сидели мои соотечественники, на сцене был развернут красно-бело-красный флаг, от вида которого я вздрагивал даже здесь, на Западе. Потому что остатки страха еще сидели во мне. В Советском Союзе за этот флаг запросто сажали и отправляли в Сибирь.
За столиком мы познакомились с довольно примечательными личностями. Во-первых, моим соседом оказался Валдис Крейбергс, очень милый человек, которого, как нам сказали, прочили в руководители будущей латышской редакции радиостанции 'Свобода'. Я тут же попросил его иметь в виду мою кандидатуру, если такая возможность откроется. Там же мы познакомились с братьями Грасис, занимавшимися пластиночным бизнесом. Один из братьев, Улдис Грасис, стал основным автором текстов на латышских пластинках Ларисы... Да... Но я забегаю вперед. На чем мы остановились?
АВТОР. Вы приехали в Мюнхен, поселились в мансарде...
ЭГИЛ. Решили для начала посмотреть город. Идем по главной улице Леопольд-штрассе, глазеем по сторонам, и вдруг я вижу вывеску: 'Полидор'. Название знакомое, как бы родное. Это же фирма грамзаписи... Поднимаемся на лифте на верхний этаж. Дверь открывает молодая особа: 'Здравствуйте. Что вам угодно?' Я пытаюсь объяснить. Она вдруг предлагает: 'Не хотите ли выпить?' Кто же откажется? Лара сразу оживилась: 'А что у вас есть?' Девица предложила коньячок и только потом начала разбираться, зачем мы пожаловали. Я показал наши пластинки, которые таскал с собой, гэдээровские записи Ларисы на немецком языке. Никакой реакции. Выяснилось, что особа вообще некомпетентна решать деловые вопросы. Она пообещала связаться с Гамбургом, где находилась главная контора 'Централь', и все разузнать. А здесь помещается только филиал. Опять легкое разочарование. Никак не можем найти нужные концы.
Вышли на улицу. В будке я взял телефонный справочник, нашел 'Байрише рундфунк' ('Баварское радио') и набрался смелости позвонить. Кое-как объяснил, что мне нужна редакция эстрадных передач. Представляясь, я не упомянул, что мы бездомные эмигранты, а так, мол, композитор и певица, приехали из Москвы. Чтобы у них возникла мысль: может, делегация какая? Вообще тяжело было объяснять, когда не знаешь языка, особенно по телефону. Меня все-таки поняли, соединили с шефом. И в результате нам назначили встречу. На следующий день нас принял солидный симпатичный господин, выслушал внимательно, посмотрел пластинки, записи и... обещал помочь.
ЛАРИСА. Это удивительно. В Европе - я поняла это еще в Италии - куда ни придешь, никто тебя никогда не выгонит. Наоборот, на тебе сразу же фиксируется внимание: 'Мы подумаем, мы посмотрим, что вам можно посоветовать'. Эгил заранее предупреждал меня: 'Не найдем серьезной работы, споешь пару песен в кабаке - и деньги на еду будут'. Тут же получалось так, что мы все время попадали на серьезных людей - на радио, на какие-то официальные инстанции, откуда мог открыться путь наверх.
ЭГИЛ. Я сразу уловил, что этот редактор нами всерьез заинтересовался. Он дал нам адреса и телефоны двух известных продуцентов, которые могли пригодиться для дальнейшей карьеры Ларисы,- Ганса Губера и Петера Томаса. До Губера я дозвонился сразу же. Он и его жена, поэтесса, в конце 60-х очень успешно продуцировали на германском рынке американскую певицу Кони Френсис.
Губер послушал Ларису и был удовлетворен: 'Да, она впечатляет. Не будем откладывать в долгий ящик. Сделаем 'демо' (т. е. пробную запись) и тогда посмотрим, что предпринять дальше. Был приглашен композитор-аранжировщик Руди Бауэр, работавший ранее в таком псевдо-русско-эстрадном жанре. Одно время он писал песни для популярной в середине 60-х годов певицы Александры.
АВТОР. Она, кажется, погибла в автокатастрофе?
ЭГИЛ. Да, в 1969 году. Кстати, в ее репертуаре была и 'Синяя весна', которую она услышала где-то в исполнении Мондрус.
У Руди Бауэра уже имелись новые интересные заготовки.
