римлянина волосы зашевелились на голове при мысли, что она сейчас позовет стражу. Он попытался взмолиться, но слова застряли в горле и только чуть слышное, неопределенное хрипение вырвалось из приоткрытых губ.
Ковер откинулся еще до того, как рука девушки коснулась его.
– Прекрасная Лиина позволит войти в ее жилище?
– Входи, Авес, да пребудут с тобой мир и радость.
– Пусть мир и радость пребудут с тобой, прекраснейшая из дев.
Неодобрительный взгляд входящего воина скользнул по почти нагому телу Валерия. С трудом сдержав раздражение, юноша спросил:
– Откуда он?
Девочка изобразила на своем лице пренебрежительное удивление:
– Сама не знаю. Его только что втолкнули. А кто твой спутник?
Луноликий юноша, вошедший следом за воином, склонился в низком поклоне, приветствуя юную госпожу. Его пышные белые одежды, нежные ароматы, которыми они были пропитаны, составляли резкий контраст простым и запыленным доспехам Авеса.
– Богуд. Я на днях купил его за двадцать пять тысяч денариев и не переплатил. Он знает пять языков, знаком с медициной, с древней и новой поэзией, с прозой и даже, как говорил мой приятель, продавший его, слагает стихи и играет на кифаре[9].
– Тебе понадобился секретарь-переводчик?
– Нет, Лиина, переводчик мне не нужен. Я пока неплохо общаюсь с римлянами и на этом языке – он небрежно хлопнул ладонью по рукоятке меча. – Богуда я купил тебе в подарок.
Валерий понял, что погиб окончательно. Раб знает пять языков, поэзию, литературу, сам слагает стихи, смазлив…
Девочку подарок Авеса тоже изумил:
– Мне? В подарок?
– Да, прекрасная Лиина. Да! Когда я покинул тебя в последний раз, я понял, как тяжела твоя жизнь в военном лагере, в окружении неотесанных мужланов. Я поделился своими сомнениями с другом, и он привел Богуда. Увидев его достоинства, я тут же купил его. Это мой свадебный подарок, потому что я пришел просить твоей руки.
– Мне? Моей руки?
– Да, Лиина. Он своими познаниями скрасит твое одиночество, когда я не смогу быть с тобой. Или тебя поражает цена? Но, узнав его немного, ты поймешь, что я не переплатил ни асса[10].
– А купив, ты тут же велел оскопить его, – Лиина не спрашивала. Она утверждала. Авес хотел добавить что-то, но девочка больше не сдерживала себя. – Вон!
– Что?
– Вон, оба. Вон!
– Лиина, ты сошла с ума!
– Я? Нет. Я просто не представляла, до чего может дойти твоя глупость и наглость. Ты берешь меня в жены и приставляешь ко мне евнуха. Я что, по-твоему, распутная девка? Но тогда почему ты сватаешься ко мне?! Вон. Или я позову воинов, и они выкинут тебя, несмотря на твой чин, – девочка уже взяла себя в руки, но каждое ее слово несло в себе такую ярость и ненависть, что Авес попятился. Лицо его стало белым, как одеяние раба.
– Лиина! Все не так… – упрек, изумление, отчаяние, но девочку не смогла бы остановить и каменная лавина.
– Ты же не сомневаешься в том, что я могу лечь в постель с рабом. С первым подвернувшимся грязным рабом! Что у меня хватит подлости…
Не дожидаясь хлопка в ладоши, Авес выскочил из шатра, вслед за ним выбежал и раб. Оборвав фразу, девочка обернулась. Лицо ее, пылающее от гнева, было необыкновенно красиво. Серые глаза потемнели, на прокушенной губе, возле белых зубов, светилась алая капля:
– Вон! – голос ее звучал ровно.
Валерий боком выполз из шатра. За порогом он остановился, завороженно следя за тем, как Авес вцепился в меч, а двое воинов удерживают его, уговаривая не горячиться. Богуд сжался в комок на земле. Зубы его стучали так, что казалось, звук отражается от ближайшей горы. Валерий без сил опустился на траву.
– Ну что, парень, хватил страху? – жуткая физиономия Зефара показалась Валерию просто прекрасной. – Значит, жених получил отказ. Лопнуло терпение у девочки… Да-а-а… Только грызни нам теперь не хватало… Ну а тебе? Что она сказала тебе? Обрадовалась?
– Нет. Даже бровью не повела.
– Ну-у-у, это ничего не значит. Свои чувства она прятать умеет. Бровью, говоришь, не повела? А сказала-то что? Почему ремни у тебя на руках? Она все-таки решила наказать тебя?
– Так это ты приволок сюда эту падаль?
Повернувшись к Авесу, Зефар холодно ответил:
– Да, я. Теперь никто не скажет, что от госпожи можно где-то спрятаться.
