нагретая костром земля, да и нодья уже не спасала, лишь помогала пережить темное время суток.
Уже после отбоя под легкое потрескивание дежурной нодьи Иван позабавил нас очередной историей.
- Мы на плоту всего два раза плавали, и то от нужды. А раньше это было обычным делом. Геологи раз сплавлялись после войны, да упустили вот так же плот со всем имуществом. Чуть с голоду не подохли, хорошо, на промысловиков наткнулись. Рассказал нам это один из мужиков, Семен Заброда, царство ему небесное, через год сгинул. Лодку у нас раскололо, мы-то выплыли, а его под залом затянуло. Рассказал он нам про этот случай, а пристали мы тогда к отмели ну чистая пустыня - ни тайги, ни кустов, еле наносника для костра набрали. Вбили колышек в землю, плот привязали. Ну, а тогда я решил поберечься, что думаю, этот колышек? В плоту весу не меньше тонны, сорвет, и не заметим. Взял, да сдуру и к ноге веревку привязал. А ночью, как нарочно, вода поднялась, плот понесло, ну и меня, конечно. А я еще со сна не пойму, что к чему, снится, будто с горки зимой катаюсь. И снег, и холодно, и что-то я без санок, пузом по льду... Очухался, а я уже в воде кувыркаюсь. И главное, ноги веревкой перехлестнуло, мордой вниз волокет, толком не вздохнешь, я уж захлебываться начал. Еле извернулся на спину, дышать-то могу, а отцепиться ни как не получается, тащит, собака деревянная, да такую скорость набрал! И веревку резать боюсь, вплавь я его тем более не догоню. Мучился я, мучился, вертелся, как карась на кукане. То на дно уйду, а там метра два на стремнине, то всплыву как подводная лодка. Из сил уже выбился. Хорошо, на мель плот выбросило. Влез я на него, дрожу весь. И слышу впереди шивера ревет! Мамочки родные! Вот уж когда я перетрухал! Протащило бы меня до самого конца шиверы, считай, кусок мяса бы выплыл, готовая отбивная. А уж мужики-то потом удивлялись! Встали, а плота нету. Только след по песку, где меня проволоколо, целая канава. Они вдоль берега, а я им уже машу с отмели, радостный. Почитай, полкилометра меня так проволокло. С тех пор я к плоту еще и Снежку привязываю, она хоть спит чутко, не то что я.
В ПРИХОЖЕЙ У СМЕРТИ
Добрый смех перед сном это хорошо. Но весь следующий день нас преследовали неудачи. 'Попутная', так мы обозвали эту новую для нас реку, сполна взяла свое. Сначала мы сели на мель, да так плотно, что ни раскачкой, ни шестом не могли сдвинуть проклятую деревяшку с места. Иван тщательно обмерил шестом глубину со всех сторон плота, а затем со вздохом обратился к нам.
- Ну что, дети Папы Карло?! Полезли в воду.
Как не хотелось нам этого делать, но пришлось. Чуть-чуть обогреваясь руганью, мы сползли в воду и, работая шестами как рычагами, по сантиметру столкнули плот на глубину.
Затем мы еще пару раз садились на камни, но там уже обходилось без водных процедур.
- Нет, все-таки она мелковата, - решил Иван на одном из спокойных участков реки. - Оронок, тот поглубже будет.
Тем временем пейзаж по берегам Попутной начал меняться. Благодушные старые сопки, уступчиво расступающиеся перед рекой, сменились угрюмыми скалами. Они тут же двинули свои мрачные громады, и вода вскипела, штурмуя упрямый камень. Как назло река еще и запетляла. Нам пришлось изрядно попотеть, ворочая тяжелые бревна-весла.
- Влево бей! - орал с кормы Иван, и мы с Павлом на пределе сил отчаянно лопатили бьющуюся в истерике воду.
Пока нам везло. Камни лишь пару раз чиркнули по днищу плота. Некоторые из перепадов оказались настолько значительны, что наш десятиметровый плот прыгал вверх или падал вниз как какая-то щепка. При этом бревна ходили ходуном, и я все ожидал, что наше сооружение вот-вот развалится ко всем чертям!
'Когда же все это кончится?!' - мысль эта ржавым гвоздем засела в мозгу. Но, как оказалось, самое главное было еще впереди.
Мы свернули за очередной кривун, дальше вроде бы поворотов не было. Более того, забрезжил какой- то простор, просветлело. Но совсем уж чудовищным ревом придавил наши уши взбесившийся поток. Первым догадался, в чем дело Жереба.
- Падун! - заорал он, перекрывая даже этот грохот.
