Стратфордского университета' – конечно, 'доктора' и, конечно, 'русского' – С.П. Новикова. Наконец, 'Послесловие' книги – тоже профессора и доктора (уже не литературы, а социальной психологии) Б.В. Сахарова (странное имя-отчество устанавливает пародийный ряд 'А, Б, В…' с известным и не имеющим отношения к социальным наукам академиком А. Сахаровым. – С.Д.) из такого же несуществующего в Америке университета (Вудхэйнвенского – название не то от 'хунвейбина', не то от 'а зохен вейн'). У предисловия и послесловия есть еще и авторские названия: 'Запретный плод' и 'Отравленные ключи': поскольку идиоматически к 'плоду' привязана 'сладость', постольку эпиграф к нему должен быть 'горьким' – 'А от дерева… не ешь… ибо… смертию умрешь' (7), зато к 'отравленным ключам' Г. Климов подобрал 'сладкие слова' – 'Но знает Бог… вы будете, как боги…' (292).
(Сюжетно роман строится на 'параллелизме' судеб двух братьев -старшего, Максима Александровича Руднева, родившегося до революции и сделавшего умопомрачительную карьеру от уполномоченного ГПУ до всесильного 'красного кардинала', и младшего, Бориса, родившегося после революции и оставшегося при брате не то 'досмотрщиком', не то 'любопытствующим профессором'.)
Предисловие профессора СП. Новикова является 'визитной карточкой' пародии Климова. Упомянув редактора аргентинской газеты 'Наша страна' Дубровского (не внебрачный ли сын создателя 'Союза русского народа' д-ра Дубровина [?]. – С.Д.) и храбрейшего редактора 'Русской жизни' (Сан-Франциско) Делианича (почти Делевский и Бостунич. – С.Д.), утверждавших, что подобного романа 'до сих пор в печати не было', профессор отмечает: «Я проверил картотеку Библиотеки конгресса в Вашингтоне… Но ни одной книги на тему 'Князя' там нет» (9). Эта 'новизна' темы (случайно, фамилия Новиков – не от слова 'новинка'?) заставила профессора 'познакомиться поближе с историей появления этой книги и ее автором' (10). Не выдержав ни жанра биографии, ни жанра историко-литературного описания, 'рецензент' приоткрыл тайну: «Климов стоял во главе одного из… спецпроектов… Он был председателем Центрального объединения послевоенных эмигрантов (ЦОПЭ) и главным редактором журнала 'Свобода' на русском языке и журнала 'Антикоммунист' на немецком языке… В 1955 г. Климов переехал в Америку и вернулся к своей профессии инженера-электрика. Одновременно… он творчески перевоплощает свой богатый опыт в области психологической войны… В американских книгах, анализирующих работу CIA, пишут, что на профессиональном жаргоне… эта работа подразделяется на 'черную магию' и 'белую магию', где посредине болтается еще 'серая магия'. Так же подразделяется и пропаганда США… Вот этими делами, судя по всему, и занимался Гарвардский проект. В каждом серьезном научном учреждении… если одна группа ученых разрабатывает какой-нибудь проект, то другая группа ученых… одновременно разрабатывает соответствующий контрпроект… Вот такой-то контрпроект – в форме романа – и проделал Климов…» (12- 13). И в качестве примера результативности 'контрпроекта' профессор Новиков расскажет историю ареста в СССР «вскоре после прогулки 'Князя' по редакциям и инстанциям» американского гражданина Баргхорна, поскольку 'самый надежный способ переправить что-нибудь в советскую разведку – это послать хороший материал по западным разведкам' (17).
'Контрпроект' Климова, 'по Новикову', базируется на секретных архивах советской тайной полиции и архивах 'какой-то американской сверхразведки'. Вот почему вокруг книги Климова 'пошла масса всяких легенд'. Замечателен их 'набор': «Одни говорят, что эту книгу написал не Климов (чем не вариант Нилуса? – С.Д), а целая коллегия иезуитов (почти как у Ю. Самарина по поводу 'Польского катехизиса'. – С.Д.)… А другие говорят, наоборот, – что этот 'Князь' вполне заслуживает того, чтобы попасть на 'Индекс Прохибиторум' (ср. с реакцией православной церкви на 'труд' Нилуса. – С.Д.)… Догадок всяких много. Некоторые пессимисты даже высказывают опасения, что если до сих пор и не было… то теперь обязательно организуют» (19). Чтобы оценить 'контрпроект', достаточно вспомнить Г. Бостунича, утверждавшего, что, если 'Протоколов' не было бы, следовало бы их придумать, ибо события вокруг нас свидетельствуют об их реальности.
