настроение? Нет, несерьезно. Несолидно, точнее. И вообще показываться в таком состоянии нельзя. Могу дров даже из мебели наломать. Надо что-то другое придумать. Чтоб кто-то еще к ним нагрянул. Как бы невзначай. Но кто? Кого бы послать на дело?
Так, где-то у меня записан телефон ее бой-френда... Как его... Жека, кажись, археолог голодраный. Расстались они или просто рассорились, не помню, но у него точно были ключи от ее хаты. Да... Если такое чудо мохнатое сейчас к ним нагрянет, любому воркованию мгновенно конец придет.
– Алло, Евгений? Здравствуйте, Евгений, как хорошо, что я вас застала. Что-то не видно, не слышно вас, как дела, что нового-неожиданного откопали? Черепки терракотовой вазы шестнадцатого века? Что вы говорите? Прям-таки шестнадцатого? Потрясающе! Знаете, а я вас просто спросить хотела: Анечку нашу давно не видели? Видите ли, у меня такое чувство, что с ней в последнее время что-то неладное творится. Я, конечно, не имею права вмешиваться в ваши взаимоотношения, мне не важно, на каком они этапе, но... мне кажется, что ей вас сейчас очень не хватает. Да нет, я не ошибаюсь... женская интуиция, знаете ли, такая тонкая безошибочная вещь – лучше любого барометра! Скучает без вас, точно- точно, меня не обманешь! Вы бы проведали ее, что ли. Уверена, уверена. Так просто, без всякого звонка, приехали бы, обняли, утешили... Про черепки бы рассказали. Мы, женщины, любим сюрпризы. И сильных, решительных мужчин. Говорю вам, поезжайте прямо сейчас! Я с ней только что говорила, она одна и в грустях. Да что тут думать? Я же по вашему тону слышу, что она вам далеко небезразлична, права я? Права? Ну так вперед!
Я полностью на вашей стороне. Только не выдавайте меня, ладно? Пусть это будет выглядеть вашей личной инициативой. И – нашей с вами тайной. ОК?
Получилось. Уф! Только бы он меня послушал и сделал все как надо!
Вот это будет Анечке сюрприз! А собственно, на что ей вообще сдался этот французишка? Кроме разочарования, с ним все равно ничего больше не светит! Жека ей, по-моему, гораздо больше подходит: человек надежный, благородной профессии, далекий от интриг. Мужик, одним словом. И опять же, в частых отлучках, что всегда благоприятствует длительным романтическим отношениям...
Прежде он мне казался излишне простоватым, но сегодня я как-то совсем по-другому на него взглянула. А как он откликнулся на мой призыв! Сразу же встрепенулся, заволновался, плюнул на обиженное самолюбие и – рванул к своей возлюбленной... Поверив мне... на слово.
Теперь могу передохнуть.
– Дусичек, телефон свободен, можешь звонить. А я пойду песика выгуляю, не хочешь с нами? Ничего не поздно, десяти еще нет. Ну-ну, отдыхай, мы недолго.
Странное дело, мне же совсем не нужен этот Жерар. Мелкий, неинтересный тип с примитивными, низменными инстинктами. В свое время я вдоль и поперек изучила его повадки и пристрастия, и, увы, за столько лет они практически не изменились. Ну, разве что кроме того, что он обзавелся собакой (хотя никогда прежде не любил собак) и женой (хотя не собирался жениться, как уверял, до самой старости). Видимо, удалось найти самую благородную породу – и в том, и в другом случае. Только это, думаю, и могло подвигнуть его на такое самопожертвование.
Впрочем, что я говорю: может быть там, на своей территории, он с удовольствием идет теперь на любые уступки? Возможно, даже находит определенную прелесть в обретении наконец тихой гавани... Трудно поверить, впрочем.
До сих пор не понимаю: зачем ему было мне звонить? «Падам-падам-падам...»
Ведь не постеснялся приехать в мой дом!
И потом, нагло поблескивая сальными глазками, еще и цинично выбирать жертву посговорчивее! Так вот почему он на Аньке остановился – она не только самая молоденькая, но и родственница! В смысле, племянница моего мужа. Извращенец.
Скорее всего, это для того и было сделано – чтоб я двойное унижение испытала. А ведь это я его собиралась проучить... И что из этого вышло?
