Шепотинник.
— Что? — не понял, остановившись. — Как это?
— Я был уверен в победе.
— Миллион заложил и ещё Илюху? — заорал я. — Идиот! Ты идиотее самого идиотского идиота! Проигрался в пух и прах! — захохотал я. — Теперь понятно, почему чукеры тебя искали? — И вспомнил. — Но били-то меня?
— Я твой должник, — скромничал товарищ. — Все будет нормально, родной, — успокаивал, но без энтузиазма.
— Нормально? Все под контролем? — бушевал я. — Наверное, кричал на Илью? — предположил. — Он и сломался, как игрушка.
— Любую игрушку можно исправить, — ответил. — Как и положение.
— Вася, — с чувством заключил я, — когда вижу тебя, вижу гильотину. Лично для себя. Почему меня толкнул в лапы ментовской хунты? — И потребовал, чтобы объяснился тотчас же по ситуации, когда трупов было обнаружено немерено.
И что же узнаю? Все просто, как рождение персидских котят и новых сверхгалактик. Господин Сухой и его «спортивная» команда сразу смекнула, что гениальным провидцем могут заинтересоваться. Деньги не делают людей счастливыми, а делают их богатыми, и поэтому человек, обладающий даром обогащения, всегда привлекает внимание тех, кто этим талантом не обладает, но владеет властью, силой и оружием.
— Вася, ты умен, как Цицерон, — заметил я.
— А это кто?
— Типа пахана древних философов, — отмахнулся и потребовал продолжить признание.
«Спортсмены» не ошиблись в расчетах: некая бригада «наехала» на мою квартиру и дважды угодила в засаду.
— В засаду?
— Конечно. Пока ты хлопал ушами и думал, что никто ничего не знает…
— И что?
— Мы решили запустить тебя в дело, — признался. — Во-первых, от тебя пользы было тогда никакой, во-вторых, кто-то же должен был отдуваться за трупняки…
— Так, — снова остановился под соснами. — Польза от меня была. Трупы были не мои. Попользовались мной, как блядью, — и поинтересовался: — Под дых или по зубам?
— За что?
— За подставу, милый мой, за подставу.
— Бить надо Галаева, это его идея была.
— А у тебя своя кость есть? — постучал кулаком по васиному лбу, как по двери. — Под дых или по зубам? — повторил.
В детстве был у нас такой уговор: если кто поступал западл`о, то получал по заслугам: либо удар в солнечное сплетение, либо по сусало. По желанию. И били крепко, от всей оскорбленной души.
И я не пожалел друга детства — били меня, ударю я! Под дых — так под дых! Сконцентрировав всю обиду в кулак, наношу удар.
— А-а-а! — такое впечатление, что кулак нарвался на чугунную чушку. Е`! — е`! — е`! — Прыгал по лужайке, жалея руку. — Что у тебя там, еть` твою мать!
— Броник! — ухмыльнулся аспид рода человеческого, задирая рубаху.
— Застрелю, — вырвал ТТ. — Или застрелюсь.
Вася подивился оружию в моих руках и поинтересовался, откуда оно? Я вспомнил агрессивных детей гор и сообщил, что отныне всю ситуацию беру под личный контроль. Тем более обстоятельства настолько изменились, что все наши дворовые игры, редис псовый по сравнению с тем, что нас ждет впереди.
— Впереди нас банька, — шутил мой друг, считая, что я нахожусь в состоянии аффекта от боли в руке и говорю глупости.
Наивный полубандит, не понимающий, что бронежилет может выручить от пули-дуры, но спасти от жестокого молоха Системы?..
Первые бои местного значения, в целом, оказались для нас победными. Но не пиррова ли они? Ошибка Василия и «спортивной» братвы в том, что они посчитали битву завершенной, отстрелив группу претендентов на приз имени Ильи Шепотинника. Решив малую задачу, они перегрызлись меж собой, не видя смертельной опасности со стороны государственной системы, представителями коей является семейство Крутоверцеров. А Система продолжает работать над данной проблемой, это я чувствую. Иного не может быть: Система должна выполнять поставленные задачи, в противном случае, её не будут бояться и, следовательно, уважать. Она превратится в анекдотическое, плохо помнящее, невнятное, спазматическое Оно, напоминающее первого президента РФ, канувшего в лету.
Зайдя в новую баньку, пропахшую свежим деревом и жарынью, решаю не драматизировать ситуацию. Нам ещё в ней разбираться и разбираться, М`ука. Пока же надо отмыть копоть прошлого, чтобы вступить в настоящее чистыми, как это делали солдаты в Великой Отечественной перед решающими сражениями.
Начинаю стаскивать куртку, из её кармана выпадает мобильный телефон. Вася замечает: на мою шею повесить золотую цепь и — вылитый браток.
— Круто, — рассматривает аппарат. — Откуда игрушка?
— От менхантера, — говорю правду.
— От кого? — вытягивается лицом.
— Менхантер — «охотник на людей», невежда.
Надо ли говорить, что товарищ бандит пришел в некоторое замешательство. Особенно, после того, как услышал историю моей жизни за последние сутки. С ним случился эффект Буратино, когда деревянный человечек увидел праздничный цирк-шапито. Мой же друг детства сидел на лавке в голом виде и глуповато блимкал глазами, как этот самый пиноккио.
— А ты думал, спрятался от мира, — сделал заключение я, — и все проблемы решены? — И отправился в парилку. — Веничком помахай, Васечка, попросил не без мстительной услады.
Конечно, я понимал чувства г-на Сухого. Ощущать себя хозяином положения и неожиданно узнать, что госпожа Жизнь держит тебя в качестве мальчика-пажа, главная обязанность которого таскать полы платья корованной особы.
Участие в настоящей истории подлого опытного трейдера Кожевникова, оказавшегося по совместительству информатором боевой и коммерческой бригады «Алмаз» при ВО (внутренних органах) не очень удивило Василия.
— Он мне сразу не понравился, — изрек. — У него вид бывшего ментяги.
— Белки-летяги у него вид, — и рассказал о нашей встречи на складском дворе магазина стройматериалов. — Летает туда-сюда. Как он у Татищева оказался, не понимаю?
— Телефон слушают, — уверенно ответил мой собеседник. — Хотели взять на прихват Антея и узнать, где я нахожусь.
— Странно, — задумался я. — Тогда получается, что трейдер работает на семейство Крутоверцеров.
— На кого работает?
Мой короткий рассказ о деятельности Маи, сыгравшей в моем освобождении из лап, повторю, хунты не последнюю роль, а также повествование о бомбе близ крематория и последующем знакомстве с государственным деятелем эпохи большого хапка, тоже особенно не удивили друга.
— Ишь ты, — лишь цокнул языком. — Муж и жена — одна сатана. Она мне сразу…
— Только не говори, что не понравилась? — вскричал я. — Ты её вообще не видел?
— Видел много раз. В кабинете у дедушки. Не удивлюсь, что деда любимого она того… замочила.
— Ты говори-говори, да не заговаривайся.
— Не она лично, конечно, но при её молчаливом согласии?
— А зачем было надо?
— Исаакович — старая лошадь. Был. Осторожный. Может, не захотел участвовать в аферах семейства, или ещё что? Как говорится: «Любите жизнь источник денег.[7]
