Масло, возлюбленное философами.
Лорд положил зеленый латигар и взял в руки флакон голубовато-лилового кансума.
— А это?
— Яд кансума-удава, мой господин. Тайна его изготовления известна только инклитам. Они живут в пещерах, кормят своих змей человечиной, и на телах их нет татуировок. Очень редкий яд. Очень дорогой. Он порождает мечты о смерти и показывает истинное лицо жизни — просто маску на черепе. Опытный курильщик должен научиться ценить эту маску. Так, по крайней мере, говорят.
— Ты никогда не пробовал его сам?
— Нет, о великий.
Бринслевос задумчиво вертел в руках тяжелый флакон.
— Тогда мы вместе отправимся в путешествие, чтобы оценить его достоинства, о Вухийя.
Фокусник окинул его недружелюбным взглядом, но промолчал.
Бринслевос ушел, оставив Руиза одного. Он упаковал свои флаконы и несколько томительных минут просто переминался с ноги на ногу. Необычную тишину замка нарушало только шипение факелов. Когда горбун вернулся, чтобы отвести его в покои лорда, Руиз почувствовал облегчение. Находиться в зале было необыкновенно тяжело. Казалось, что черные фарфоровые плитки кричат о злодеяниях, которые творились здесь в прежние времена. Впрочем, репутация нынешнего лорда свидетельствовала о том, что ситуация не изменилась.
Они прошли еще один лабиринт коридоров. Замок, похоже, был гораздо больше, чем он подумал сначала. Стена, виденная им в день приезда, оказалась только малой частью крепости, верхушкой огромного подземного строения. Большинство залов и извилистых ходов были прорезаны прямо в скале. Руиз попытался считать повороты, но когда коридоры привели наконец к апартаментам лорда, он не был уверен, что найдет дорогу самостоятельно.
Покои Бринслевоса были обставлены весьма эксцентрично, стены увешаны охотничьими трофеями. Коллекция внушала уважение. Тут был бородавочник-панголин, высоко задравший огромную голову с жуткими клыками. Шкура зеленоспинного демона Ада покрывала добрых десять метров стены. В дальнем углу на задних лапах стояло огромное чучело речной ящерицы. Руизу стало интересно, действительно ли лорд самостоятельно управился с этими чудищами.
Полы в покоях покрывали пушистые ковры разных оттенков: персикового, бледно-зеленого, цвета слоновой кости. На полу кучками валялись парчовые подушки, усыпанные рубиновыми блестками. Там и сям были расставлены черные и красные лакированные столы. Это нагромождение предметов, абсолютно не подходящих друг к другу, казалось весьма странным.
Бринслевос сидел у стола, уставленного курительными принадлежностями. Он небрежным жестом отпустил управляющего и подал Руизу знак приблизиться.
— Какая небывалая честь, о великий, — почтительно произнес торговец.
— Глупости, — лорд поднял голову, и лицо его напряглось. — Не смей смотреть на меня сверху вниз, сядь немедленно!
Руиз поспешно уселся, прежде чем раздражение на узком лице хозяина уступило место бешенству.
— Мои извинения, о великий.
Лорд сверлил его злобным взглядом, а Руиз старательно рассматривал свои сложенные руки. Он понимал, что оказался в гораздо более опасной ситуации, чем во время первого подъема на Фараон из Ада. Бринслевос был куда страшнее демона — огромная шкура на стене служила тому наглядным подтверждением.
— Ну ладно, неважно, — наконец произнес хозяин. — Я человек снисходительный. Почти каждому позволено сделать одну ошибку. Если ты мне понравишься, я могу позволить тебе целых две, но не советую злоупотреблять моей привязанностью.
Руиз припомнил рассказ трактирщика о том, что Бринслевос не любит чрезмерной покорности, и приятно улыбнулся, глядя прямо в глаза лорду.
— Да, великий, — спокойно сказал он. Бринслевос расхохотался. На секунду он стал похож просто на избалованного ребенка.
