пояснил, чтобы я вдруг не простудился. Я попробовал напиток и тут же ощутил приятную волну тепла, разливавшегося по крови. Что-то знакомое сквозило в этом вкусе, терпком настое трав и ягод.
– Хм, неплохо. Где ты взял это?
– Бутылочку этого напитка оставили мне светлые колдуны.
Я решил, что ослышался.
– Светлые колдуны?
– Да. Они пришли сюда через неделю после вашего отъезда и расспрашивали о вас.
– И что ты им ответил?
– Сначала ничего, но один из них заверил, что они ваши друзья и беспокоятся о вас.
Я в немом изумлении воззрился на него, потом встряхнул головой.
– Постой и ты поверил, что у меня есть друзья светлые колдуны?
– Да, милорд, в тот вечер они долго рассказывали о вашем путешествии, – тихо произнес Перл. – Поэтому, я кое-чем с ними поделился.
Кровь отхлынула от лица, и усмешка исчезла с моих губ.
– Что ты посмел им сказать?
– Все. Не сердитесь, милорд. Они иногда заходят сюда и справляются, не появились ли вы.
– Вот как? Так продолжай отвечать, что нет!
– Мне кажется, лучше будет…
– Лучше? – не сдержавшись я схватил Перла за ворот куртки, притянул к себе и прошипел ему в лицо. – Ты так хорошо знаешь меня, что смеешь делать какие-то выводы? Или они лучше знают меня?
– Простите, милорд. Забыл, что я всего-навсего ваш слуга…
Я выпустил его, а в другой моей руке лопнул бокал, который слишком сильно сжал. Перл охнул и позвал Сэлли. Спустя минуту я сидел откинувшись в кресле, несколько отрешенно глядя, как изумленная девчушка вытаскивала из моей ладони осколки стекла – я не проявлял никаких признаков, что мне больно.
Перл стоял рядом.
– Простите, милорд, – проговорил он. – Я не хотел об… оскорбить вас. Простите…
– Может, ты в чем-то и прав, – заметил я. – Но вся беда в том, я не могу больше оставаться тем, кого они знали… теперь… когда им открылось, кто я на самом деле. Теперь, когда…
Дождь стих за окном, и комнату залило золотыми лучами заката. Легкий ветер принес в распахнувшееся окно свежесть и аромат лугов, цветущих за стенами Мидла. Внезапное воспоминание поразило меня. Я резко обернулся к окну и зажмурился от ударившего в глаза света. Сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Сэлли, между тем, вынула последний осколок и, нанеся на ранки терпко пахнущую мазь, перевязала белой тряпицей. Я ласково потрепал ее золотистые кудряшки.
– Скоро какой-то праздник? – спросил я Перла самым обыденным тоном. – Пока ехал по городу, улицы украшали цветами, хотя хлестал жуткий ливень.
– Что-то вроде того, – Перл улыбнулся, решив, что мое плохое настроение улетучилось. – Завтра состоится свадьба дочери Лайтфела.
– О! – я усмехнулся. – Лайтфел долго мечтал о наследнике мужского пола. Теперь появится шанс, что его желание сбудется. Кто тот «счастливец», что стал избранным?
– Говорят, один из лучших огненных магов.
– Лучшим после Лайтфела является Визониан, насколько мне известно, – заметил я.
– Визониан для этого слишком стар. Кто-то из учеников самого Лайтфела. Кажется его имя Файрил.
– Хм, – я с трудом припомнил физиономию огненного мага, виденного на одной из последних встреч отца и Лайтфела еще до моего изгнания – блеклые светлые глаза, белесые волосы и брови – будь еще чуть светлей и казался бы седым. – Тоже молодым не назовешь…
– Выходит, бедняжке не повезло, и этот брак состоится только ради политики? – Перла, казалось, мои слова несколько огорчили.
– Бедняжке?
– Говорят она очень красива, – заметил Перл.
На это я рассмеялся совершенно искренне.
– Авориэн? Очень красива? – я фыркнул. – Даже малышка Сэлли больше заслуживает это вместе с этим именем – ее волосы золотые, как заря, а у Авориэн они темны, как ночь.
