мужчины образовали даже настоящую очередь, чтобы поцеловать Каролину в щеку. Вскоре гости шумно уселись за праздничный стол, накрытый во дворе, и Сойер передал Каролине бокал.
– Ты получила что хотела, – добродушно сказал он. – Для столь тщедушного ребенка у тебя поразительно железная хватка.
– Раньше такого не было.
– За твое будущее, Каролина. – Он поднял бокал.
– И за твое, Сойер Дэй. Может, и ты обретешь то, что хочешь.
Повинуясь сердечному порыву, она наклонилась к жениху, но тот нахмурился, опустил глаза и начал взбалтывать в бокале вино. Возникшее на миг ощущение близости исчезло.
Было много тостов, Рамон играл на гитаре, а Люций аккомпанировал ему на губной гармошке. Все танцевали, громко хлопая в ладоши и отбивая такт ногами по пыльной земле; отовсюду слышался веселый смех.
В конце дня новобрачные, взявшись за руки, стояли у ворот и глядели вслед фургону, увозившему Раймона, доктора Баркера и священника в форт Гриффин. Наконец девушка повернулась к Сойеру. Оба виновато засмеялись, словно два озорника, которым удалась очередная проделка.
– Теперь, мисс Сойер Дэй, ни один мужчина не осмелится ухаживать за вами.
– Когда я буду готова к ухаживанию, то объявлю о расторжении нашего брака.
Он с любопытством взглянул на нее.
– По-моему, как только мы выехали из форта Уорт, ты уже была готова принимать знаки внимания. Давай сходим к ручью.
– А где ты взял кольцо?
– Это кольцо моей мамы.
– Ты не можешь отдать мне кольцо своей мамы. Вот. Забери его.
– Нет, – покачал головой Сойер. – Мама была смелой женщиной. И ты смелая. Думаю, она была бы рада, что ты носишь ее кольцо. Если у тебя в свое время появится другое, ты найдешь применение и этому.
– Но у твоей настоящей жены тоже должно быть кольцо.
– К тому времени у меня его наверняка украдут! А если женюсь, то подарю ей бриллиантовое.
– Если она тебя будет любить, тогда ей лучше носить это.
– Пусть остается у тебя. Маме ты бы понравилась. Ей нравились люди, у которых есть, как она говорила, сметливость. Оставь его в память обо мне, – добавил он и тут же пожалел о сказанном. Чем скорее Каролина забудет о нем, тем лучше будет для нее.
– О, Сойер, спасибо! – Она крепко обняла его. – Даже если я доживу до ста лет, все равно никогда тебя не забуду.
Ее податливое тело пахло свежестью, и плоть Сойера мгновенно отреагировала. Каролина слишком чиста и доверчива. Он ласково отстранил ее, потом взял под руку, чтобы отвести к ручью.
– Я говорил с Рамоном, предупредил, что на пару недель съезжу в Раскин, подыщу человека, которого мог бы отправить на запад, но если никого не найду, то мне придется ехать самому. Он понял, что если меня долго не будет, значит, я поехал на запад. Я попросил его заботиться о тебе, помочь по хозяйству и проследить, чтобы ты наняла хороших работников.
– Иногда ты бываешь на удивление любезным.
– А в остальное время? – насмешливо полюбопытствовал он.
– Ты ведь не собираешься втянуть меня в спор? – улыбнулась Каролина. – Только не сегодня. Это особый день.
– Каролина, свадьба ненастоящая.
– Мы разведемся, но все было настоящим, как эта земля, – торжественно заявила она.
– У меня твое письмо.
– Разумеется. Но сегодня дай мне представить, что все было по правде и я новобрачная. Дай порадоваться твоему обществу.
Сойер отвел непослушный завиток у нее со лба. Хотя он едва прикоснулся, девушке показалось, что от егo пальцев отскакивают горячие искры.
– Однажды у тебя будет настоящая свадьба. Ты выйдешь за человека, которого полюбишь, и сегодняшний день вызовет улыбку. Не придавай ему большого значения, Каролина. Мы такие же муж и жена, какими были вчера; я не хочу причинять тебе боль.
Из воды серебристой молнией выпрыгнула рыба.
– Гляди! – воскликнул Сойер. – Нужно взять удочки, спуститься вниз по течению, где поглубже, и наловить рыбы.
Ему хотелось отвлечь Каролину от мыслей о нем. Ее объятия и прикосновения разжигали кровь, он с трудом держал себя в руках.
– Почему бы тебе не снять это красивое платье? Ты его наверняка испачкаешь.
– Ну и пусть. Я так давно не носила платьев.
– Дело твое, – пожал плечами Сойер, направляясь к дому.
Каролина молча смотрела на его удаляющуюся спину. Она совершенно не интересовалась рыбалкой. Ее интересовал Сойер.
Он вернулся в старых джинсах с двумя удочками, корзин кой, кувшином лимонада и одеялом. Каролина сидела на валуне, потрясающе красивая в лучах заходящего солнца, но он уже поклялся в оставшиеся дни контролировать себя, иначе все могло плохо кончиться.
– Держи, это твоя, – хмуро сказал он, рассматривая леску.
– Я лучше посмотрю.
