– Встать! Что расселся?!
Старик поднялся:
– Мне дозволила сидеть госпожа…
Авес неодобрительно покосился на девочку, но промолчал, и она тоже ничего не сказала, словно бы не была хозяйкой здесь.
Вслед за воином в шатер вошла женщина. Равнодушный взгляд ее скользнул по старику:
– Помпоний Гай Луций? Хорошо. Не надеялась увидеть его здесь…
Она подошла к остальным, по ходу разглядывая их:
– Этот знатный из конницы, этот тоже из конницы и эти двое, а это пехотинец. Странно, как он здесь оказался. Опять из конницы. Он из деревни, служит недавно…
– Я хотел бы услышать нечто иное, госпожа, – почтительно остановил женщину Авес.
– Что именно?
– Например, госпожа ни словом не обмолвилась о том, красивы ли они или…
– Очень красивы, Авес. Так красивы, словно их подбирали специально…
Пряча за папирусным свитком лицо, Лиина тихо прыснула.
– А ты что здесь делаешь? – обратилась женщина к дочери. – Почему не спишь?
– Я спала, —Лиина свернула папирус, села. – Спала и проснулась, потому что услышала их. Не могла же я не узнать: кто они и зачем пришли сюда?
– Узнала?
– Да.
– Что?
– Их привели, чтобы ты могла выбрать себе мужа или мужей. Это как госпоже будет угодно.
– Лиина! Кто сказал тебе такое?!
Девочка вскочила с ложа, подбежала к Валерию, вытолкнула его вперед:
– Он. Правда, красавец?
– Хорош, – согласилась женщина. – Но пошутили и будет. Пусть уходят. С Помпонием я буду говорить завтра. Точнее сегодня, но утром, а остальные мне не нужны.
– Госпожа, – прошептал Валерий, глядя на девочку умоляющими глазами.
– Невозможно, – Лиина невозмутимо разглядывала бледное от ужаса и отчаяния лицо пленника. – Это невозможно, мама.
– Почему?
– Потому, что, как только они переступят порог этого шатра, их убьют. Тут же, за порогом…
Валерий оцепенел, из последних сил сохраняя осанку и выражение лица, приличествующие хорошо вымуштрованному рабу. Товарищи следили за ним с испуганным непониманием.
– …за ними никто не захочет следить всю ночь. А на кровь завтра слетится столько мух…
– Пусть госпожа простит меня, – Авес решил, что пора и ему вставить слово, —я хотел только немного позабавить вас. Я действительно отобрал юношей знатных фамилий, чтобы они беседой развлекли госпожу. Среди них есть даже поэт. Но разве я виноват в том, что развратные римляне так истолковали мои слова?
Женщина кивнула, соглашаясь:
– Я не сержусь. Они и вправду приятны лицом, а возможно, и речью, но я устала и хочу отдохнуть.
– Прощайте, госпожа.
– Доброй ночи, Авес.
Проводив Авеса до двери и поправив ковер, женщина обратилась к дочери:
– Пойдем спать.
– Иду, только скажу кое-что.
– Говори.
Девочка заговорила на латыни, четко выговаривая каждое слово:
– Я вспомнила, где видела этого красавчика. Он командовал теми конниками, что сожгли наш дом и увели нашу козу, а я тогда забралась в кусты терновника, и они меня не увидели. Помнишь? Тебя тогда дома не было, а потом вы все пришли, – а дома-то и нет, – и, очень довольная собой, прошествовала в другую палатку. Женщина задумчиво посмотрела сперва на уходившую дочерь, потом на Валерия. Но ничего не сказала и ушла. Когда за ней упал ковер, Валерий со сдавленным стоном опустился на пол:
– Вот к чему были те намеки! Великие Боги!
– Если это правда, то тебе пощады не будет…
– Заткнись, Марк. Если это случилось, когда мы собирали контрибуцию, то без тебя там тоже не обошлось. Не забывай, что мы с тобой тогда не расставались. Боги! То-то она меня все время
