жиденков (какой богатый русский язык у лексикографа! – С. Д.), завалил их перинами, подушками, мешками и сундуками', весьма правдоподобен.
Ицька спешит, он не хочет 'шабатствовать' в дороге. Даль поясняет: 'А вы знаете, что жиды празднуют не воскресенье, а субботу, что это называется у них справлять шабаш, шабашевать, и что они тогда ничего в руки не берут, ни к какому делу не приступаются и дорогою ехать не могут; а начинается шабаш в пятницу, с вечера, лишь только солнышко закатится, а оканчивается с закатом же солнца в субботу'.
Евреи не едят 'трефного', а лишь 'кошерное' (если мясо, то резанное только своим резником); посуда у них тоже трефная и кошерная, из трефной едят их слуги, православные, хотя и запрещено нанимать православных. Короче, кормят прислугу из той же чашки, что и корову!36 Странное утверждение. Ведь корова в таком случае тотчас становится трефным животным! Но Даль в подобные 'мелочи' не вникает, он лишь сравнивает евреев и староверов, тоже соблюдающих чистоту своей посуды.
Ну а какова еврейская еда? Даль сообщает, что жена Хайка накормила многократно битого Ицьку локшанами, лапшердаками (?), напекла ему куглей. Но голодный еврей, забыв кошерность иногда ест и… кошку. Последнее на совести казака Луганского.
Наконец вороватый жид улегся на пуховиках, прямо на полу, вероятно за неимением кровати (вот тебе и жулик!), в тесной грязной комнатенке, пропитанной запахом чеснока. Попутно рассказано о том, как ловко жульничала Хайка, обмеривая и обвешивая покупателей. Правда, ее барыши почему-то составляли всего несколько грошей.
Далее лексикограф объясняет, что восточноевропейские евреи – польские, прусские, австрийские – говорят на ломаном немецком языке, в который вставляют множество еврейских (вероятно, он подразумевает древнееврейский иврит) и областных польских, русских и малороссийских слов; пишут же они еврейскими буквами, а сам еврейский язык, т. е. иврит, известен только раввинам и ученым. 'Жиды' Западной Европы, живущие также и в Турции, говорят на искаженном испанском языке – речь идет о ладино. Даль удивляется тому, что, будучи упорными в своей вере, евреи утратили общий язык. Сегодня этого сказать нельзя: евреи не только не утратили общий язык, но и обрели.
Известно, что, когда паны дрались, у холопов 'чубы трещали', но первыми избивали и грабили 'жидов' неприятеля. В отместку 'пострадавший' за них вступался и грабил и избивал 'жидов' недруга. Это не анекдот, а быль. В сказке казака Луганского хитрый Иван устраивает так, что два возка, наполненные евреями, не могут разойтись, и оба возчика, каждый подстрекаемый своим хозяином, избивают друг друга. Удивительная сметка батрака и глупость евреев! Полное торжество православия.
Интересен рассказ-сказка о массовой экспроприации евреями у православных Подола, Волыни, Литвы и Украины звонкой монеты, что вконец их разорило. Дело было в 1821 г. Попутно сообщается и о контрабандной деятельности иудеев, во всем нарушающих законы империи – в большом и малом. Так, им запрещено содержать кабаки и корчмы.
Несмотря на это, во всех шинках Украины сидят жиды и жидовки: '…жидовская воля владыка, и каждый оборванец и обшарпенец распоряжается вашим карманом, словно своим, и делает это, кажется, с помощью магнетизма'37. Чудеса да и только: как при таком умении распоряжаться чужим карманом евреи остаются оборванцами?!
Правда, православные тоже не лыком шиты и измываются над несчастными многочисленными способами, то '…ермолку закинут за печь и ценою выкупа назначат: написать карандашом крест на лбу', а еще лучше – ляписом, тогда крест получается цветной. Ну разве не остроумно?! Другие потехи почище пановских. Ну, например, поймать двух евреев и привязать за пейсы затылками друг к другу мертвым узлом или скрепить смолой две бороды и т. п. Для таких забав нужен особый – садистский – талант, которым Всевышний в полной мере наградил украинцев.
Но опять-таки жидки не остаются в долгу и при помощи факторства, расцветающего, когда в местечке стоит полк, вновь 'взнуздывают' население. 'Что такое жид-фактор?