Девушка расстелила одеяло, села, обхватив руками колени, и стала смотреть на Сойера.
Если бы он сейчас хоть раз поцеловал ее, она бы растаяла в его объятиях и позволила овладеть ею. Но он повернулся к ней спиной, делая вид, что поглощен насаживанием червя. Необходимо или сразу расстаться с Каролиной, или связать с этой женщиной судьбу до конца дней.
– Проклятие! – выругался он, вытаскивая из пальца крючок.
– В чем дело? – ласково спросила Каролина.
Он поднял глаза к небу и мысленно досчитал до пяти.
– Небольшие затруднения с чертовой леской.
– По-моему, ты стал чаще ругаться, чем раньше. Сойер решительно насадил наживку и удил до тех пор, пока не загудели ноги. Каролина сначала что-то напевала, потом умолкла. Наконец он собрался с духом и обернулся.
– Хочешь лимонаду? – улыбнулась она.
– Не откажусь.
Он срезал раздвоенную ветку, обстрогал немного, воткнул в землю, пристроил удочку на рогатку и сел рядом с девушкой.
– Почему бы тебе не разуться, а то испачкаешь одеяло? – Каролина приподняла юбку и пошевелила пальцами ног. – Я давно сбросила туфли.
– Сейчас разуюсь.
– Как ты думаешь, что мне делать в первый год. Не предложить ли Рамону долю, если в этом году он будет хорошо вести дела? Он скупает земли к югу от ранчо.
– И окажешься между братьями Торрес.
– Неужели они так и не оставят друг друга в покое? Сойер задумался. Как бы он поступил на ее месте?
– Пусть Рамон управляет хозяйством, он справится. Можно очень выгодно продать скот, особенно на севере. В Техасе с головы получишь три доллара, а там на рынке дадут от тридцати до сорока долларов.
– Неужели? Целое состояние! – воскликнула потрясенная Каролина.
– Верно. На севере требуется скот. Пока там воевали, в Техасе увеличилось поголовье. – Сойер машинально поправил ей непокорный локон.
– Как же мы перевезем туда скот через земли команчей и других племен?
– Не “мы”. Наймешь гуртовщика или попроси Уилла, а с тобой останется Рамон. Говорят, в Абилине один из лучших рынков. Придется или объехать краснокожих с запада, или рискнуть напрямую через индейские территории. Иногда племена требуют очень высокую плату за свободный проход.
– Сколько?
– Не знаю, не интересовался. Вроде десять центов за голову.
Он лег на спину и с удовольствием закинул руки за голову. Каролина время от времени поглядывала на него.
Если бы Сойер остался… Скота и земли хватит на всех…
– Тебе надо побольше заниматься садом. У Фабианы не было к нему интереса.
В последние дни лета темнело быстро, на небе уже стали видны первые звезды. Каролина повернулась на бок и посмотрела на Сойера; он был совсем рядом, так близко.
– Сойер, возможно, это единственный день свадьбы в моей жизни.
Тот на мгновение застыл.
– Нет, Каролина, – сказал он и погладил ее по щеке. – У тебя еще будет свадьба, поверь.
– Ты не знаешь, – возразила она, придвинувшись чуть ближе. – Сойер, мне понравилось целоваться. А несколько поцелуев никому не причинят вреда.
– Да, как несколько шагов по зыбучим пескам, – сурово произнес он.
– Ты боишься меня поцеловать. Сойер резко сел.
– Боюсь, черт возьми.
– Почему? Ты же не боялся целоваться с Панси?
– У Панси я ничего не собирался отнимать.
– И у меня ты никогда не отнимешь того, чего я не захочу отдать.
– Ты ребенок с телом женщины и ничего не знаешь про любовь.
– Я бы не возражала против твоего поцелуя. Сойер даже застонал.
– Я скажу, когда остановиться, – смиренно добавила Каролина.
– Да что тебе известно о мужчинах! Вдруг я не захочу остановиться или не смогу?
Она смотрела на него, чуть склонив голову и думая сейчас лишь о том, как ей хочется его поцеловать.
– Скажешь, когда остановиться. – Сойер привлек девушку к себе.
Поцелуй оказался таким же неистовым, как тогда у ручья. Каролина, ощутив внизу живота нечто странное, обняла Сойера за шею, сильнее приникла к нему и мечтала, чтобы этот поцелуй длился до бесконечности.
А Сойер, злясь на себя, на Каролину, на то, что поддался уговорам, на дурацкий фиктивный брак, уже окончательно потерял голову. Он сжал Каролину в объятиях, уложил рядом с собой на одеялах и дал выход своему любовному голоду, хотя знал, что она невинна как ангел, что он первый мужчина, с которым она целуется и который вызывает в ней желание. Сойер еще раз попытался напомнить себе, что она почти ребенок, но без особого успеха. Сейчас он обнимал женщину, исполненную страсти, женщину, от которой голова шла кругом.
Он слегка приподнял Каролину и начал покрывать поцелуями шею. Она тихонько ахнула, задвигала бедрами, провела руками по его плечам и лицу. Не отрываясь от нее, Сойер расстегнул длинный ряд пуговиц, спустил с плеч нижнюю сорочку.