— Ладно. Давай курить.
Руиз достал из мешка простую медную трубку и набил ее водорослями. Как ни странно, он был теперь абсолютно спокоен. Уж не сошел ли с ума он сам? Курить змеиное масло в компании с опасным безумцем! Впрочем, другого выхода все равно нет.
Бринслевос открыл серебряный ларчик, выполненный в форме ящерицы арройо, и достал фарфоровую трубку. Он наполнил ее из своего собственного кисета, потом добавил капельку масла кансума себе и Руизу.
По приказанию лорда лампы горели еле-еле. Мертвые существа на стенах отбрасывали жуткие тени. В подобной обстановке видениям легко было заслонить реальность. Бринслевос дождался, когда Руиз зажжет свою трубку, и последовал его примеру. Лавандового цвета дым окутывал голову лорда. Через секунду он резко выдохнул воздух.
— Ах-х-х-х… хорошо… — простонал лорд.
Как ни странно, сейчас он выглядел абсолютно нормальным. Казалось, масло не усилило безумие, а, наоборот, вернуло ему рассудок.
Руиз почувствовал, что в мозгу поднимается волна беспокойства. Немедленно включились специально имплантированные схемы, подавляя начинающиеся галлюцинации. Он постарался расслабиться — не годится, чтобы лорд заподозрил его в мошенничестве, — в этом мире руки действовали куда быстрее и эффективнее, чем головы.
— Скажи мне, что ты видишь, — приказал хозяин. Руиз немного подождал, потом глубоко вздохнул, содрогнулся и начал бормотать:
— Я слуга у двух прекрасных чудовищ. Они еще меньше похожи на людей, чем демоны Ада, которые выползают на Стену Мира, но они разговаривают тихими нежными голосами, носят одежду из паучьего бархата, пахнут, как пустыня, чистотой и смертью.
— Как они выглядят, Вухийя? — Глаза лорда напоминали сейчас лунные камни — серые и затуманенные.
— Как настоящие трупы. Кожа их белее тончайшего фарфора, гладкая и твердая. Волосы длинные, лица напоминают человеческие, но под волосами скрываются сотни глаз. Иногда я вижу их блеск… пальцы похожи на ножи, нет, скорее, сосульки…
— У тебя такой красивый голос. Продолжай. — Бринслевос откинулся назад и закрыл глаза.
Руиз продолжал описывать кошмары, навеянные наркотиками.
— Стопы совершенной формы, узкие, с высоким подъемом. Чудовища передвигаются так же, как человеческие существа, но на месте их следов глубоко прорастают корни, крохотные белые проволочки, которые ползут, словно черви, рожденные молнией. Когда чудовища поднимают ноги, черви отрываются от них и умирают. Прекрасные монстры носят багряные пояса вокруг бедер, их гениталии скрыты… Вот они медленно снимают пояса… между ног только яркий блестящий металл… Не знаю, что они хотят от меня, но я никогда в жизни так не боялся…
На секунду он настолько поверил в свой рассказ, что пришлось бороться с приступом паники.
Руиз замолчал, и в комнате стало так тихо, что он слышал биение собственного сердца, отмерявшего мгновения.
Пот струился по лицу Бринслевоса, слышалось невнятное бормотание. Затем лорд заговорил громче:
— В темноте шумят машины — скрипят крохотные шестеренки, двигаются поршни. Звук растет и изменяется, вот он превратился в механическую музыку, и я знаю, что огромная, скрытая в ночи машина поднимает меня к звездам. Я стремлюсь к центру этой машины, которая теперь кажется такой большой, что ни один мир не может вместить ее. Я вижу только звездный свет сквозь решетки, рычаги и колеса. Нет, я не в центре, я зажат в углу, в тесной клетке. В таких же клетках летят тысячи других живых существ. За что меня сюда заперли?
Бринслевос застонал. Этот звук мог затянуть Руиза в видение лорда. Пришлось усилием воли погасить
