консула?- спрашивает она. - Нет. А вы? - Тоже нет. Она дарит мне улыбку, полную обещаний, как предвыборная афиша, и уходит с бутылочкой. Я остаюсь один. Открываю несколько шкафов с плохо закрывающимися дверцами и нахожу довольно большое количество провизии. Кажется, прислуга тут немногочисленная. Не видно ни кухарки, ни горничной, ни даже уборщицы. В доме здоровяк, открывший мне, бледный секретарь в трауре, младенец, белокурая женщина и только что нанятые няня и шофер. Не хочу изображать из себя Шерлока Холмса, но эта история кажется мне подозрительной. Нанимать в это запущенное поместье няню и шофера, в то время когда никакой другой прислуги нет, представляется мне странной причудой. Я немного жду в кухне, но поскольку я не такой человек, который долго торчит на одном месте, то отправляюсь в экспедицию по дому.
Глава 14 Огромная столовая с лепными украшениями и потолком во французском стиле; еще более огромная гостиная, в которой гипсовые украшения начинают рассыпаться; потом кабинет, где пахнет плесневелым деревом. На первом этаже больше ничего нет. Мебель старая, некрасивая и колченогая. На некоторых стульях чехлы. Железные жалюзи закрыты, и открыть их, должно быть, трудно из-за ржавчины. По-моему, его превосходительство редко дает здесь костюмированные балы. Прямо замок Дрыхнущей Красотки, честное слово! Нежилые дома имеют очень специфический запах. Этот пахнет не просто как нежилой, а как заброшенный. В нем хоть в прятки играй. Возвращаюсь в холл, косясь на лестницу. Мой чемодан все еще стоит там, потому что Вадонк Гетордю не указал мою комнату. Что делать? Подождать или продолжать экспедицию? Я решаюсь ступить на лестницу. На втором этаже нет того грустного запаха, что стоит на первом. Здесь угадывается человеческое присутствие. Где-то хнычет младенец. Я поворачиваю за угол коридора и замечаю моего друга-гориллу, сидящего на старом облезлом диване. Он читает алабанскую газету. При моём появлении он опускает брехаловку и испепеляет меня зверским взглядом. - Чего вы хотите? - Работы,- отвечаю.- Я закончил мыть 'пежо' и хотел бы знать, что должен делать теперь. - Спускайтесь вниз, вам скажут. Что делает в коридоре этот мускулистый малый? Кажется, за кем-то следит. За кем? За новенькой няней? Или за молодой блондинкой? Я медленно спускаюсь. Плач младенца в этом запущенном доме производит на меня странное впечатление. В атмосфере есть что-то гнетущее, тревожное, немного зловещее... Я предпочитаю пройтись по парку. Стоит типичная для Иль-де-Франса погода: хмурая и теплая. Я поворачиваюсь в сторону окна, в котором увидел молодую женщину. Та покинула свой наблюдательный пост. Я слышу, как она с кем- то оживленно разговаривает на алабанском. Потом хлопает дверь и возвращается мертвая тишина. К счастью, в этих стенах есть Клэр. По крайней мере, хоть она живая. На крыльцо выходит Вадонк Гетордю. Он щелкает пальцами, подзывая меня к себе. - Вы отвезете няню с ребенком,- говорит он и вынимает из кармана бумагу.Доставите их по этому адресу и там оставите. Ночь проведете где хотите, а сюда приедете завтра, скажем, к девятнадцати часам. Я изображаю радость от короткого, но скорого отпуска. - Месье,- бормочу я,- прошу прощения, но не могли бы вы выдать мне авансом сотню франков? Это меня бы очень устроило, я... э-э... Вы понимаете? Такие маленькие детали придают образу особую правдоподобность. Если у Вадонка Гетордю еще оставались какие-нибудь подозрения на мой счет, то они только что развеялись. Он достает бумажник и протягивает мне купюру. - Большое спасибо, месье,- благодарю я. - Еще один момент,- перебивает он.- Завтра будьте в парадной ливрее. Его превосходительство отправится на официальный прием. Я снимаю фуражку: - Слушаюсь, месье. - Хорошо. Идите помогите няне. Я возвращаюсь в холл, где Клэр Байе ждет меня с младенцем на руках, беру чемодан хорошенькой няни, чемодан мальца и веду мою очаровательную пассажирку к машине. Укладывая вещи в багажник под ледяным взглядом Вадонка, слышу доносящийся из дома пронзительный крик. Я смотрю в ту сторону, но Вадонк, улыбаясь, качает головой. - Не волнуйтесь! - говорит он.- Это радио. Сейчас передают детективную пьесу. Его объяснение говорит о не слишком богатом воображении, но я делаю вид, что оно меня удовлетворило. И вот мы в пути. Я смотрю на бумагу, переданную секретарем, и читаю: 'Кло Флери', Верней-сюр-Авр. Я еду в направлении Сен-Жермена, чтобы выехать на западную автостраду. Клэр с мальцом села сзади. Он молчит. - Он спит?- спрашиваю. - Да. - Вам не трудно пересесть вперед? - Зачем?- удивляется (или притворяется удивленной) Клэр. - Я терпеть не могу все время смотреть в зеркало заднего обзора. Кроме того, это опасно. Если бы вы сидели рядом со мной, мне не пришлось бы смотреть на вас в зеркало. Поскольку она не отвечает, я настаиваю, бросив на нее через плечо самый что ни на есть бархатный взгляд: - Подумайте о своей безопасности и о безопасности доверенного вам ребенка, Клэр. - Без фамильярностей!