Ребята просят работу
В районном комитете партии заседание подходило к концу. Время было жаркое: шла уборка урожая, и никому не хотелось заседать долго.
У здания райкома стояли запылённые автомашины, подводы, осёдланные лошади. Они ждали председателей колхозов, агрономов и других людей, от которых зависела судьба урожая.
Вот в это время сюда и пришёл Павлик.
В комнате, которая называлась приёмной, сидела тётенька и стучала на пишущей машинке. Тётенька спросила:
— Что тебе нужно, мальчик?
— Мне велели прийти сюда.
— Как твоя фамилия?
— Меркушев.
— Подожди немного.
Павлик стал листать какой-то журнал и думал, что сейчас он трусит куда сильнее, чем вчера ночью.
Обитая клеёнкой дверь открылась, из-за неё один за другим выходили люди.
Тётенька сказала Павлику:
— Пройдите, товарищ Меркушев.
В кабинете, куда он вошёл, сидели несколько человек.
— Товарищи, вот тот самый Павлик, — оказал Алексей Егорович. — Делать ему с приятелями нечего, и занимаются они разными глупыми и нехорошими делишками с утра до вечера.
— Нет, — несмело возразил Павлик, — утром я продляю жизнь.
Раздался хохот. Смеялись так громко, что, казалось, в кабинете стало тесно от смеха. Видимо, поэтому один усатый дяденька распахнул окно.
— Жизнь продляешь? — спросил он. — А как? Научи-ка нас.
— Очень просто, — объяснил Павлик, — встаю пораньше. Вот жизнь чуть-чуть и продляется.
— А ведь, пожалуй, правильно, — сказал усатый дяденька.
— А для чего же ты жизнь продляешь? — спросил Алексей Егорович. — Чтобы успеть побольше глупостей сделать?
— Нет.
В кабинет вошла тётенька и сказала:
— Их там целая делегация, Алексей Егорович. Шумят.
Алексей Егорович разрешил своим товарищам уйти и попросил тётеньку впустить делегацию.
В кабинет с шумом и гамом ввалились мальчишки и заговорили все сразу. Даже Павлик не мог разобрать, о чём они шумели.
— Что случилось?
Мальчишки притихли, а Петя Масалкин сказал:
— Мы все виноваты. Нас всех судить надо.
Тут Алексей Егорович, можно сказать, рассердился. Он заговорил так:
— Никто вас судить не собирается. А наказать надо бы.
— Зачем? — шёпотом спросил Мурашкин. — Мы и так больше не будем. Но жить нам очень трудно. Никаких интересных дел нет.
— Делать-то нам нечего! — подтвердили ребята. — Вот и ловим тигров!
Алексей Егорович молчал. Он понимал мальчишек. На их лицах было написано желание что-нибудь делать, работать…
Вперёд вышел Петя Масалкин и начал рассказывать:
— Вот сегодня лекцию организуем. Пётр Петрович Золотарёв будет рассказывать, почему Нижние Петухи Нижними Петухами называются. На сегодня у нас работа есть. А завтра что делать? А послезавтра?
— Придумаем что-нибудь, — пообещал Алексей Егорович, — встретимся на лекции и поговорим.
«Пожар, что ли?»
По улицам посёлка бежали ребята и кричали:
— Внимание! Внимание! Слушайте! Слушайте!
— Пожар, что ли? — спрашивали жители.
Нет, не пожар. Это ребята приглашали всех на лекцию в Старый парк.
Старый парк до войны назывался Новым. Там было уютно и красиво. Каждый вечер жители приходили сюда отдыхать. Но во время войны отдыхать было некогда, парк зарос крапивой, кустарником, и стали его называть уже не Новым, а Старым.
По размерам и форме он напоминал футбольное поле. Прямые, с золотистой корой сосны стояли на расстоянии двух-трёх метров друг от друга. А всё остальное пространство заросло крапивой, травой, кустарником.
На небольшой полянке ребята установили несколько скамеек, принесли табуретки и стулья. Народу собралось много, расселись прямо на траве.
— Итак, друзья мои, вы хотите знать историю Нижних Петухов? — спросил Пётр Петрович.
— Какая такая история? — отозвалась одна женщина. — Посёлок и посёлок. Название смешное.
— Вот именно! — согласился Пётр Петрович. — Послушайте, какую сказку сочинил народ…
Он начал рассказывать. Сосны перестали шуметь ветками, словно боялись помешать.
Глупый царь
Было это давно, очень давно. Страной, в которой мы живём, правил жестокий царь. Жить было очень тяжело.
Однажды царь задумал прокатиться по реке. Сел он на пароход со своими слугами и стражей и поплыл. Что он там делал, этот царь, не важно. Но как-то у него заболела голова, и он не мог уснуть.
Внизу, на корме, стояли ящики с курами. Этих кур одну за другой резали и кормили ими царя.
Среди кур оказался петух. Сначала он вёл себя тихо, а тут вдруг распелся. Пел он громко и весело, до того весело, что даже пароход побежал побыстрее.
— Что такое? — закричал царь. — Нет мне в моём государстве покоя! Царь я или не царь? Могу я спокойно поспать в своей собственной стране? Ненавижу петушиный крик! Если он ещё хоть раз крикнет, я прикажу тебя повесить! — и царь стукнул по голове своего главного слугу.
Побежали царские слуги резать петуха. Однако он выскользнул из их рук и убежал. Куда? Весь пароход обшарили, а петуха так и не нашли.
Ночью, когда царь крепко спал, петух вдруг появился на палубе.
Слуги — за ним.
А петух бегом-бегом к царской каюте. Добежал до дверей да как закричит!
Тут ему и скрутили голову.
А царь проснулся и закричал ещё громче, чем петух:
— Это что такое? Почему не выполняются мои приказы? Могу я спокойно поспать в своём собственном государстве?
