Нунстрадамус, затаив дыхание, внимал загадочным словам.
Несомненно, он удостоился немыслимой чести – присутствовать при произнесении Великого Пророчества. Об этом он не смел даже мечтать.
Речь рыцаря была туманна и непонятна, но Нунстрадамус ничуть не удивился. Ведь всем известно, что рыцари разговаривают на Высоком слоге, а его в наше низменное и паскудное время никто не понимает.
Нунстрадамус, разинув рот, в восхищении созерцал Золотого Рыцаря, не в силах вымолвить ни слова, и Рыцарь начал проявлять признаки раздражения:
– Ты чё, лох старый, в натуре, не рубишь? Я те реально базарю, бухла, хавки дай!
Или прикалываешься, в натуре?
Оракул ничего не понял. Золотой Рыцарь требует что-то рубить… Дрова? Или головы?!!
У оракула подкосились ноги. Он рухнул на колени и заголосил:
– Приветствую тебя, о великий и грозный Золотой Рыцарь! Прости своего дерзновенного слугу за то, что оскверняет своими жалкими словами твои величественные уши. Пророчество о тебе дошло до нашей скромной обители, и мы ждали тебя с великим нетерпением! О, надежда Полусреднего мира! Да умножатся твои славные подвиги!
Вован, перед которым еще никто и никогда не падал ниц, был так поражен поведением оракула, что на время потерял дар речи, и только молча открывал и закрывал рот. А Нунстрадамус, не замечая ничего, упоенно продолжал:
– Великий миг настал! Ты явился! Теперь зло будет побеждено! Ты поразишь коварного тирана-короля и воцаришься на престоле предков. И тогда сразу же наступит эра процветания и всеобщего благоденствия!
До Вована наконец дошло, что перед ним сумасшедший, и что ждать от него разумных действий по организации его, Вованова, питания не приходится.
А прорицатель распалялся все больше и больше:
– О светозарный воитель! О солнцеликий мудрец! Да осияет тебя светоч разума и божественной силы! Вперед, о храбрый рыцарь! На бой с несправедливостью!
Благословляю тебя!
И Нунстрадамус в немом экстазе распластался на грязном полу перед Вованом.
Вован плюнул, повернулся и пошагал прочь из избушки.
За ним, жалобно причитая, поплелся пророк.
Глава 7
Керамир и повозка дьявола
Примерно в то же время, когда сознание вернулось в голову Вована, открыл глаза и Керамир.
Ночь прошла, наступило чистое прозрачное утро. Ураган ушел, будто его и не было.
Керамир лежал в канаве, в самой гуще крапивы. Лежать в крапиве было неудобно, и Керамир охая и кряхтя выбрался на дорогу. Отряхнув балахон от налипших репьев, он с удивлением воззрился на совершенно незнакомую местность.
Перед ним лежала дорога, и это была чрезвычайно странная дорога. В отличие от привычных Керамиру пыльных проселочных и мощеных булыжником городских дорог эта была покрыта серой коркой, по твердости не уступавшей камню. Судя по толщине корки, дождей над дорогой не было лет двести.
Шагах в десяти, у края дороги Керамир обнаружил диковинную приземистую телегу.
Черные бока ее были натерты до зеркального блеска. Спереди имелось прозрачное слюдяное окошко, сквозь которое можно было разглядеть крошечный клочок внутренностей с нелепо торчащим круглым ободом слева. Остальные окна были густо замазаны изнутри черной краской. Обойдя телегу вокруг, Керамир обнаружил четыре двери, несомненно служившие для загрузки внутрь навоза или сена. Мысль о возможности проезда в повозке людей Керамир отверг сразу, ибо она была для этого совершенно не приспособлена. Чтобы влезть в повозку, даже человеку среднего роста нужно было согнуться в три погибели, присесть и наклонить голову, а ни один уважающий себя маг не стал бы делать таких реверансов перед обычной телегой.
