— Не наша юрисдикция, Билл. Не та контора.
— Он с тех пор пересек несколько штатных границ.
— Нам придется в таком случае арестовать полстраны. Эти бесхозные сволочи каждый день это проделывают. Нет чтобы сидеть на месте! Это, конечно, возмутительно, но, увы, не противоречит никаким законам.
— Он убил Франка Гоби.
— Он сделал нам одолжение. Франка нужно было взять, а то и убить, давным-давно.
— Он убил его.
— Ты знаешь, сколько человек убил Франк Гоби?
— Он сейчас в Нью-Йорке.
— В Нью-Йорке сейчас девять миллионов душ, плюс два миллиона приезжих. Пойдем их всех арестуем?
— Инцидент в Сентрал Парке — это его работа. Я знаю, что он там был. Вы тоже знаете.
— Да. На женщину напали, он оказался рядом и спас ее от банды подонков. Которым он надавал по мордасам. Рыцарство — оно противозаконно, да?
— У него было оружие и он применил силу.
— Рыцарство подразумевает применение силы. И в половине случаев наличествует оружие. Нельзя же просто подойти к компании насильников и разогнать их голыми руками. То есть, ты-то может и можешь. Но не все в этой стране прошли такой трейнинг, какой прошел ты.
— К чему вы клоните, босс?
— Я просто даю тебе понять, что ты меня раздражаешь, Билл. Серьезно. Весь этот [непеч. ] департамент меня раздражает. И правительство тоже. И вообще весь мир, и то, как он устроен. Что мы за общество такое, в котором только закоренелые преступники способны иногда на благородные поступки? Скажи мне, Билл, ты совершил что-нибудь благородное за последние месяца три-четыре? А?
Возникла пауза. Билл почесал розовое ухо.
— Наша работа…
— Не читай мне лекции по поводу моих обязанностей, Билл. Ты думаешь, у нас благородные цели? Легко быть благородным, когда правительство, полиция и армия — все на твоей стороне, а враг — один, и он в бегах, и ему некуда приткнуться и не у кого попросить помощи. Мы все жаждем бороться за правое дело, особенно когда быстрая и легкая победа гарантирована. А вот когда враг начинает вдруг оказывать серьезное сопротивление, мы драться отказываемся. В парке было три свидетеля, если верить твоей дурацкой папке. Три здоровых, больших взрослых мужика, и они смотрели на происходящее с безопасного расстояния. Им и в голову не пришло помочь человеку отбиться от подонков. И где они сейчас? Судят своих соседей за клевету? Следят, как акции прыгают вверх-вниз? Мы даже [непеч. ] мафию не можем вывести в расход, несмотря на то, что нас в сто раз больше, чем их. Но мы горим желанием арестовать Ави Финкелстайна, поскольку он один и в пределах досягаемости. Ты об этом подумай, Билл. Иди и думай.
Билл нахмурил брови, колеблясь.
— Так, значит, мы не будем его арестовывать.
— Будем, будем, — раздраженно сказал Роберт. — Когда мы получим недвусмысленный приказ, мы пойдем и арестуем сукиного сына. А до тех пор почему бы тебе не составить план вывода мафии в расход.
Билл подумал и сказал,
— Тито Кассиди в городе. С женой.
— Это ты к чему?
— Они — мафия. Они из Сейнт-Луиса. Не говоря уж о…
Инспектор Кинг взглядом заставил его замолчать.
— Ты мне смотри, Билл. Не забывайся.
— Хорошо.
Помолчав, Кинг спросил:
— Где они остановились?
— В Полярной Звезде. Королевский номер на седьмом этаже.
— Фойе, — сказал оператор.
— Да, добрый вечер. Сделайте одолжение, соедините меня с королевским номером на седьмом этаже. Спросите Маму-Медвециду.
— Простите, как?
— Маму-Медведицу. Спросите Маму-Медведицу.
— Можно поинтересоваться, кто это звонит?
— Анри.
— Анри? А фамилия?
— Просто Анри.
— Так.
Возникла пауза.
— Сэр? Вы уверены…
— Уверен.
Еще пауза.
— Але?
То же грудное контральто. Он хорошо его помнил.
— А, привет. Давно не виделись, — сказал он. — Не возражаешь, если я тебя навещу?
— Ты совсем [непеч. ], да? — сказала она. — Я, кажется, тебе сказала, что не желаю тебя видеть. Никогда.
— Муженек дома?
— Уйди из моей жизни, Роберт.
Она повесила трубку. Инспектор Кинг ухмыльнулся и, не выключая сотовый телефон, остановил такси.
Чем ближе к центру, тем серьезнее пробки. В конце концов это вывело его из терпения. Он подумал — он часто так думал нынче — так ли нужно всем этим людям ехать, куда они едут, или — так ли спешили бы они, если бы знали, что их ждет по прибытии. Включился зеленый свет, но вместо того, чтобы изящно двинутся вперед, машина впереди просто стояла. Стоит и стоит на месте. Таксист погудел сигналом. Водитель стоящей машины вышел, подошел к таксисту, и спросил его, знает ли он, где находится Изумрудная Таверна (которая находилась на другом конце города и была закрыта на ремонт). Роберт заплатил таксисту и вышел, решив пройти пешком оставшиеся два квартала. Один из кандидатов в президенты был в городе, проводя предвыборную кампанию. Тротуары и переходы были забиты плотнее, чем обычно.
Сотовый телефон зазвонил.
— Да?
— Здравствуй, Роберт.
Приятное меццо. Этого звонка он не ожидал.
— Привет, Лиллиан, — сказал Инспектор Кинг в телефон, пробираясь через толпу ко входу в Полярную Звезду.
— Так что, встречаемся мы сегодня вечером?
— Сегодня? Б… Извините меня! — потребовал он. Очень толстая женщина с фотокамерой мешала ему пройти. Снова в трубку — Что? Не понял, повтори.
— Очевидно нет, — сказала Лиллиан. — Этого следовало ожидать.
— Нет. То есть да.
— Тебе все равно.
— Не в этом дело, Лиллиан.
— Я тебе не нравлюсь.
— Нравишься.