Но, главное, пожалуй, не в саморазоблачениях (несомненно, что 'автор' и 'рецензент' одно и то же лицо) и не в пародийной природе предисловия (и романа), а в том сознательном доведении до абсурда всех обвинительных заключений по 'Протоколам', которые и делают всю книгу Климова 'контрпроектом' писаниям Пикуля, Кочетова, Шевцова, Кузьмина 'со товарищи': 'Все дело в том, что хотя это роман из советской жизни, но раздел идет здесь не по линии коммунизм-капитализм, а гораздо глубже – по линии того добра и зла, которое, в конечном итоге, с точки зрения религиозной философии называют Богом и дьяволом' (19). Фактически, объединяя в одно целое враждующие сверхдержавы, 'рецензент' расставляет точки над 'i', почти цитируя С.А. Нилуса и Г. Бостунича: 'Рассуждая о дьяволе и правде… замечают, что правда о дьяволе – эта такая грязная вещь, что одна капля ее мутит жизнь… говорят, что дьявол опасен только тогда, когда мы его не видим… что он Никто и Ничто…' (20).
Вот почему завершается предисловие 'магически': «Хотели бы вы иметь такой ведовской кристалл, чтобы поведать будущее? и чтобы избежать такого будущего. Хорошо, я дам вам рецепт… По тому, как реагирует читатель на 'Князя', вы сразу видите, кто он такой. Одни с большим интересом читают… А другие кривятся и морщатся, как черт от ладана… Так что это рецепт проверенный» (21). И вслед за 'рецептурой' дается статистика 'врагов рода, человеческого' – 'легионеров' (от евангельской идиомы – 'имя которому легион' – служащей синонимом имени дьявола) по… 'Протоколам', 'научным трудам' Е. Бранта и Г. Бостунича, 'самиздатским' выкладкам будущих 'ревнителей' из 'Памяти'.
Предисловию Новикова по своей откровенной пародийности не уступает послесловие Б.В. Сахарова. Вудхэйвенский профессор излагает все основополагающие идеи романа 'Князь мира сего' (т.е. 'Протоколов') в 'номенклатурно-иерархическом' тезаурусе – от сумасшедших правителей до 'странных людей': «Чтобы понять загадку Сталина и Гитлера… нужно знать так называемый 'комплекс власти', который создает то, что называется 'прирожденным вождем'… Получается парадокс: прирожденный вождь – это самый неподходящий для власти человек. И вот этот-то парадокс и является причиной почти всех войн и революций в человеческой истории… Тема 'Князя' – это тема очень спорная… Наподобие Каина и Авеля, одной из первых жертв… чистки стал Авель Енукидзе… в 'Правде' от 13 июня 1935 г… В книге американского адвоката… описывается 13 исторических процессов… Что за странная концентрация числа 13?.. Частичный ответ на это дает статистика
доктора Кинси, где говорится следующее: 'Каждый 13-й американец… в продолжение по меньшей мере 3 лет… был полным гомосексуалистом'… Конечно, нужно подчеркнуть, что, помимо 13-го Отдела, в НКВД были еще и другие отделы… В книге Дональда Кори 'Гомосексуалисты в Америке' говорится, что 'после русской революции законы против гомосексуалистов были отменены'… Кстати… за все время христианской цивилизации законы против гомосексуалистов были впервые отменены – как результат Великой французской революции. Хм, что это за странная связь между революциями и педерастами? (Академик Шафаревич в своей 'Русофобии', кажется, попытался дать ответ, открыв единицу зла в один 'Малый Народ'. – С.Д.) Итак… 4% полных гомо являются гораздо более безобидным элементом, чем 33% скрытых или частичных гомо… Вот к этой-то замаскированной категории и принадлежали товарищи Ленин, Троцкий и Сталин. Сюда можно еще добавить Маркса и Гитлера… У Ленина и Гитлера браки бездетные. А у Маркса, Троцкого и Сталина в семьях… целые серии самоубийств и тяжелых психических болезней… Получается парадокс… прогрессирующий легион в 37-50-75%» (294-308). Поделив мир на сумасшедших (менее опасных, ибо они сидят в сумасшедших домах) и душевнобольных, являющихся 'неопознанными объектами' среди здорового населения, а последних на открытых и скрытых (наиболее опасных) гомосексуалистов, которые и есть 'легионеры', американский профессор указывает, что статуя Свободы, как и американская демократия, – подарок от 'неких французских тайных обществ'. (В анализируемой беллетристике эти общества именуются масонскими, а их члены, по определению Климова, Новикова и Сахарова, являются латентными гомосексуалистами. – С.Д.)
Затем, опираясь на еврриканские (еврее-американские или европо-американские – Сахаров не уточняет) данные и ссылаясь на излюбленное Нилусом, Шабельской, Бостуничем и др. число 'врагов' в 1/3 населения (по Апокалипсису), вудхэйвенский профессор использует 'библейские ключи познания': 'Вот в этом-то и заключается страшная апокалипсическая тайнопись… Ведь, если верить всяким хитрым органам… то в прессе этих легионеров, кандидатов, попутчиков и сочувствующих… будет уже… все 75%. И в хорошем цивилизованном обществе – это правящая партия ('Малому Народу', господин Шафаревич, даны демографические характеристики не Вами, а профессором социологии Б.В. Сахаровым! – С.Д.)… Если меня упрекнут, что я повторяюсь, то я это делаю умышленно. Повторение – мать учения. Ведь мы здесь не романчики читаем, а говорим о самой трудной науке в мире – о высшей социологии, о Боге и дьяволе, о
