маньяка, что охотился за университетскими преподавателями. И знаешь, что интересно? На следующий день еще два убийства! Прямо в аудиториях! Одно в МГУ, другое в Бауманке!
– С ума сойти! – искренне поразился Антипов. – Это что же получается – действует банда?
– Лучше бы банда, – усмехнулся Петрицкий. – Это объяснить проще, чем появление одновременно трех серийных убийц, охотящихся за профессорами. Кстати, если это чей-то заказ – то заказчики своего уже добились: занятия почти во всех столичных ВУЗах парализованы. Преподаватели просто бояться идти на работу...
– Ну, допустим... И чей же это может быть заказ?
– Кое-какие организации уже взяли ответственность на себя... Но это чистой воды блеф, сам понимаешь – стремление приписать себе чужие успехи...
– Ничего себе – успехи... Наши добрые друзья в Европе да Америке, небось, уже потирают руки от радости? Русские, мол, наконец, получили по заслугам...
– Ха! – Петрицкий сам демонстративно потер руки. – А вот тут самое забавное! Держись: в Париже, Берлине, Вашингтоне... ну и еще кое-где... до странности похожие случаи! Нападения на профессуру, на изветных ученых. Убийства совершенно дикие, непрофессиональные. Будто кто-то сговорился в один день взорвать все высшее образование!
– Мда... Напоминает Аль-Каиду...
– Не они. Уже проверяли. Такие же одиночки, как у нас... Как тебе такой расклад, а?
Антипов сложил руки на груди и, откинувшись в кресле, уставился на довольного произведенным эффектом Петрицкого.
– А ты не секретную информацию мне тут, случаем, выбалтываешь? – поинтересовался он. – У меня и без этого геморроя выше крыши, а тут ты со своими маньяками...
– Да ну, брось...– отмахнулся Петрицкий. – Тоже мне – секрет... Чувствую, такое начинается, что не до этих мелочей нам скоро будет...
– Да? Ты так уверен? – усомнился Антипов. – Глядя на тебя, можно подумать, что это повод для радости...
– Возможно, – загадочно ответил Петрицкий и, заложив руки за спину, подошел к зарешетченому окну. – Я печенью чувствую: что-то будет круто меняться в нашей системе... Не знаю, как ты, а я что-то уж слишком засиделся в отделе информации...
Петрицкий ушел, словно исчез предвестник беды ворон, оставив после себя амосферу тревоги и неуверенности.
Антипов зло сплюнул и с ненавистью уставился на лежащие аккуратной стопочкой «дела». Затем вскочил с кресла и принялся вышагивать по стоптанному коврелену. Президент со стены с усмешкой следил за его метаниями.
«Вот ведь гад! – думал Антипов. – Всегда приходит невовремя, и всегда портит нервы! Непонятно, он что – заряжается так энергией собеседника? Эдакий живчик! Упырь. Сволочь...
И чего приходил только? Неспроста, надо полагать... Видимо, что-то действительно будет меняться, и он прощупывает почву. На будущее. «Чувствует» он. Печенью, понимаешь. Животное...»
Однако что-то в словах Петрицкого заставило Антипова отановиться посреди комнаты и напрячь память.
Одинаковые случаи... Синхронно в разных странах... Что бы это могло значить? Еще одна странность в череде прочих? Есть ли между ними связь? Может, его «объекты», которыми занимаются сейчас Ганс с Джокером, как-то связаны с этими убийствами педагогов? Молодые ребята, может и студенты среди них есть. Проявились-то примерно в одно и то же время... Кто может быть опаснее маньяка-убийцы? Только группа маньяков...
Нет, никаких оснований для такого предположения пока не имеется. Да и к чему раздумывать по поводу происхождения того или иного приказа? Если вспоминать все, что приходилось делать в приказном рабочем порядке, пора собирать вещи и отправляться прямиком в ад. Но ведь рано пока. Пока рано...