Он показывал вперед, и в глазах таежника я впервые увидел страх. Через секунду и до меня дошло, что это такое 'падун' и какая нас ожидает участь. Главное что не было ни какой возможности пристать к берегу, вокруг громоздились отвесные скалы. Я уже представил, как наш плот падает вертикально вниз и мы летим в кипящую бездну. А водопад неумолимо приближался. Он заранее предупреждал о себе не только чудовищным грохотом, над ним постоянно висело туманное облака разбитой в мелкую пыль воды. Что было дальше, за срезом воды, мы не видели. С какой высоты предстояло нам падать вниз, не знал никто, все видели одно и то же, покатые плечи низвергающейся вниз стихии.
До водопада оставалось совсем немного, метров пятьдесят, когда Жереба увидел то, чего мы по неопытности не заметили. В самом центре водопада река все-таки пробила каменное ложе, и вода здесь устремлялась вниз более полого. Ширина расщелины не превышала пятнадцати метров. Но это был шанс!
- Вправо бей! - заорал Жереба, и мы все вздрогнули, выходя из оцепенения. - Вправо бей, кому говорю, вашу мать!..
Поняв, что требует от нас кормчий, мы приналегли на весла, а вскоре и я, и Андрей увидели расщелину и поняли свой шанс. С такой интенсивностью я не работал еще никогда в жизни. Водопад приближался с пугающей неотвратимостью, и казалось, что плот сдвигается вправо чересчур медленно. Краем глаза я видел и вторую пару гребцов, они трудились не менее интенсивно. По брезенту с истеричным лаем металась встревоженная лайка. Только веревка не давала ей прыгнуть за борт. А грохот все нарастал, яростно давил на перепонки, я открыл рот, чтобы не оглохнуть, и водяная пыль холодной рукой прошлась по лицу, словно умыв напоследок. Еще метров за двадцать до обрыва я подумал, что наши усилия напрасны, но все продолжали перелопачивать белую от злой ярости воду Попутной и в каком-то невероятном порыве все- таки направили плот как надо, как раз напротив ложбины.
Жереба еще успел заорать: 'Держись!' - но до меня это уже донеслось как шепот, мы с Андреем и так бросили весло и намертво вцепились в подгребицу. В ту же секунду плот понесся вниз, я заорал во всю глотку, чувствуя, как орут то же самое мой сосед и те двое, сзади. А плот полого скользил вниз, и я увидел по обе стороны вокруг меня нависшие двумя полукружьями громады падающей в пропасть воды. Я был ниже всего этого и рядом, физически чувствуя многотонную ярость потока.
Сколько нас тащило вниз, полсекунды, меньше? Плот проскочил ложбину и сразу врезался в отбойный вал вздыбившейся воды. Белая, кипящая масса хлынула на плот, ударила в грудь, потащила назад, оторвала руки от поперечины подгребицы и бросив на брезент с грузом захлестнула с головой, оглушив и ослепив одновременно.
Что-то еще ударило меня по ребрам, и тут рев вдруг стал тише, и хотя вода вокруг плота еще продолжала свою свистопляску и вниз по течению плыла плотная белая пена, но это уже были семечки по сравнению с пережитым.
Проведя рукой по лицу, смахивая воду и все пережитое, я огляделся по сторонам. Справа впереди меня лежал Андрей, намертво обхватив поперечину подгребицы. Из его носа почему-то капала кровь.
Затем я встал и оглянулся: Павел и Иван, такие же мокрые, как и я, тяжело дыша, смотрели на нас. Я словно увидел себя со стороны. У всех троих моих попутчиков был какой-то отрешенный, мертвый взгляд. В очередной раз мы ускользнули от смерти. Мы как никогда прежде были к ней близки. Просто побывали у ней в гостях.
МЕЛКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Но долго любоваться друг на друга Попутная нам не дала. Сильнейший толчок потряс плот, и мы с криками полетели вперед. Если у наших кормчих в запасе был весь плот, а Андрей лежал на бревнах и только дернулся всем телом, то я благополучно запнулся об поперечину подгреби и плашмя рухнул в воду, подняв фонтан брызг. Но утонуть мне в тот день было не суждено. С изумлением я понял, что лежу на чем- то твердом. Все пережитое за эти короткие минуты так сковало мое мышление, что лишь снова оказавшись на плоту, я понял, что, пройдя теснины и вырвавшись на простор, мы с разгона влетели на длинную отмель.
Мое падение и возвращение на плот мужики восприняли со спокойным равнодушием. Только привязанная Снежка металась по плоту, задыхаясь в удушливом скулеже. Падение в водяной ад едва не
