Медведь, победитель разбойника

есть. Дай-ка я сам тебя снаряжу (надевает на него оружие).

Тарверди. Что бы еще взять?

Намаз. Довольно и этого. При таком вооружении можно целое войско разогнать. Куда же больше?

Залха. Ах, боже мой! Какой ты стал страшный, Тарверди! Все разбегутся, как только увидят тебя.

Входят Вели и Орудж.

Орудж. Вот и мы!

Тарверди. Значит, идем?

Намаз. Идите, идите! Желаю вам удачи! Возвращайтесь с добычей.

Залха. Желаю тебе, Тарверди, прожить с Парзад до старости, народить детей. Пусть сыновья твои будут такими же храбрецами, как ты.

Тарверди. Будут, обязательно будут! Или замараю свое доброе имя, или вернусь не с пустыми руками.

Уходят.

Намаз. Знаешь, Залха, я договорился с ним, что половину добычи он отдаст мне.

Залха. Ты думаешь, Тарверди принесет что-нибудь, из чего можно будет отдавать половину? Какой же ты легковерный! А я не сомневаюсь, что ему руки и ноги перебьют да отправят домой. Намаз. Ну, кто знает, может, ему и посчастливится. Трус всегда найдет человека еще трусливее себя. Во всяком случае, чем бы дело ни кончилось, мы будем не в накладе: с одной стороны лошадь, с другой — деньги. (Уходит, потирая руки.)

_{Занавес}

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Происходит в ущелье Шамшадинского участка. С одной стороны виден холм.

Байрам (один). И охота не удается… Ни джейрана, ни турача… Даже зайчишка не подвернулся, хоть разок бы выстрелил. Сердце сжимается. Горькая моя доля! Положим, Парзад меня любит, но что она может сделать?.. Посмеет ли она пойти против дяди, против всего кочевья? Разве у нас считаются с желанием девушки? Нет, надеяться не на что, не будет у меня счастья. Залха побоится исполнить обещание, а Намаз — он хитер и жаден — не захочет подвести такого богатея, как Тарвер-ди. Ах боже мой! Что мне делать, как перенести такое горе, чем успокоиться, как избавиться от печали?.. А!.. Что за шорох? Кажется, за тем кустом… Наверное, волк. Пойду, авось, застрелю его, вот и покажется, что всадил пулю в бок Тарверди. (Уходит.)

Через некоторое время появляется Тарверди с товарищами. Они идут согнувшись, осторожно, оглядываясь по сторонам.

Тарверди. Тс… тс… Осторожно! Кажется, кто-то едет по дороге.

Орудж. Да, да! Слышится лошадиный топот. Вели, взведи курок, чтобы всем выстрелить разом.

Тарверди. Погоди, погоди! Мне думается, что нам лучше не стрелять.

Вели. Как это лучше не стрелять? Как же мы сможем тогда ограбить? Вернемся в кочевье с пустыми руками, народ нас засмеет.

Тарверди. Почему это засмеет? А мы скажем, что вышли на дорогу, ждали-ждали и никого не встретили.

Вели. Никто не поверит. Я на это не пойду.

Тарверди. Ты не хочешь уйти без добычи, а я не могу напасть на беззащитных. Не решусь я на такой грех. Есть же жалость, сострадание… Право, я пойду отсюда… Я не останусь…

Вели. Постой, милый, постой! Поздно отступать. Клянусь аллахом, сделаешь шаг назад, спущу курок, и застрелю тебя, как собаку. Дурак, сын дурака, ты же сам нас уговорил, привел сюда, а теперь хочешь бежать и нас бросить?

Тарверди. Да не хочу я вас бросать. Я ради вашей же пользы предлагаю вернуться обратно. А вдруг, проезжающих будет больше нас, а вдруг они такие же храбрые, как и мы? Вот и намнут нам бока, переломают руки-ноги.

Вели. Волков боишься-в лес не ходи. Поздно раздумывать. Надо остановить проезжающих. И ты будешь с нами, не то пожалеешь… Хочешь, чтобы мы были посмешищем? Если сделаешь хоть шаг назад, я тебя застрелю (направляет на него дуло ружья).

Тарверди. Всемогущ аллах! Неужели мы должны лезть в беду только для того, чтобы нас не назвали трусами? Послушай же, братец, что я тебе скажу. Ты совсем неправильно понимаешь храбрость. Знаешь ли ты, что такое храбрость, удальство? Самый главный удалец Кероглы говорил, что имеется десять способов показать храбрость: девять из них — бежать от неприятеля, а десятый — вовсе не показываться ему. Теперь я и предлагаю вам на выбор один из способов, выбирайте любой.

Вели. Полно тебе проповеди читать. Видишь, что-то маячит там, наверху. Должно быть, кто-то едет.

Тарверди (смотрит). И правда, кто-то едет. Кто бы это мог быть? Ей-богу, едет… Знаете что… Вы идите вперед, а я буду охранять вас с тыла.

Вели. Да, надейся на тебя!.. Пойдем, Орудж, посмотрим, кто это едет. Смотри, Тарверди, если убежишь, клянусь аллахом, я и в кочевье сумею с тобой разделаться. Запомни. (Уходят.)

Тарверди один. Потом — немец Фок.

Тарверди. Вот что может сделать с человеком любовь! Мог ли я когда-нибудь подумать, что буду разбойником, буду грабить на большой дороге, заставлю содрогнуться весь край… Ах, боже мой, какая сила в любви!

Фок. Как хорошо, что я сошел с повозки, прогулялся пешком. Вот и цветов набрал. Какие красивые цветы и как хорошо пахнут! Я повезу их в подарок Марье Адамовне! (Замечает Тарверди.) О ужас! Кто это? Бог мой, спаси меня!..

Тарверди. Никак не пойму, что они там делают… Остановили повозку… Кучер побежал, скрылся в кустах… Молодцы, ребята… Вот какое дело мы сделали! (Замечает Фока.) Ах, боже мой! Как неожиданно беда нагрянула!.. Кто это?!

Фок. Ай, ай! Это наверняка разбойник и непременно убьет меня! (Дрожит.)

Тарверди. Он, конечно, тоже вышел на разбой! У него и ружье за спиной… Ах, боже мой, если он выстрелит, я пропал! (Тоже дрожит.)

Фок. Ах, Марья Адамовна, Марья Адамовна, где ты?

Тарверди. Вот тебе и женился на Парзад… Вот тебе и свадьбу справил… Ни за что ни про что в беду попал!

Фок. Господи, какой он страшный!