Ну, я ему задам. Я его разоблачу. Мое лохматое возмездие небось уже ввалилось к ним....
Что-то похолодало. Заморозки скоро, вот и настроение поэтому неважное. Пойдем домой, песик, нагулялся? И я нагулялась.
– Это вы, мои родные?
– Мы, Дусик! Звонков не было?
– Знаешь, кто позвонил? Анечкин старый приятель, Женя! Мы с ним замечательно пообщались.
– Евгений? Звонил тебе? Зачем?
– Он только что вернулся с Урала – там удивительные места, говорит. Зимой можно кататься на горных лыжах не хуже, чем в Швейцарии! По-настоящему увлек меня рассказом о местных красотах. А что, Дусик, махнем на границу Европы и Азии?! Каких только мы с тобой границ не пересекали, а вот эту пока – ни разу...
Конечно, сейчас все брошу и ринусь к границе Европы с Азией! Что за чушь?! Зачем этот археолог бестолковый перезванивал? Хорошо, если ума хватило хоть мужа не впутывать в наши дела...
Или все же сболтнул по простоте душевной? Что-то больно вид у Дусика озадаченный... Заподозрил чего?
– Отчего такая взволнованная?
– Все хорошо, любимый, устала что-то. И замерзла слегка. Иди укладывайся, я ванну приму и к тебе под бочок.
– Я постелил себе в кабинете. Хочу выспаться, ты уж не обессудь. Утомился что-то... Будь умницей, не тревожь меня до утра. А уж утром, милости прошу, под бочок!
Вот и славно. Мне так даже лучше. А то не дай бог выяснять начнет, что да как, прислушиваться – кому звоню да зачем так поздно... Выкручиваться придется, ужом извиваться, а куражу прежнего, увы, уже нет...
Так что пусть себе уединяется в кабинете, принимает свое снотворное и спит спокойно. А я хоть выясню, что у них там произошло, чем дело кончилось.
– Алло, Евгений? Вот уж не ожидала вас дома застать... думала, что вы к Анечке сразу поехали... так мне показалось... Что? Зачем вы звонили ей, ну зачем звонили? Надо было ехать! Да, и что? Напряженный голос? Правильно, я же сказала: у нее – проблемы! Нет проблем? Гости? Какие гости? Вот как... Так и сказала? Ну ладно, дело ваше. Какие-то вы... нерешительные, мужчины. Неужели вам не важно, с кем ваша девушка время проводит? Мне? Мне-то как раз не все равно! Это вам, видимо, все равно. А мне – очень даже не все равно! Ну да ладно, что я вас задерживаю... время позднее. Очень жаль, выходит, я зря вас потревожила... Спокойной ночи, Евгений!..
Так, три пригоршни хвойного экстракта в ванну. Пока наполняется – пятьдесят граммов «Хеннесси». Без закуски. Это только олухи закусывают коньяк лимоном или, еще хуже, шоколадом. Букет пропадает, эффект теряется. Уймись, озноб, сейчас согреюсь. Надо что-то придумать... Что-то придумать... Какой облом! Шах за матом, мат за шахом... С меня довольно. На сегодня надо поставить точку. Признать поражение? Ни за что. Сколько там, интересно, натикало? О, уже за полночь. Поздновато звонить... Смотря кому. А кому? Знаю. Другу по несчастью. Товарищу по поражению.
– Алло! – просто умирающий лебедь какой-то. Неужели все-таки разбудила?
– Галюсик, привет!
– Здрассте, – голос какой-то сдавленный. – Который час?
Это она меня, что, на место решила поставить? Меня?!
– Полпервого всего. Ты что, уже спишь? – Главное – грамотно изобразить искреннее недоумение.
– Ну, что-то вроде этого... – неуверенно как-то.
– Ну-у, – тяну неодобрительно.
Как можно спать, дура, когда тут такое творится?
Что бы такое сообразить?
Да надоело выдумывать! Пора начать называть вещи своими именами!
– А между прочим, могла бы сейчас тусоваться с Жераром!
Мгновенно проснулась – голос аж зазвенел:
– В каком это смысле? Он же исчез, никому не звонит...
Ага, никому. Еще как – кому!