Антипов гнал дурные мысли прочь, но выработанная годами привычка аналитика быстро разрешать поставленные задачи, заставляла мозг работать. Проклиная Петрицкого, озадачившего его ненужной проблемой, Антипов уселся за стол и принялся чертить схемы. Так ему было проще рассуждать.
Через некоторое время недостаток информации побудил его повернуться к монитору компьютера. Требовалось войти в базу данных Службы. В случае проверки трудно будет объяснить, зачем ему понадобилась открытая и закрытая статистика МВД, ФБР, Интерпола и так далее – по целому ряду тяжких преступлений. Для рядовой операции по устранению живых объектов, которой он приоритетно и занимался, такая подготовка выглядит почти анекдотично (если кто любит смеяться над подобными вещами).
Схема на бумажных листках все более усложнялась. На одном из листов возник график с резво стремящейся вверх кривой. Рядом расположилась другая кривая, третья...
...Антипов протирал пальцами уставшие и покрасневшие глаза, пытаясь снова и снова вникнуть в смысл полученных результатов собственной «прикидки».
«Прикидка», без ложной скромности, тянула бы на Нобелевскую премию по оперативно-розыскной деятельности, если бы таковая имела место в природе и не грозила обернуться неприятностями, которые обычно следуют за чрезмерной любознательностью и непрошеной инициативой.
Антипов посидел некоторое время неподвижно, закрыв усталые глаза.
Полученные им предварительные данные ошеломляли.
Это не был просто всплеск преступности, нет! Это была система! Система, которая не вписывалась ни в какие традиционные схемы, стандартные следственные версии и традиционную статистику.
И об этом надо было не просто говорить. Надо было кричать.
Потому, что если открытая им система роста преступности верна... Нет, так хотелось бы в этом ошибиться!..
Он, что называется, лез в чужой огород, через плетень компетенции должностных инструкций. Это было глупо, и, по большому счету, бессмысленно.
Антипов будто забыл свой основной прицип – «никакой лишней информации». Теперь его будто прорвало: изголодавшийся мозг требовал все новой и новой пищи для переваривания.
Пальцы ловко колотили клавиатуру, формируя три десятка букв алфавита в логичную и правдоподобную служебную записку.
Принтер выдал несколько листков, заполненных плотным текстом.
Подумав, Антипов сложил листки вчетверо и засунул во внутренний карман пиджака. После чего скинул текст на дискету. Дискету спрятал в тот же карман, а текст удалил с «жесткого диска».
Надо было подумать денек-другой, прежде, чем идти с этим к начальству.
Затрещал внутренний телефон.
– Да, – отозвался Антипов. – Понял, сейчас буду.
...Совещание проходило в кабинете Бугра. Невероятной длины стол, за которым разместились участники – в форме и в штатском – остался в наследство еще от руководителей КГБ. Можно было только догадываться, какие проблемы здесь обсуждались, какие решения принимались, и скольким людям были вынесены приговоры небрежными черновиковыми записями на таких вот совещаниях.
Антипов слушал вполуха. В другое время он бы не смог пропустить мимо ушей озвученные здесь факты.
Факты, действительно, поражали. Создавалось ощущение, что механизм мировой политики, к которому проявляли живой интерес спецслужбы, давал необъяснимый, но весьма существенный сбой. Привычные системы сдержек и противовесов, общепринятые приемы закулисной игры, двойной агентуры и сравнительно джентльменского поведения разведок переставали действовать. Мелькнуло даже выражение «беспредельщики» в отношении какой-то террористической группировки (ведь с другими головорезами вполне можно договориться о том, чтобы террор шел во взаимовыгодных рамках). Об этом не говорили прямо. Но для понимания сути специалисту вполне достаточно было и косвенной информации.
Пертрицкий, сидящий теперь где-то справа в длинном ряду сотрудников, по-видимому, оказался прав в своих догадках. Предстояла крупная кадровая перестановка, изменение методов и приоритетов в работе.
Бугор собственнолично подчеркнул, что особое внимание будет уделено секретности.
