Ой, всё это херня. Это сон. Тайлер — киномеханик. Он — расстройство раздвоения личности. Состояние психоделической фуги. Тайлер Дарден — моя галлюцинация.
— Пошёл на хуй, — говорит Тайлер, — может это ты — моя шизофреническая галлюцинация.
«Я был здесь первым».
Тайлер говорит:
— Да, да, да, тогда просто посмотрим, кто будет здесь последним.
Это не на самом деле. Это сон и я проснусь.
— Тогда просыпайся.
А затем звонит телефон, и Тайлер исчез.
Солнце пробивается сквозь шторы.
Это мой семичасовой будящий звонок, и когда я беру трубку, линия мертва.
23
Ускоренная перемотка, я лечу назад домой, к Марле и «Пейпер Стрит Соуп Кампани».
Всё по-прежнему распадается на части.
Дома я слишком испуган, чтобы заглядывать в морозилку. Представьте себе дюжины маленьких полиэтиленовых бутербродных пакетов, помеченных в таких городах, как Лас-Вегас, Чикаго или Милуоки, где Тайлеру пришлось выполнить свои угрозы, чтобы защитить отделение бойцовского клуба. Внутри каждого пакета будет пара разбитых кругляшков, замороженных до твёрдого состояния.
В углу кухни космическая обезьянка, сидящая прямо на потрескавшемся линолеуме, изучает себя в карманном зеркальце.
— Я — поющие и танцующие отбросы этого мира, — говорит космическая обезьянка зеркалу, — я грязный токсичный побочный продукт божьего творения.
Другие космические обезьянки ходят по саду, подбирают что-то, убивают что-то.
Положа руку на дверь холодильника, я делаю глубокий вдох и пытаюсь сконцентрировать свою просвещённую духовную сущность.
Капли на розах
Животные Диснея
Мне — зубная боль
Морозилка приоткрывается на один дюйм, когда Марла заглядывает мне через плечо и спрашивает: — Что на обед?
Космическая обезьянка смотрит в ручное зеркальце на себя, сидящего на полу.
— Я — дерьмовые и заражённые человеческие отходы творения.
Круг замкнулся.
Примерно с месяц назад я боялся позволить Марле заглянуть в холодильник. Теперь я боюсь посмотреть туда сам.
О-о, господи. Тайлер.
Марла любит меня. Она не знает разницы.
— Я рада, что ты вернулся, — говорит Марла, — нам надо поговорить.
«О-о, да, — говорю я. — Нам надо поговорить».
Я не могу заставить себя открыть морозилку.
Я — съёжившаяся мошонка Джо.
Я говорю Марле: «не трогай ничего в морозилке. Даже не открывай её. Если ты когда-нибудь найдёшь что-нибудь внутри, не ешь это и не корми этим кошку или кого-то ещё». Космическая обезьянка с карманным зеркальцем наблюдает за нами, так что я говорю Марле, что мы должны уйти. Мы должны поговорить в другом месте.
Внизу на лестнице в подвал одна космическая обезьянка читает другим космическим обезьянкам: — Есть три способа сделать напалм: Первый: ты можешь смешать равные части бензина и замороженного концентрата апельсинового сока, — читает космическая обезьянка в подвале. — Второй: ты можешь смешать равные части бензина и диетической колы. Третий: ты можешь растворять толчёный кошачий помёт в бензине, пока смесь не загустеет.
Мы с Марлой проезжаем транзитом сквозь «Пейпер Стрит Соуп Кампани» через окно, на планету Дэнни, оранжевую планету.
Это то, о чём говорил Тайлер: когда Англия начала экспансию, стала строить колонии и рисовать карту мира, большая часть географических точек получила что-то типа сэконд-хэнда от английских названий. Англия должна была назвать всё. Или почти всё.
Например, Ирландия.
Нью-Лондон, Австралия.
Нью-Лондон, Индия.
Нью-Лондон, Айдахо.
Нью-Йорк, Нью-Йорк.
Ускоренная перемотка в будущее.
Таким образом, когда начнётся освоение глубокого космоса, вероятно, это будут колоссальные корпорации, которые пооткрывают все новые планеты и назовут их.
«Солнечная система IBM».
«Галактика Филип Моррис».
«Планета Дэнни».
Каждая планета получит название корпорации, которая первой её открыла.
«Мир Бадвайзер».
У нашего официанта на лбу здоровенное гусиное яйцо, он стоит по-солдатски смирно, пятки вместе.
— Сэр! — говорит наш официант. — Не хотите ли сделать заказ? Сэр! — говорит он. — Всё, что вы закажете — за счёт заведения. Сэр!
Ты можешь представить себе, как чей-нибудь суп пахнет мочой.
«Два кофе, пожалуйста».
Марла спрашивает:
— Почему он даёт нам бесплатную еду?
«Официант думает, что я — Тайлер Дарден», — говорю я.
В этом случае Марла заказывает жареных крабов и крабовый суп, и фирменное из рыбы, и жареную курицу, и запечённую картошку со всем, с чем можно, и большой шоколадный пирог.
Через маленькое окошко в кухню три помощника повара, у одного из которых по верхней губе проходит свежий шрам, наблюдают за нами с Марлой и шепчутся, склонив свои фингальные головы вместе. Я говорю официанту: «принесите нам чистую еду, пожалуйста. Пожалуйста, не кладите никакого мусора в то, что мы заказали».
— В этом случае, сэр, — говорит наш официант, — я бы не советовал девушке заказывать сейчас крабовый суп.
Спасибо. Никакого крабового супа. Марла смотрит на меня и я говорю ей: «верь мне».
Официант разворачивается на пятках и относит наш заказ на кухню.
Через маленькое кухонное окошко три помощника повара показывают мне большие пальцы рук.
Марла говорит:
— А ты добился кое-какой неплохой фигни, будучи Тайлером Дарденом.
С этого момента и впредь, рассказываю я Марле, она должна будет следовать за мной по ночам, куда бы я ни пошёл, и записывать все места, куда я хожу. С кем встречаюсь. Кастрирую ли я кого-нибудь важного. Всякое такое.
Я достаю свой бумажник, и показываю Марле свои водительские права с моим настоящим именем.
Не Тайлер Дарден.
— Но все знают, что ты — Тайлер Дарден, — говорит Марла.
Все, кроме меня.
Никто на работе не называет меня Тайлером Дарденом. Мой шеф называет меня моим настоящим
