь - могила болтливее меня,- снова вздохнул он.- На ней все-таки что-нибудь да написано. Слушай, а ты сам-то хоть что-нибудь понимаешь в этой истории? У нас ведь, знаешь, собаки, начиненные взрывчаткой, на дорогах не каждый день бегают. Я так соображаю, что повезло тому парнишке, которому она предназначалась. Вместо него она досталась на ужин одному моему приятелю. Ты его знаешь, вроде бы,Сан-Антонио его зовут. Ей-богу, старик, ни с кем больше таких фокусов не случается - только с тобой! -
