зубами.
Ты можешь проглотить примерно пинту крови перед тем, как почувствуешь себя больным.
Бойцовский клуб завтра, и я не намерен пропускать бойцовский клуб.
Перед презентацией Уолтер из «Майкрософт» выдал дежурную набриолиненную улыбку, словно рыночный инструмент, выкрашенный в цвет хорошего томатного соуса. Уолтер со своей печаткой на пальце пожимает мне руку, прикрывает рот рукой и говорит: — Не хотел бы я увидеть, как выглядит твой противник.
Первое правило бойцовского клуба: «ты не говоришь о бойцовском клубе».
Я сказал Уолтеру, что я упал.
Я сам это с собой сделал.
Перед презентацией, когда я сижу напротив моего шефа и показываю ему, какая реплика в пояснительной записке относится к какому слайду, когда я хочу включить проектор, мой шеф спрашивает: — Куда ты влазишь каждые выходные?
«Я просто не хочу умереть без нескольких шрамов», — отвечаю я. Иметь прекрасное мощное тело уже больше ничего не значит. Вы видели эти машины, настоящие созревшие вишни, прямо из демонстрационного зала 1955 года; я всегда думал, что это мусор.
Второе правило бойцовского клуба: «ты не говоришь о бойцовском клубе».
Может быть во время обеда к твоему столику подойдёт официант, и у него будут два огромных чёрных глаза гигантского панды после бойцовского клуба на прошлых выходных, когда ты видел его голову зажатой между бетонным полом и коленом двухсотфунтового громилы, раз за разом опускающего кулак в перешеек официантского носа, снова и снова, с мощным тяжёлым звуком, который ты можешь расслышать сквозь рёв, пока официант не наберёт достаточно воздуха, и не харкнет кровью, чтобы сказать: — Хватит.
Ты ничего не говоришь, потому что бойцовский клуб существует только в часы между моментом, когда бойцовский клуб открывается и моментом, когда бойцовский клуб закрывается.
Ты смотришь на пацана, работающего в копировальном центре, месяц назад ты видел этого пацана, который не может запомнить последовательность подшивки документов в папку или того, что между листами надо прокладывать многоцветную копирку, но этот пацан был богом те десять минут, когда ты видел его рубящим воздух в схватке с представителем бухгалтерии вдвое больше его, когда он приземлился на него и заставил его хромать, пока пацан не был вынужден остановиться. Это третье правило бойцовского клуба: «когда кто-нибудь говорит „Хватит“, или начинает хромать, даже если он только симулирует, бой окончен». И при любой встрече с этим пацаном ты не можешь сказать ему, как здорово он дрался.
«Только два парня на один бой». «Один бой в одно время». «Бой без рубашек и обуви». «Бой продолжается столько, сколько нужно». Это остальные правила бойцовского клуба.
Те, кем парни являются в бойцовском клубе, это не те, кто они в реальном мире. Даже если ты скажешь пацану в копировальном центре, что он хорошо дрался, ты просто не будешь разговаривать с тем же человеком.
Тот, кто я в бойцовском клубе, это не тот человек, которого знает мой шеф.
После ночи в бойцовском клубе всё в реальном мире проходит на пониженной громкости. Ничто не может выбить тебя из колеи. Твоё слово — закон, и даже если люди нарушают законы, или задают тебе вопросы, это не может выбить тебя из колеи.
В реальном мире я координатор компании по отзывам в рубашке и галстуке, сидящий в темноте со ртом, полным крови, и сменяющий слайды, пока мой шеф рассказывает «Майкрософту», как он выбрал конкретный оттенок васильково-тусклого голубого цвета для изображения.
Первый бойцовский клуб — это только я и Тайлер, пинающие друг друга.
Мне всегда было достаточно, когда я возвращался домой злой и понимающий, что моя жизнь не дотягивает до пятилетнего плана, что я могу убрать у себя в квартире или починить машину. Когда-нибудь я умер бы без единого шрама, и оставил бы действительно хорошую квартиру и машину. Действительно, по- настоящему хорошую, пока за неё не взялась бы пыль или новый владелец. Ничто не вечно. Даже Мона Лиза потихоньку разрушается. С тех пор, как открывается бойцовский клуб, я могу расшатать языком половину зубов во рту.
