А крапива стояла густая, высокая, всем своим видом она словно говорила: «Сколько ни старайтесь, вам меня не одолеть!»
— Эх, комбайн бы сюда, — мечтательно сказал Мурашкин, но никто ему не ответил. — Искупаться бы, — со вздохом сказал он.
И снова никто ему не ответил.
Работали молча и вяло.
Павлик подумал, что надо как-то взбодрить товарищей. Но как? Ещё сильнее ему хотелось доказать Люсе, что он молодец. Вот смотри, Люся, все отдыхают, а он размахивает серпом.
— Чего встали? — весело спросил он. — Силёнок не хватает? Да?
— Силёнки-то есть, — жалобно отозвался Мурашкин. — Но мы её рубим, а её всё больше становится.
— Заныл опять, — сказал Петя. — Это тебе не тигров ловить и не вездеход строить.
Тут Мурашкин рассердился. Он громко шмыгнул носом, подтянул штаны и сказал:
— Если хотите знать, не нужна мне ваша крапива. Я лучше сено пойду косить в колхозе. Или трактористом наймусь. А ещё лучше — пастухом. Коров дрессировать буду! Красота! Захотел молочка — пожалуйста!
Ребята загалдели все сразу. Одни соглашались с Мурашкиным, другие не соглашались, остальные шумели просто так — за компанию.
— А кто хвастался, что раз-два и готово? — спросила Люся.
— Хвастался Мурашкин, — ответил Петя, — а я крапиве не сдамся. Я упрямый.
Тут снова все загалдели, но всех перекричал Мурашкин:
— Братцы! Пора по домам! Хватит на сегодня!
…Это было на седьмой день жизни Павлика Меркушева в Нижних Петухах.
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ
Кто будет командиром?
Утром каждый мускул болел. Даже шевельнуть рукой было больно.
Павлик не стал продлять жизнь.
В парк собрались с большим опозданием. Самым последним пришёл Мурашкин. Когда ребята стали ругать его, он сказал:
— Не шумите. Я придумал.
— Опять тигров ловить?
— Или вездеход строить?
— Я придумал, как расправиться с этой крапивой, — важно ответил Мурашкин. — Надо выбрать командира, тогда дело пойдёт. Я, например, не возражаю покомандовать. Умею.
Конечно, командиром хотелось быть каждому, и больше всех мечтал об этом Мурашкин.
Но его имени даже не назвали.
Спорили, спорили, и Петя предложил:
— Давайте выберем самого терпеливого! Вот я могу на одной ноге два часа стоять! Смотрите! Считайте!
Петя встал на одну ногу. Ребята загалдели, и все встали на одну ногу — кто на левую, кто — на правую. Девочки засмеялись.
— Вот укусите меня за палец, не пикну, — сказал Павлик.
— Пожалуйста, кусай меня за все пальцы! — взмолился Мурашкин.
Тут все стали протягивать друг другу пальцы.
— Вы перекусаетесь, — сказала Люся. — Командиром будет тот, кто лучше всех работает.
Ребята набросились на крапиву. Каждый хотел стать командиром, каждый старался работать лучше всех.
До обеда командира выбрать не удалось. Все работали хорошо, хотя каждый был уверен, что работает лучше других.
Павлик принимает важное решение
Павлику стало ясно: он должен помириться с Люсей. Пусть стыдно, страшно, пусть! Надо мириться. Но как?
Подойти к ней при всех — опять начнут дразнить женихом и невестой. А хуже этого ничего быть не может.
Он сделал вид, что идёт домой, свернул в переулок и побежал, чтобы встретить Люсю у дачи.
План удался. Едва Павлик успел перевести дух, как в конце улицы появилась Люся.
Сначала Павлику показалось, что ноги его приросли к земле, потом — наоборот — ноги сами оторвались от земли. Он почувствовал, что краснеет, притворился, что зашнуровывает ботинок.
Вот Люся подошла…
прошла мимо…
скрипнула калитка…
Павлик поднял голову — Люси уже не было.
Позорное бегство
Один за другим уходили ребята. У одного — сестра болеет, другому — надо рыбачить, третьему — завтра рано вставать, с отцом за дровами ехать…
Наконец из мальчиков остались двое: Павлик и Петя.
— Да, дела, — вздохнул Петя, — пожалуй, надо и нам сматываться.
— Что?! Что?! — испугался Павлик.
— Ничего. Засмеют нас с тобой. С девчонками вдвоём остались. Женихи! Позор! Так и скажут: женихи!
А этого слова Павлик боялся больше всего на свете. Вы только представьте: соберутся все ребята вместе и начнут кричать:
— Жених и невеста поехали по тесто! Умрёшь от стыда.
Павлик оглянулся на девочек и встретился глазами с Люсей. Казалось, она спрашивала: «Неужели опять струсишь?»
— Я пошёл, — тихо сказал Петя, — я так не могу…
Павлик двинулся за ним следом.
…Это было на восьмой день жизни Павлика Меркушева в Нижних Петухах.