Сэлли заулыбалась, польщенная. Перл с сомнением поглядел на дочь.
– Сэлли еще ребенок…
– Но из нее вырастет очень красивая девушка, – заметил я и тут же понял, что сделал глупость, сказав это.
Перл побледнел.
– Милорд…
Я подошел к нему.
– Договаривай уж до конца, – негромко произнес я.
– Моя жена тоже была очень красива, – прошептал он, потупившись и задрожав от воспоминаний.
– Посмотри на меня, – приказал я. – Неужели ты думаешь, что я смогу причинить твоей дочери зло?
Он поднял на меня глаза, и морщины на его лбу разошлись.
– Так-то лучше, – я вновь повернулся к окну. – Пойду немного прогуляюсь.
На улице стояла приятная вечерняя прохлада. Я зашел на конюшню. Шэд, дремавший в стойле, встрепенулся. Я ласково провел пальцами по его морде.
– Что мне делать, Шэд? Я не успел ничего обдумать… Нет, это настоящее безрассудство – похищать Авориэн из-под носа светлых колдунов, – но жеребец лишь фыркнул и опустил голову, чтобы я почесал ему за ушами.
Я застыл в раздумье. С одной стороны меня мучило желание досадить Лайтфелу. С другой, я сомневался, ждала ли Авориэн от меня помощи. Может, она давно уже передумала. Однако через пару минут я уже решил, что ничего не потеряю, если попробую пробраться в светлую обитель. Я провел рукой, и в воздухе образовался проход – Шэда я решил не брать.
– Что ж, пожелай мне удачи, – я похлопал жеребца по шее.
Шэд тихо заржал, покосившись на меня. Я затаил дыхание и шагнул в проход. Меня обдало порывом ветра, и через миг я оказался на вершине холма. Внизу, как на ладони, лежала светлая обитель. Передо мной высилась каменная ограда, вся увитая диким виноградом и плющом. За ней – огромный парк, в центре которого стоял дворец Лайтфела. Чуть дальше за дворцом – здание школы магов, оранжерея, алхимические лаборатории и множество других строений, назначения которых я не знал. Я тщательно осмотрелся, но в опустившихся сумерках охраны вроде не было видно. Ворота остались где-то далеко справа. Но уж через ворота я и не думал проникать в обитель. Осторожно спустился с холма и подобрался к самой ограде. Стража, по-прежнему, не показывалась, да и магической защиты никакой не ощущалось, кроме завесы от открытия порталов, что показалось весьма странным. В прошлый раз, находясь здесь, я не обратил на это внимание. Что ж, ничего не оставалось, как перелезть через ограду. Парк щедро освещался фонарями. Однако, благодаря густым цветникам и высокой живой изгороди, я добрался до дворца незамеченным. Колдунов попалось всего двое, да и те прошли далеко, спешащие куда-то. Сам не знаю почему я решил, что ее окна обязательно должны выходить солнечному восходу, то есть с восточной стороны, в самом конце дворцовой дуги. Здесь неширокая, всего в футов сорок стена совершенно заросла дикими розами. Я осторожно стал забираться по деревянной решетке, увитой цепкими стеблями, каким-то чудом умудрившись не исколоть руки шипами. Поднявшись на второй этаж, где имелась терраса, я почувствовал, как из приоткрытой двери потянуло знакомым ароматом сладких духов, и спрыгнул на пол. Вот уж не думал, что так легко найду ее. Я неслышно зашел в темную комнату. Девушка лежала на постели, уткнувшись лицом в подушку, и ее плечи сотрясались от неслышных рыданий.
– Привет, Эви, – произнес я мягко, усевшись рядом и ласково коснувшись ее волос.
Она подскочила от неожиданности, обратив ко мне заплаканное лицо.
– Тэрсел?! – воскликнула она и бросилась мне на шею.
– Тише, я вовсе не хочу, чтобы меня здесь поймали.
– Я думала, что ты не придешь – свадьба должна состояться завтра, – она энергично вытирала слезы. – Почему, почему ты не пришел раньше?
