– Точно, – воодушевилась подруга. – Придется с Петренко еще раз встретиться, выяснить, где его дед служил. И если окажется, что… Анфиса, чувствую, пошла масть.
– А я ничего не чувствую.
– Не вредничай. Так, звоню Петренко. Скажу, что умираю от голода, пусть ужинать везет. По ходу разживусь сведениями. – Женька стала звонить, а я толклась рядом. – Порядок. Встречаемся в семь. Время еще есть, заглянем в Интернет, вдруг что удастся узнать о монастыре.
С этим вышла незадача. То есть кое-какие сведения наскрести удалось, год основания, к примеру. После революции монастырь был разорен, несколько лет назад открыт заново.
– Негусто, – вздохнула подружка. Нашла карту и принялась ее разглядывать.
Увлекательное занятие прервал звонок Петренко. Женька отправилась на свидание, а я позвонила Ромке, после чего выяснилось, что делать мне совершенно нечего. Немного удрученная этим обстоятельством, я устроилась на диване с книжкой, в ожидании подруги то и дело поглядывая на часы. В девять явилась Женька.
– Ну, что? – спросила я, откладывая книгу в сторону.
– Ничего, – вздохнула она. – Не помнит он, где его дед служил, он вообще считает, что дед был на войне, а если верить Кошкину, получается, что в армию его призвали уже после Победы. Тебе не кажется это подозрительным?
– Не кажется. Ты о своем деде много знаешь? – Женька задумалась, а я изрекла наставительно: – То- то.
– Кошкин сказал, что его тесть служил где-то на Севере, и монастырь, откуда звонили, тоже на Севере. Я почти уверена…
– На Севере, – передразнила я. – Взгляни на карту: от Мурманска до Чукотки сплошной Север. И где конкретно искать? Придется опять к Петечке обращаться.
– Обратимся. Но звонили Кошкиной из этого монастыря. Вот давай его и проверим.
– В каком смысле? – нахмурилась я.
– Чего ты, Анфиса? Всего-то шестьсот километров. За два дня обернемся.
– Допустим. Только что ты там надеешься отыскать?
– На месте разберемся. Отнесись к этому как к познавательной прогулке. Наберешься впечатлений, тебе, как писателю, полезно увидеть новые места. Там у них имеется какой-то местный святой, приложимся к мощам, чего-нибудь у бога выпросим. Есть у тебя заветное желание?
– Ну, не знаю…
– Ладно, я за тебя что-нибудь соображу. Завтра на зорьке рванем и к обеду будем там. Давай звони Ромке, а я позвоню Петечке.
– А что я ему скажу?
– Придумай. Ты же у нас писатель.
– Придумай, – проворчала я и потянулась за телефонной трубкой. – Я изнываю от тоски, – заявила я мужу. Ромка принялся меня утешать, обещал на днях приехать, звал к себе и уверял в своей любви. – У Женьки еще несколько дней отпуска, может, нам куда-нибудь съездить?
– На юг? – спросил Ромка со вздохом.
– Нет, на Север.
– Почему на Север? – растерялся он.
– Потому что юг – это не актуально, все кому не лень едут на юг, а мы поедем на север. Там природа, монастыри.
– Зачем тебе монастырь? – обалдел муж.
– Может, я исторический детектив напишу.
– И для этого надо тащиться на Север? Да у нас этих монастырей как грязи.
– Вот именно. А на Севере все по-другому.
– Что «все»? Слушай, вы там опять что-то затеяли? – заволновался супруг.
– Конечно. Хотим посетить места, где никогда не были. Тебя-то точно в монастырь не затащишь, а я испытываю в этом душевную потребность.
В таком духе мы проболтали еще полчаса. Женька сначала глаза закатывала, потом строила мне рожи, затем сунула голову под подушку и признаков жизни не подавала. Наконец Ромка признал, что в поездке в монастырь нет ничего плохого, а я имею право раз в год съездить куда-то с подругой, тем более что муж оставил меня на продолжительное время в тоске и отчаянии.
– Все, – с облегчением вздохнула я, вешая трубку. Женькина голова появилась из-под подушки.
– Послушаешь вас, и замуж совершенно не хочется. Ромка твой страшный зануда. Не приведи господи такого в мужья.
– Просто он меня любит, – обиделась я за супруга.
– Это не любовь, а чистый эгоизм. Я бы на твоем месте…
– Выйдешь замуж и будешь на моем месте, а пока заткнись.
– Хочешь чаю? – миролюбиво предложила Женька.
