городской стеной на лугу установили шатры и столы для гостей…
Перл хотел сказать еще что-то, когда в таверну вошли трое светлых колдунов, и я спешно уставился в тарелку, когда узнал их.
– Милорд, – Перл ретировался.
Ко мне подошел Гаст и сел напротив. Инведнис и Скит остались стоять у входа.
– Здравствуй, Тэрсел, – произнес Гаст.
Я промолчал, все также не смотря на них.
– Мы все это время ждали, пока ты появишься здесь, – продолжил Гаст. – Нам надо поговорить.
– Не вижу в этом смысла. Кажется, я сын вашего злейшего врага, и вам не следует общаться со мной.
– Не надо вспоминать, – Гаст выдержал паузу. – Нас выгнали… Точнее, нас изгнали навсегда, лишив сана светлых колдунов – забрали наши амулеты.
– Что?! – я обратил на него изумленный взгляд – Авориэн упомянуло про изгнание, но никак не про последнее. – Из-за чего?
– После того, как ты ушел, Лайтфел простил нас, так как мы не знали, что ты наследник Бэйзела, – теперь Гаст прятал взор. – Но он устроил нам чистку.
Я нахмурился, не понимая.
– Чистку? – переспросил я. – Что это такое?
– Ты не знаешь? – Гаст, наконец, посмотрел на меня. – Чистка проверяет твое отношение к врагу. В данном случае в роли врага нам представили тебя. То есть, задавали всякие глупые вопросы, и мы все провалились.
Я опустил голову.
– Значит, вы стали свободными колдунами? И что вы дальше намерены делать?
– Миссию перепоручили другим. Но мы хотели бы вернуться. Не буду скрывать, все мы желаем быть принятыми назад в обитель. А это надо заслужить… Я хочу попытаться первым выполнить миссию и тем вернуть расположение. Но… нам нужна твоя помощь. Без тебя через миры не пройти. Управлять магией мировой энергии у меня получается все так же плохо. Ты ведь поможешь нам, ястребок?
Я молча раздумывал. Что-то последние события плохо увязывались друг с другом.
– А вас уже не смущает то, что вы узнали обо мне на обеде у Лайтфела?
Скит и Инведнис, прислушивающиеся к нашей беседе, как один потупились.
– Похоже, смущает… Твои товарищи по несчастью, вряд ли согласны с тобой, Гаст. Да и сам ты – полностью уверен, что делаешь? – поинтересовался я у мага огня. Он единственный не отвел глаза, но и в них где-то глубоко затаилось сомнение. – Зачем опять изображать из себя друзей…
– Мы никогда этого не изображали, – Гаст нахмурился. – А еще мне на том памятном обеде показалось, что ты специально не стал отрицать сказанное Лайтфелом.
– С чего вдруг?
– Думаю, что ты проверял, останемся ли мы тебе верны после узнанного, но в то же время специально провоцировал нас.
– Выходит, что я сознательно отрекся от вас?
– Да, чтобы выбор для нас не оказался столь мучителен.
Я засмеялся.
– И вы все – все ли? – действительно считаете, что Лайтфел, самый благородный, самый чистый и справедливый из вас, лгал?
– Визониан тоже солгал мне однажды, – напомнил Гаст негромко. – Может, и Лайтфел тоже лжет из политических соображений…
– Возможно. Но не на этот раз.
– В это трудно поверить, – заметил Гаст, не сдаваясь. – Если вспомнить тот неприятный эпизод с Форином в Тапери… Ты не сможешь переубедить меня, Тэрсел. Когда ты нечаянно убил его, ты испугался и растерялся, потому что тебе до этого никогда не доводилось убивать.
– А еще через две минуты после того события ты обвинял меня в циничности, – напомнил я.
– Ты никогда не убивал до этого! – упрямо твердил Гаст.
– Хорошо, – сдался я. – До этого никогда не убивал собственными руками, но это не значит, что не убивал вообще. Я действительно умертвил своих учителей с помощью магии, и у меня это вышло… э… так сказать, случайно. Но! Я вовсе не оправдываюсь сейчас – суть дела не меняет… Нечего вам находиться рядом со мной. От меня одни неприятности.
Я занялся завтраком, ожидая, что они уйдут. Но они не уходили. Я поднял на них раздраженный взгляд.
– Случайно, это как? – тихо спросил Гаст.
Я вздохнул.
– Что ты хочешь доказать мне? Что я не плохой? Ты ошибаешься! И мне никогда никого не требовалось убеждать в обратном.
– Ты не ответил, – настаивал Гаст.
– Ладно. Вы ведь слышали о гипномагии?
– Магия управления сознанием? – подал голос Инведнис.
– Да. Так вот, у меня врожденная способность к ней, так же, как и дар открывать проходы. Гипномагия, Гаст. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Гаст смотрел на меня во все глаза, словно ему с трудом в это верилось.
– Значит, это не слухи, что в темной обители появился гипномаг… Лайтфел знает?
– Конечно, знает. Политика, Гаст. Отец сам ему сообщил. Это очень сдерживает Лайтфела в отношении некоторых щекотливых вопросов… Хотя… эта способность до сих пор проявлялась только во сне, и я не могу ей управлять. Правда, если кто-то умирал в моем сновидении, он умирал наяву… Именно из-за этого меня изгнали. Еще подробности нужны?
Они молча переглянулись.
– Ты… Умирали ведь те, кто бил тебя? Я помню, какие ужасные шрамы на твоей спине…
– Гаст, прекрати, – я окончательно решил сунуть голову в петлю. – Не ранее сегодняшнего утра я убил трех безвинных.
Знал ли он о событиях, произошедших в обители? Судя по расползшейся по лицу смертельной бледности, знал.
– Трое огненных магов погибли от удара, которому ты меня не учил. Так же, как когда-то погиб Форин. Рядом находилась Авориэн, и вряд ли бы они применили магию… Но я понял это слишком поздно. Я привык отвечать на открытую угрозу незамедлительно и… безжалостно… Если ты поспешишь, Гаст, эта новость, несомненно, позволит вернуться всем вам в обитель.
На Гаста было жалко смотреть, и я отвернулся, чтобы не смущать его.
– Я не предатель… – выдавил он из себя.
Я поразился его упорству.
– Ты предатель. Ты предашь либо меня, либо своего повелителя, расположение которого вы все так жаждете вернуть.
Он помолчал.
– Зачем ты похитил Авориэн?
– Похитил? Так считают в светлой обители? Что ее похитили? Нет, Авориэн сама попросила помочь ей сбежать.
– И почему же ты ей помог?
Я уставился на Гаста – что за дурацкий вопрос? Он что же хотел услышать от меня признание в любви к несносной девчонке? Что он там надумал, став невольным свидетелем того, как я целовал ее?!
– Чтобы досадить Лайтфелу, конечно. Мне она зачем далась? Слушать ее девчачьи глупости что ли?! – я вложил в свой тон все раздражение от утренней неудачи.
Гаст удивленно моргнул и неожиданно усмехнулся.
– Вот ты и попался, Тэрсел!
Я насторожился.