Это трудно объяснить; услужливое, навязчивое, нахальное и трусливое неотступное творение, которое бегает сломя голову весь Божий день по городу, местечку и добывает для вас форменной пуговки, для меня сухой ваксы, для иного золотообрезной бумаги, для другого какой-нибудь прихотливой материи на халат, для третьего гитару, для четвертого помаду для усов и для других причин – словом, это посредник для всего, что терпит посредничество'. Но и офицерство российское, краса и гордость нации, тоже не промах: долгов не платит, порой развлекается – ведь провинциальная жизнь так скучна. Вот упоительный рассказ о военной смекалке: господин офицер, не достав лошадей, запряг шинкаря Янкеля в пристяжку: 'Ну, хорошо, это ничего;
Янкель везет; но этого офицеру мало, он его погоняет; ну, хорошо, и это ничего; офицер погоняет, да еще кричит: завивайся, завивайся! Ну, хорошо, а Янкель… был горяч, он начал завиваться на пристяжки, затянулся, надорвался и умер'38. Не правда ли, читатель, смешно? И какие претензии могут быть к Гоголю, который тоже 'очень смешно' описал погром и убийства евреев малороссами.
Здесь нелишне вспомнить Толковый словарь Даля, где он объясняет гнездо 'Шабаш':
'еврейск. шабаш, суббота, праздник, день молитвы; отдых, конец работе, время, свободное от дела, пора роздыха'. Далее приведены поговорки о слове 'шабаш' и случаи его употребления даже в морском деле: 'Шабаш – морск. Приказное слово гребцам: полно грести'. Чаще всего используется в нейтральном выражении: 'Шабаш, миряне, обедня вся!.. Шабашковые свечи у жидов сальные, маленькие, по 16 или более на фунт'. И еще: забастовка рабочих на Западе (понятное дело, в России стачек не бывает) называется 'Шабашничать, прогуливать работние дни, дать себе произвольно шабаш. За границей рабочие, вымогая высшую плату, нередко шабашничают скопом, стачкою [Шабаш]ничанье'39. Умиляет это 'вымогание высшей платы'…
Ясно, что Владимир Иванович Даль (1801-1872) – человек своего времени. Один из его псевдонимов – Русопят. Но, несмотря на столь очевидную самоидентификацию, русской крови в нем не было. Его отца И.М. Даля, датского подданного, Екатерина II пригласила в Петербург на должность библиотекаря с непременным условием знания древнееврейского языка. Он был медик и увлекался богословием. Императрица в беседах с ним не раз поверяла ему 'прогрессивные' мысли: 'Ни одну нацию, какая бы она ни была, не отстраняют от получения гражданства; каждый волен его приобрести..'40. Мать лексикографа – полунемка, полуфранцуженка, бабка – из семьи гугенотов, известная в свое время переводчица Ф. Фрейтинг. Согласно, на мой взгляд, достоверному источнику, В.И. Даль был еврейского происхождения.
Сообщая об этом, автор сетует: 'он (Даль) не написал и двух строк по еврейской этнографии'41.
Имя В.И. Даля связывали с написанием одиозной брошюры 'Розыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их' (СПб., 1844), изданной по инициативе Николая I в количестве десяти экземпляров для 'внутреннего' пользования – для чтения императора, великих князей и членов Государственного совета. Эта брошюра тождественна записке, составленной в том же 1844 г. директором департамента духовных дел иностранных исповеданий Скрипицыным по распоряжению министра внутренних дел Л.А. Перовского. В 1878 г. она была перепечатана за подписью Скрипицына в журнале 'Гражданин', издаваемом Ф.М.
Достоевским и князем В.П. Мещерским. Существует и третий предполагаемый автор этой убогой мистификации – Волынской губернатор генерал-майор И.В. Каменский.
Впоследствии антисемиты регулярно приписывали этот 'опус' Далю, хотя в собственноручном перечне его работ он отсутствует. Подробно историю выхода в свет 'Розыскания' поведал в своих воспоминаниях образованный юдофоб, проницательный человек и один из главных 'экспертов' по данному вопросу, Осип Антонович Пржецлавский, хорошо знавший польскую антисемитскую литературу, из коей автор 'Розыскания' почерпнул очень много. На мой взгляд, участие Даля в создании этого 'труда' было номинальным – он управлял особой канцелярией Л.Р.
Перовского, и это дело проходило по его ведомству. В свое время я высказал предположение, что настоящим автором 'Розыскания' был последовательный антисемит и тюрколог Василий Васильевич Григорьев (1816-1881), автор книги 'Еврейские религиозные секты в России', изданной в типографии Министерства внутренних дел в 1846 г.42 В защиту В.И. Даля можно процитировать одну из обработанных им прибауток: 'Вот нам сказка гладка; смекай, у кого есть догадка; кто охоч, да не горазд, тот поди, я с ним, глаз на глаз, еще потолкую; а кто горазд, да не охоч, тот прикуси язык, да отойди прочь'43. И еще издателем собранных Далем сказок был Маврикий Осипович Вольф – это ему посвящены в свое время известные в литературных кругах строки: 'Хуже нет жида Маврикия…' Большой знаток русских обычаев М.