Кроме того, в ней невозможно было не только встать в полный рост, но даже и потянуться, а сидеть можно было лишь сильно согнувшись, что, безусловно, должно было делать любой путь в ней дальше трех миль невыносимым. Керамир скептически осмотрел два небольших зеркала, прибитых по бокам дверей простодушным крестьянином, видимо, для пущего великолепия. 'Похоже, хозяин телеги недалекого ума человек, – подумал он, – ибо покупать два маленьких зеркала вместо одного большого – изрядная глупость'. Закончив осмотр телеги, Керамир стал озираться в поисках крестьянина, который наверняка должен был быть где-то поблизости, заготавливая сено или сгребая навоз. Однако ни одной постройки поблизости не оказалось, и окрестные поля были пустынны.
Вдалеке послышался странный шум, похожий на грохот мельничного жернова. Шум был далеко, но Керамир решил не искушать судьбу и на всякий случай спрятался в канаве за черной телегой. И вовремя. Шум стремительно приближался, и вот уже чудовищных размеров прямоугольная повозка, похожая на положенный на бок сарай на колесах, обдав Керамира ядовитым серным дымом, пронеслась мимо с такой скоростью, что у Керамира захватило дух. Шесть пар огромных колес вращались столь быстро, что, по представлениям Керамира, через тридцать шагов повозка должна была бы либо развалиться, либо сгореть. Однако повозка не только не сгорела и не развалилась, но и довольно быстро скрылась за горизонтом, оставив после себя ощутимый запах ада.
Керамиру стало все ясно. Перед ним, несомненно, проехал сам дьявол на своей колеснице на очередной шабаш. Не помня себя от ужаса, Керамир ринулся к спасительному лесу (водителю идущей следом за трейлером машины показалось, что в лес шмыгнул какой-то странный фиолетовый зверь) и попытался зарыться под кустом лещины.
Так он провел несколько часов, дрожа всем телом и прислушиваясь. Со стороны дороги то и дело доносился шум разной громкости и высоты. Наконец Керамир сумел скопить достаточно смелости, чтобы осторожно выползти из леса и приблизиться шагов на тридцать к дороге. Повозок не было. Керамир решил, что все духи ада уже проехали, несколько успокоился, и даже рискнул осторожно выйти на дорогу.
Опустившись на четвереньки он с удивлением исследовал странное покрытие. При ближайшем рассмотрении оказалось, что дорога покрыта множеством мелких камешков, намертво впрессованных в отвердевшую смолу. Керамир попытался отколупнуть один камешек, но только обломал ногти.
Тут послышался шум приближающейся повозки. Керамир резво, насколько позволял застарелый радикулит, вскочил, и, подхватив полы балахона, поковылял прочь к уже хорошо обжитым кустам. Все же он передвигался недостаточно быстро, потому что небольшая серебристая повозка, похожая на ту, что стояла на обочине, пронеслась совсем близко. Черт, сидящий в повозке, даже высунулся в окно и что-то крикнул Керамиру, но Керамир не расслышал, что именно.
Отдышавшись в канаве, Керамир предпринял еще одну попытку, впрочем, также неудачную. На этот раз ему помешала крохотная зеленая повозка, в которой к огромному удивлению Керамира восседал не черт, а чертовка в огненно-красной накидке и такой же шляпке. Чертовка дважды оглушительно протрубила в рог и помахала Керамиру рукой с длинными красными когтями. Керамир так загляделся на чертовку, что едва не угодил под другую повозку. Большая, крытая синими драконьими шкурами кибитка пронеслась так близко, а черт, сидящий в ней, протрубил в рог так громко, что Керамиру пришлось долго отсиживаться в канаве, пытаясь унять сердцебиение и успокоить дрожь в коленях.
Спустя еще три часа Керамир, научившись ловко уворачиваться от бешено проносящихся повозок, решил перебраться на другую сторону дороги.
Он осторожно выбрался на дорогу и поковылял по каменной корке, стараясь переставлять ноги как