- сухо отрезает она.- Терпеть не могу лакеев, строящих из себя покорителей сердец. Что называется - по всей морде. Как она меня отшила, эта малышка! Сердитая красотка... Жаль, она мне приглянулась. Я всегда любил все красивое. Я гоню в сторону Нормандии. Это не та провинция, где я появился на свет, но все равно приятный уголок. Молчание давит мне на нервы. Эта сильнее меня: когда в моем жизненном пространстве оказывается красивая куколка, я никак не могу молчать. Через десять километров я нахожу тему для беседы. - Мне кажется, мы попали в странное место, а?- говорю я.- Эти алабанцы веселые люди. - Это верно,- соглашается Несравненная.- Лично я нисколько не расстроена отъездом из этого мрачного дома. Она успокаивает малыша, который проявляет признаки нетерпения. Я смотрю в зеркало заднего обзора, очарованный ее нежными движениями. - У вас никогда не было желания работать на себя?- спрашиваю. - В каком смысле? - Я хочу сказать: вам не хочется ухаживать за своим собственным ребенком? - Я об этом думаю,- соглашается Клэр. - Когда примете окончательное решение, дайте знать мне. Я вам с удовольствием помогу. Уверен, что у нас с вами получится нечто очень милое. Она снова насупливается. Вы ни за что меня не убедите, что у нее нет парня, с которым она познакомилась совсем недавно, а потому хранит ему верность. В отличие от того, что воображают многие, верность - это не призвание, а каприз. Если девчонке нравится какой-нибудь парень, она кладет на него лапу и играет в эксклюзив. Она как будто связана контрактом. Не дает до себя даже дотронуться. Потом, однажды, малый ей надоедает и она превращает свою кровать в проходной двор. Но до того ломает комедию. Носит свои прелести, как священные реликвии. Не трожьте, это для него, единственного! Куколки любят кино и в жизни ведут себя, как героини с экрана. - Вы помолвлены?- спрашиваю я. - Нет,- отвечает она. - Не хотите же вы сказать, что живете одиноко, как в пустыне Гоби? - У меня есть подруга. У меня перехватывает горло. Она сказала 'подруга', да? В женском роде? Я попал на охотницу до розовой любви? Мадемуазель работает языком! Чисто женское занятие. Так она не скоро получит своего собственного мальца. Даже старикашка лет семидесяти пяти и то сделал бы пи-пи в носки от досады! Видеть такую красотку, как Клэр, и знать, что она потеряна для страдающего человечества! Да от этого свихнуться можно. Так и хочется взять посох паломника и идти в Лурд молиться о ее исцелении. - Вы меня разочаровали,- удается мне выговорить. Ее это не расстраивает. - Правда? - Такая богиня, как вы, и вдруг пальцем... Это печально. Скажите, а вы никогда не пробовали с мужчиной? - Пробовала, но результаты меня не удовлетворили. - Это потому, что вам попался какой-нибудь доходяга. Хотя у каждого свои вкусы. 'Кло Фрели' - это миленький нормандский пансион, расположенный посреди парка на берегу Арвы. Заведение содержат две чистенькие старые девы, которые начинают кричать от восторга, едва увидев младенца. Они щекочут ему подбородок и придумывают для него экзотические имена, постанывая от восхищения. Я удивлен, потому что этот приличный дом совершенно не соответствует тому, что я себе представлял. Я ожидал увидеть подозрительное место, но здесь, наоборот, все чисто, дышит здоровьем и покоем. Тихая провинция во всей ее прелести. Пока Клэр обустраивает своего подопечного, я расспрашиваю одну из хозяек: - Вы знакомы с его превосходительством? - Нет. Договариваться о найме приезжал его секретарь. Обязательно передайте господину консулу, что мы, моя сестра Ортанс и я, безмерно счастливы этим выбором. Оказав такую честь нашему скромному дому, он... И т.д. и т.п. - Вы знаете алабанский гимн?- спрашиваю я. - Нет... - Придется выучить. Его превосходительство хочет, чтобы вы пели его каждое утро его сыну, когда тот проснется. Оставив старую деву сильно встревоженной, я еду назад, в Париж.
Глава 15 Я заезжаю в Сен-Клу переодеться. Мама широко раскрывает глаза, увидев меня в форме шофера. - Антуан, сынок,- вздыхает она,- чего тебе только не приходится делать! Я целую ее. - Это даже смешно, ма. Я с нежностью смотрю на нее. За последнее время Фелиси немного постарела. Морщины вокруг глаз и на висках стали резче, волосы еще больше поседели, глаза грустные. Мое сердце подкатывает к горлу. Я говорю себе, что она стареет от волнений за своего любимого отпрыска. Однажды она исчезнет навсегда, и я останусь с вечными угрызениями совести за то, что проводил с ней так мало времени. - Я тебя очень люблю, ма. Она улыбается счастливой улыбкой и вместо ответа гладит меня по щеке кончиками пальцев. - Слушай, ма, я знаю, что часто даю обещания, которые потом не выполняю, но это решено. Как только я закончу дело, которое веду сейчас, мы с тобой уедем на две недельки в деревню. Она делает вид, что верит. - Ну конечно, Антуан. - Я не помню, когда брал отпуск. Если бы я взял все отпуска, которые мне должны, то