Может быть ответ не в самосовершенствовании.
Тайлер так и не узнал своего отца.
Может быть ответ в саморазрушении.
Мы с Тайлером всё ещё ходим вместе на бойцовский клуб. Бойцовский клуб в подвале бара, сейчас, когда бар уже закрылся в субботу ночью, и ты приходишь каждую неделю и обнаруживаешь здесь всё больше ребят.
Тайлер выходит под единственную лампу в центре чёрного бетонного подвала и он видит огоньки, играющие в темноте в сотнях пар глаз, направленных на него. И первое, что Тайлер выкрикивает, это: — Первое правило бойцовского клуба — ты не говоришь о бойцовском клубе.
— Второе правило бойцовского клуба, — выкрикивает Тайлер, — ты не говоришь о бойцовском клубе.
Что касается меня, я знал своего отца около шести лет, но я ничего не помню. Мой отец заводил новую семью в новом городе каждые шесть лет. Это было похоже не столько на семью, сколько на демократические выборы.
То, что ты видишь в бойцовском клубе — это поколение мужчин, взращённых женщинами.
Тайлер стоит под единственной лампой в полуночной темноте в подвале, забитом мужчинами, и прогоняет остальные правила: два человека на один бой, один бой одновременно, без рубашек и обуви, бой продолжается столько, сколько нужно.
— И седьмое правило, — выкрикивает Тайлер, — если это твоя первая ночь в бойцовском клубе, ты должен драться.
Бойцовский клуб — это не футбол по телевизору. Ты не смотришь на горстку незнакомых мужиков, находящихся на другой стороне земного шара, мутузящих друг друга в прямом репортаже со спутника с двухминутной задержкой, каждые десять минут — реклама пива, и небольшой перерыв для коррекции изображения. После одной ночи в бойцовском клубе просмотр футбола по телевизору напоминает просмотр порнографии вместо хорошего добротного секса.
Бойцовский клуб — реальная причина для занятий в тренажёрном зале, короткой стрижки и ухода за ногтями. Тренажёрный зал, в который ты ходишь, набит парнями, пытающимися выглядеть, как мужики, как будто быть мужиком значит выглядеть, как считает скульптор или художник-оформитель.
Как сказал Тайлер, даже суфле может выглядеть солидно.
Мой отец никогда не ходил в колледж, так что было по-настоящему важно, чтобы я учился в колледже. После окончания колледжа я позвонил ему в другой конец страны, чтобы спросить: «что дальше?» Мой отец не знал.
Когда я нашёл работу и перевалил за двадцать пять, другой конец страны, я говорю: «что дальше?» Мой отец не знал, так что он сказал: «женись».
Я просто тридцатилетний мальчик, и я не уверен, что хоть в одной женщине на свете есть тот ответ, который мне нужен.
То, что происходит в бойцовском клубе, невыразимо словами. Некоторым парням бойцовский клуб нужен каждую неделю. На этой неделе Тайлер сказал — пропускаем первых пятьдесят человек и хватит. Ни одного больше.
На прошлой неделе я вызвал парня и мы с ним попали в список дерущихся. У парня должно быть была плохая неделя, он заломил мне обе руки за голову в полном нельсоне, и лупил меня лицом о бетонный пол, пока мои зубы не стали видны сквозь дыру в щеке, и мой глаз не заплыл и не начал кровоточить, и после того, как я сказал «хватит», я увидел на полу кровавый отпечаток доброй половины моего лица.
Тайлер стоял рядом со мной и мы оба смотрели на огромное кровавое «О» моего рта, и маленькая кровавая щёлочка моего глаза смотрела с пола на нас, и Тайлер сказал: — Круто.
Я пожал парню руку и сказал:
— Хороший бой.
Парень спросил у меня:
— Как насчёт следующей недели?