Алексисом в такси, и они отправились в таверну «Акрополь». Повернувшись, он лениво оглядел свою спутницу. Керри была уверена, что он смотрит на нее, и чувствовала себя очень неуютно.
– Я не успел тебе сказать, как ты прекрасно выглядишь, Керри, – ласково сказал Алексис.
– Можешь оставить эти дешевые комплименты при себе. Я здесь потому, что меня попросил Петрос, и только! – процедила она сквозь зубы.
Алексис расхохотался и небрежно обнял Керри за плечи.
– Ты продолжаешь воевать со мной, котенок, даже несмотря на болезнь своего крестного. – Он взял ее за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. – А что, если он хочет нас поженить? Может быть, он притворяется, что болен, ты не думала об этом, моя дорогая?
Он крепко держал Керри за подбородок, и она не могла скрыть своего волнения. Она чувствовала и вдыхала запах тела этого человека, ощущала тонкий аромат его одеколона и свежесть кокосового шампуня. Он чувствовал себя легко и свободно в черной шелковой рубашке и джинсах и был восхитительно сексуален.
Встретившись с ним взглядом и едва дыша, она раздраженно ответила:
– Не будь дураком. Петрос знает, какие мужчины мне нравятся: он их повидал достаточно.
– А, понятно, – сказал он задумчиво. – Он знает, какие мужчины доставляют тебе удовольствие. Так? – спросил Алексис. Его холодная настойчивость кого угодно могла привести в бешенство.
Эта ситуация начинала казаться Керри глупой. Действительно ли Петрос был нездоров? Мог ли он притвориться больным?
– Разумеется, Петрос знает, какие мужчины мне нравятся, – подтвердила она.
Алексис неожиданно отпустил ее. Керри хотелось забыть о том, от чего у нее до сих пор часто стучало сердце.
– В таком случае напомни мне, какие мужчины тебя возбуждают. Мне кажется, это были хилые, тощие, как жерди, юнцы, а по сути дела – кучка снобов с длинными нечесаными волосами.
Керри захотелось сбить самодовольную спесь с его физиономии. И она пошла в атаку.
– По крайней мере, эти ребята живут и поступают честно. С ними можно веселиться и смеяться, и у них есть цель в жизни.
Она заставила себя выдержать его взгляд и вздрогнула, увидев в его глазах угрюмое выражение.
– И что самое главное – они относятся ко мне как к леди, а не как к племенной кобыле!
Алексис громко расхохотался, так что водитель такси быстро оглянулся, посмотрев на них с видимым интересом.
Алексис бросил на Керри взгляд, смысла которого она не поняла, и снова хохотнул.
– Уверяю тебя, мне с тобой может быть очень весело. И, несмотря на твои вспышки гнева и сверкающие ирландские глаза, я думаю, что смог бы заставить себя обращаться с тобой как с леди.
– Но я не буду для тебя ничем, кроме… – Она остановилась, потому что он приложил палец к ее губам. Ей захотелось укусить его, но она не сделала этого, почему-то покраснев. Его прикосновение было возбуждающим, даже веселящим. Но оно бесило и ставило в тупик. Ей отчаянно хотелось, чтобы он ей не нравился.
– Ты будешь матерью нашего ребенка, – сказал он чуть позже, блуждая глазами по ее губам.
Керри быстро отвернулась и стала смотреть в окно на вечерние огни. Слезы наворачивались ей на глаза, и она не могла говорить. Почему ей казалось, что он искренне заботится о ней? Ведь он хочет, чтобы она родила ему наследника, а затем покинула их и не имела ничего общего ни с ним, ни с их ребенком. Нет, Керри не может так поступить, никогда в жизни она этого не сделает. Она будет воспитывать своего ребенка сама.
Таверна стояла на берегу во всем своем великолепии. Серая мраморная лестница и колонны парадного входа казались почти нереальными, окутанные тенями и лунным светом. Традиционная греческая музыка вовлекала их в атмосферу романтики.
Из зала таверны с противоположной стороны открывался вид на освещенное лунным светом море, ласково плещущееся о золотой песок.
Алексис помог Керри выйти из такси и, взяв ее за локоть, повел по лестнице. Она выдернула руку, резко выпалив:
– Я не старая и не немощная и могу идти сама! Алексис улыбнулся, но в улыбке его было что-то жесткое.
– Продолжай так же, и ты не доживешь до своего следующего дня рождения.
– Вот так перспектива! Почему ты…
Керри потеряла дар речи, не ожидая, что ее саркастическое замечание повлечет такое возмездие: он шлепнул ее по заду прямо в дверях при входе, и у нее не было возможности ответить ему, ибо Кристос уже махал им рукой из кухни.
Алексис наклонился и шепнул на ухо Керри, поправлявшей сбившийся локон:
– Я тащусь от твоей задницы. Мне бы хотелось сорвать это платье и поцеловать тебя прямо туда.
Кровь бросилась Керри в лицо, когда она представила, как он это делает. Это возбудило ее, и она опустила ресницы, чтобы скрыть свое смущение. Она не хотела, чтобы он видел, какое это на нее произвело впечатление. Собственная реакция потрясла ее до глубины души. Ей и хотелось и не хотелось увлечься им.
Алексис торжествующе засмеялся:
