– Наконец-то тебе нечем ответить!
Он задумался, шествуя по мраморному полу в направлении кухни, и бросил на Керри очередной заинтересованный взгляд.
– Такая опытная женщина – и до сих пор краснеет. Довольно редкое сочетание. В этом есть что-то, в чем я еще не разобрался. Но обязательно разберусь, можешь не сомневаться.
Керри не было необходимости отвечать, поскольку навстречу им вышел Кристос.
– Керри, моя милая девочка! – Он звонко чмокнул ее в щеку и затем повернулся к Алексису: – Дружище, я рад, что ты удостоил своим посещением мою таверну.
Алексис слегка наклонил голову и улыбнулся.
– Это честь для меня. Однако я должен извиниться за то, что Петрос не смог прийти с нами. Он неважно себя чувствует.
Наконец обмен любезностями закончился, и Керри с Алексисом сели на веранде, выходящей на берег. Керри слышала плеск воды, чувствовала легкий вечерний ветерок, обдувавший ее плечи, и бессознательно вздрогнула, взглянув на полную желтую луну.
– О чем ты задумалась? – полюбопытствовал Алексис, наливая ей бокал вина.
– Я думаю, когда ты превратишься в вампира. Ты идеальный кандидат, – сказала она, поднеся бокал к губам.
– Я?
– Конечно!
– Но почему же? – вкрадчиво спросил он. Керри, пристально глядя на него, продолжила:
– Ты высокомерен, самонадеян, мрачен и очень привлекателен для некоторых женщин, ну ты понимаешь. Вампиры всегда привлекательны.
Он негромко рассмеялся и вопросительно поднял свои черные как ночь брови:
– И это все?
– Нет! Ты жестокий и бессердечный. Как я уже сказала, ты идеально для этого подходишь, – ответила она бесстрашно.
Алексис покрутил в руке бокал, взболтав красную жидкость.
– А это правда, что тот, кого поцелует вампир, принадлежит ему и только ему? Если он выпьет кровь жертвы?
Алексис выпил вино, как будто доказывая это утверждение, и поймал взгляд Керри.
Несколько минут они молча и насмешливо смотрели друг на друга. Казалось, что все посетители находятся за миллионы миль от них. Они не слышали музыки, не видели ничего вокруг. Страсть пронизывала каждую клеточку тела Керри, когда она смотрела на мужчину, которого искренне хотела ненавидеть.
– А ты знаешь, Керри, что летучие мыши находятся под охраной закона во многих государствах? – спросил Алексис, прервав молчание, которое создавало напряжение.
– Это меня не удивляет: тебя защищает сам дьявол. Может быть, ты и есть дьявол, – ответила она резко.
Алексис громко расхохотался. Его веселье сильно раздражало Керри.
– Ты очень невысокого мнения обо мне. Интересно, это еще с тех пор, когда тебе было пятнадцать? Я знаю точно, что ты на меня обижена, и можешь это не отрицать.
– Я заслуживала большего и нисколько на тебя не обижена. Я была непослушным ребенком и прекрасно это понимаю.
Керри была в ярости, потому что Алексис был прав. Она подняла глаза и, помолчав, сказала наивным голосом:
– Я думала, что ты порядочный человек, что ты помогаешь друзьям, и мне очень жаль, что я ошиблась.
– За все приходится платить. Я раньше помогал людям, но ты должна понять, что это крупное капиталовложение, от которого я должен получить прибыль. Ты знаешь мою цену, дорогая. Теперь твой ход, – добавил он не допускающим возражений голосом. Керри поняла, что разговор окончен.
Вскоре к ним присоединилась компания старых знакомых. Женщины, как всегда, сходили с ума от Алексиса, особенно Анна, которая не церемонясь, поставила свой стул между Керри и Алексисом. Керри не возражала – эта немка была весьма кстати!
Но через несколько минут, к своему глубокому удивлению, она почувствовала что-то похожее на ревность. Она ненавидела эту женщину, которая обнимала его за шею, прижималась к нему и шептала всякие нежности ему на ухо. А он при этом смеялся. Эта рыжая сластолюбивая стерва чуть ли не рвала его на части, а он смеялся!
Наконец Алексис прекратил эти игры, попросив Кристоса показать Анне, как танцевать греческий танец. Все гости из-за их столика пошли танцевать, и они остались одни.
– Керри, хочешь потанцевать? – спросил он тихо.
– Спасибо, у меня нет настроения. Уверена, твоя немецкая подруга с тобой потанцует! – ответила она сердито.
Он вопросительно поднял брови, и его улыбка только усилила ее ярость.
– Мне кажется, я слышу нотки ревности в твоем голосе?