ЛАРИСА. Я записала в студии несколько его песен: 'Иммер видер вирд эс таг' ('И всегда будет день'), 'Ду бист даст циль' ('Ты - моя мечта'), что-то еще. На чистейшем немецком языке. Они там просто пришли в восторг. Получились такие немецкие шлягеры с немножко славянским оттенком.
ЭГИЛ. Губер предложил нам выбор, поскольку пластинку Ларисы изъявили желание выпустить и 'Полидор', и фирма Ральфа Зигеля.
АВТОР. Кто такой Зигель?
ЭГИЛ. В те годы молодой талантливый композитор и продуцент. Он имел небольшую, но перспективную фирму. Но мы остановили свой выбор на 'Полидоре' - все-таки известная марка, солидное предприятие. По счастливому стечению обстоятельств, воспринятому нами как знак свыше, договор с 'Полидором' Лариса подписала 15 ноября, как раз в свой день рождения. Это был первый контракт Мондрус на Западе, гарантировавший ей творческое сотрудничество в течение четырех лет.
АВТОР. Я полагаю, что на этом счастливейшем моменте ее жизни можно сегодня и остановиться.
ЛАРИСА (с облегчением). Наконец-то! Я думала, вы никогда не кончите.
Часы показывали начало восьмого. По-московски это начало десятого. Однако!..
Глава 2
'ТОСКА ПО РАЮ'
Едем в Фюссен.- Нойесшванштайн.- 'Новый лебединый утес'.- Мост Вагнера.- 'Выключите, пожалуйста, ваши мобильники'.- Жизнь 'сказочного короля' Людвига II.
Мы мчимся по автобану в Фюссен. Лариса, в темных очках, ведет машину, я сижу рядом, на заднем сиденье - Эгил и Лорен. От вчерашнего дождя не осталось и следа, только рваные легкие облачка на голубом небе. Приветливое солнышко то и дело как бы подмигивает нам: 'отдыхать - не работать'.
Впрочем, 'Лариса ведет машину' сильно сказано, она просто держит руль, ибо дорога уходит в даль прямая как стрела.
Кто-то обгонял нас, кого-то обгоняли мы. Я высматривал по сторонам Баварские Альпы, но горизонт был ровен и чист.
- А где же горы?
- Через полчаса увидишь,- промолвил Эгил.- А пока обрати внимание на этот фургончик.
Мы догоняли легковушку с необычным по габаритам желтым прицепом-домиком.
- Да, вижу. Почему-то без окон. Чудной какой-то.
- Лошадок везут. Для конных прогулок на лоне природы.
- Интересно.
Равнинный пейзаж не менялся, и если бы не стремительно уходивший под колеса пунктир дорожной разметки, могло показаться, что наш 'БМВ' стоит на месте.
Я глянул на спидометр: сто десять. Лариса уловила мои мысли:
- Нормальная скорость здесь сто шестьдесят - сто восемьдесят. Но я больше ста двадцати не езжу.
- А какие-то ограничения по скорости здесь есть?
- Есть,- ответил Эгил,- но, кроме Ларисы, их никто не соблюдает.
- А полиция?
- Бывает, что с радаром караулит где-нибудь.
- Почти как у нас.
- О таких 'засадах' предупреждают радиостанции,- вмешался в разговор Лорен.
- Да, вот у нас сын сдает сейчас на права, он лучше знает.
- Что за радиостанции?
- Специально для водителей. Сообщают периодически: 'На таком-то участке снизьте скорость'. И просят, если кто обнаружит новую 'засаду', сообщить по такому-то телефону. Это мигом пойдет в эфир, и все уже знают, где надо 'блюсти' себя.
- Ваши водители - клуб веселых и находчивых.
Впереди завиднелись бледно-сиреневые силуэты гор. Лариса заметно сбросила скорость. Мы съехали в сторону и покатили словно по длинному зеленому коридору, образованному ухоженными липами.
Фюссен оказался небольшим аккуратным городком, состоящим из цепочек трехэтажных домов с островерхими черепичными крышами.
- Так, мужчины, куда дальше?
- Тут где-то должен быть указатель,- сказал Лорен.
Дорога впереди раздваивалась, и на развилке большой синий щит с нарисованными двумя замками и белой стрелой. 'Parkplatz' - указывал поворот налево. И почти сразу поверх молодой светлой листвы лип и тополей, перемежавшейся с темной густой зеленью елей, стал виден на скале стройный сказочный замок с заостренными башнями и зубцами.
